Даниэла Стил - Отзвуки эха
Когда поезд стал медленно набирать ход, Амадея прижалась к окну, с тоской глядя на удалявшуюся Прагу. Перед глазами стоял тот день, когда ее привезли в Чехию в вагоне для скота. Ужасы и унижения, которые пришлось пережить, ведра с экскрементами, крики и плач, умирающие люди. Тогда ей пришлось стоять несколько дней… а теперь она сидит в купе первого класса, на ней шляпа и белые перчатки, а напротив сидит участник Сопротивления в мундире СС. Сейчас Амадея твердо знала: по какой-то неизвестной ей причине Господь, которого она так любила, повелел, чтобы она жила.
Поездка в Мюнхен прошла без происшествий и заняла чуть больше пяти часов. В какой-то момент Амадея задремала и, вздрогнув, проснулась, когда мимо прошел немецкий солдат. Вульф, тот человек, с которым она ехала — во всяком случае, именно так она должна была его называть, — засмеялся и сквозь зубы велел «жене» немедленно улыбнуться. Он сел рядом, и на этот раз Амадея заснула, припав головой к его плечу. Вульф разбудил ее, когда поезд остановился на мюнхенском вокзале Хауптбанхоф.
Им еще нужно было переждать два часа до следующего поезда. Вульф предложил поужинать в вокзальном ресторане и пожалел, что у них нет времени на осмотр города. Но оба решили не задерживаться. Слишком велика опасность.
В те дни Париж был любимым местом отдыха немцев. Каждый житель Германии мечтал побывать в оккупированной столице Франции. В ресторане Вульф громко рассуждал о развлечениях, которые их ожидают. Однако от Амадеи не укрылось, что, несмотря на беспечную болтовню, он все время настороже и следит за окружающими, не пропуская ни одной мелочи в их поведении.
Напряжение отпустило Амадею, только когда они сели в парижский поезд и снова оказались в купе первого класса. За ужином она почти ничего не ела из страха, что случится нечто ужасное и их немедленно арестуют.
— Рано или поздно ты привыкнешь, — шепнул ей Вульф, когда они садились в поезд. Но Амадея молилась о том, чтобы ей не пришлось привыкать. Она понятия не имела, где ее могли бы спрятать кроме Парижа, но мысль о том, что придется постоянно находиться в обществе немецких офицеров, выполняя роль жены эсэсовца, едва не лишала ее разума. Это было почти так же страшно, как побег из Терезиенштадта. Но и теперешнее путешествие требовало немалой храбрости.
Амадея сидела, напряженно сжавшись, пока поезд не отошел от перрона. На этот раз им предстояло путешествовать ночью.
Проводник откинул для них полки и приготовил постели. После его ухода Вульф велел ей надеть ночную рубашку. Амадея растерялась от неожиданности.
— Я твой муж, — пояснил он смеясь. — Могла бы по крайней мере снять перчатки и шляпу!
Тут улыбнулась и Амадея. Повернувшись к нему спиной, она, прикрываясь рубашкой, сняла под ней платье. И только потом посмотрела на Вульфа. Он уже успел надеть пижаму, в которой казался еще красивее.
— Я никогда раньше не раздевалась перед мужчиной, — смущенно призналась Амадея в надежде, что Вульф не позволит себе никаких вольностей.
— Насколько я понял, ты не замужем? — мягко поинтересовался он. Стук колес заглушал их голоса, и Вульф больше не беспокоился, что их подслушают.
— Нет, — покачала головой Амадея. — Я монахиня-кармелитка.
Озадаченный Вульф закатил глаза к небу.
— Клянусь, я никогда не проводил ночь с монахиней. Что же, все бывает в первый раз!
Он помог ей устроиться на полке и сам сел напротив. Жаль, что такая красавица — и вдруг монахиня!
— Как ты попала в Прагу?
Амадея немного поколебалась, прежде чем ответить. Разве это можно объяснить в двух словах?
— Терезиенштадт, — коротко обронила она наконец. Значит, хватило и одного. — А ты? Ты женат?
Он кивнул, и в его глазах промелькнула боль.
— Был женат. Жену и двоих сыновей убили немцы в Голландии. Моя жена была еврейкой. Нацисты даже не взяли на себя труд отослать ее в лагерь. Пристрелили на месте. После этого я вернулся в Прагу.
Вульф уже два года работал в Чехословакии, делая все возможное, чтобы вредить немцам.
— Что ты будешь делать, когда приедем в Париж? — спросил он. Они должны были оказаться в Париже к утру.
— Понятия не имею.
Амадея никогда не была во Франции. Будь у нее возможность, она навестила бы родину отца, Дордонь, и обязательно взглянула бы на замок де Валлеранов. Но свободы передвижения ей не обещали. Партизаны намеревались переправить ее к бойцам Сопротивления, где опасность не так велика. Амадея знала, что по приезде ей придется делать то, что прикажут.
— Надеюсь, мы еще куда-нибудь поедем вместе, — улыбнулся Вульф и, потянувшись, сладко зевнул. Амадея позавидовала спокойствию, с которым он держался. При всей неопределенности их положения он вел себя совершенно естественно. Впрочем, у него было время привыкнуть: он вот уже два года выполнял задания партизан.
— Вряд ли у меня будет возможность покинуть Францию, — честно ответила Амадея. Она ни за что не рискнет вернуться в Германию, пока не закончится война. Да и во Франции жизнь будет несладкой, но она скорее умрет, чем снова окажется в лагере. С нее и Терезиенштадта довольно.
Амадея не могла не думать о своих собратьях по лагерю и о том, что с ними будет. Господь сотворил чудо, позволив ей скрыться из этого ада. А ведь это был далеко не самый страшный лагерь!
— После войны ты снова вернешься в монастырь? — с любопытством спросил Вульф.
Лицо девушки озарилось внутренним светом.
— Конечно.
— И ты никогда не сомневалась в сделанном выборе?
— Ни разу. Я поняла, что права, уже в самый первый день.
— А сейчас? После всего, что ты видела? После того, что тебе пришлось пережить? Неужели ты действительно веришь, что отгородиться от мира — единственно верное решение? Ведь столько можно сделать для людей и вне монастырских стен!
— Но ведь мы молимся за всех людей, — удивилась Амадея. — Разве этого мало?
Вульф только улыбнулся и пожал плечами. Спорить он не собирался. Но не мог и не задуматься над тем, действительно ли она вернется в монастырь. Такой красивой девушке еще многому нужно научиться. Многое нужно познать. Как странно думать, что он путешествует с монахиней. Да и не похожа она на невесту Христову. Девушка выглядела удивительно живой и желанной, хотя явно не сознавала, какое впечатление производит на мужчин. Но именно это было секретом ее привлекательности. Такую, как она, не скоро забудешь!
Ночью Вульф не спал, прислушиваясь ко всему, что происходило за дверью купе. Поезд в любую минуту могли остановить и учинить проверку, и лучше, если он будет бодрствовать, когда это произойдет. Раза два он вставал и видел, что Амадея спит.
