Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Через секунду после того, как он читает мое сообщение (а это почти мгновенно, потому что мы переписываемся как раз в реальном времени) я понимаю, что говорить такие подробности не стоило. Но Шершень уже прочитал.

Hornet: Тем более не вижу причины идти на СВОЙ праздник как на каторгу, Хани.

Я мысленно благодарна ему за отсутствие уточняющих вопросов — в отличие от меня, он как раз хорошо видит, где флажки, и даже не пытается к ним приблизиться. Хотя с тех пор, как я толкнула тот свой манифест «мы — только друзья», общение между нами стало… более теплым. Как бы странно это не звучало.

Я: Я подумаю над твоим советом)

Hornet: Где собираешься отмечать?

Я: А есть какие-то предложения?

Hornet: Ну, если бы ты сказала раньше, то да — мог бы назвать пару отличных мест: уютных, спокойных, с отличной вкусной кухней и не за все деньги мира. Но сегодня среда, днюха у тебя в пятницу, тусовка — в субботу, так что ты 100 % уже все давно забронировала.

Я: Держи медальку за проницательность)) да, уже забронирован стол в «Bravado».

Hornet: Это был номер 2 в моем списке. Отличное место, Хани.

Я: Буду там впервые)) заказывала моя ассистентка — ее вкусу я доверяю.

Hornet: Обязательно закажи тунца-татаки, Хани, и потом пришлешь мне фото своих обглоданных пальцев))

Я не успеваю ответить, потому что приходит входящее от Резника.

На часах еще не слишком поздно — он вполне мог бы и перезвонить, но я держу это в уме.

Потрошитель: А что в пятницу?

Я перечитываю сообщение несколько раз.

О том, что у меня День рождения, я, конечно, не трубила раз в минуту, но говорила. Раз или два. Точно еще до того, как он умотал в столицу решать вопросы своей крестницы.

Я: У меня День рождения.

Пишу — и разглядываю буквы как будто они виноваты в том, что я чувствую себя настолько неловко. Как будто напрашиваюсь.

Потрошитель: А, черт, прости, Майя! Да, конечно, твой День рождения.

Я: В пятницу у меня семья, в субботу я отмечаю с подругами в ресторане.

Ловлю себя на мысли, что намеренно не добавляю, что кроме подруг там будут и коллеги. Ненавижу себя за эту идиотскую дергающую мысль: «Он ведь предложит прийти или нет?» Если бы я сразу сказала о том, что там будет Амина и еще пара человек из офиса, такой вариант отпал бы сразу.

Смотрю на экран.

Печатает.

Перестает.

Снова печатает.

Потрошитель: Тогда увидимся в понедельник, хорошо? Выбери любой ресторан, какой хочешь.

Я: В понедельник?

Мы могли бы увидеться в пятницу, потому что семья никогда не засиживается у меня допоздна. Или в субботу после ресторана — я в любом случае не планирую задерживаться там дольше чем до девяти. Он мог легко заехать ко мне в это время и мы бы провели вместе остаток субботы и все воскресенье. Это же мой День рождения, он мог бы хотя бы раз сделать исключение и не поехать домой на выходные.

Потрошитель: Майя, я вернусь только в понедельник утром. И уезжаю завтра сразу из офиса. В пятницу меня вообще не городе.

Потрошитель: Но в понедельник я весь твой.

Я: Но я хочу не хочу в понедельник, Резник.

Потрошитель: А как же компромисс?

Я: Компромисс — это в пятницу вечером или в субботу вечером. Или даже в воскресенье. В понедельник — это не компромисс, это «мне удобно в понедельник, а Майя прогнется».

Потрошитель: Я действительно занят, Майя!

Я: А я действительно хочу чтобы ты послал нахуй свое «занят».

Я перечитываю свое сообщение и не испытываю ни капли угрызений совести. Это — мой День рождения. Он раз в год. Я предупреждала заранее. Я предложила несколько дней на выбор. И мне не нужен никакой чертов компромисс.

Потрошитель: По-моему, тебе нужно успокоиться. Позвонишь, когда придешь в себя.

Я читаю.

Перечитываю.

Выключаю экран, зная, что точно не буду перезванивать.

Глава двадцать третья

Семья приезжает ровно в семь. Я слышу звонок в домофон и на автомате скидываю кухонное полотенце на спинку стула. Все уже готово: еда разложена в керамические тарелки, хлеб в деревянной корзинке, бутылка красного вина ждет своего часа, и я даже зажгла свечи, чтобы добавить кухне немного домашнего уюта.

Я немного вымотала после целого дня на ногах и маленького праздника, который мне устроили в офисе. Ну как «маленького» — специально ради меня там развесили шарики с поздравлениями, встретили парадом хлопушек (уверена, сегодня уборщицы не раз встретили меня не «добрым» тихим словом), а Амина, смеясь, стаскивала со всех кабинетов вазы, чтобы ставить туда букеты. В конце дня часть я забрала домой, в свою небольшую квартирку. Которая сразу стала похожа на цветочную лавку.

Самый большой букет бордовых роз — я не считала, сколько там, но у меня уже через минуту руки отваливались от его веса — подарил Резник. Точнее — передал с курьером. Конечно, среди прочих он стал «гвоздем», но его я домой не забрала из принципа.

Как утром, тоже из принципа — и обиды, даже не пытаюсь этого скрыть — сдержано ответила на его поздравление. Потому что — по СМС.

Самым первым, кто меня поздравил еще в шесть утра, был Сашка — прямо из аэропорта, где-то на полпути к очередному международному рейсу. Курьер с цветами от него — моими любимыми белыми эустомами — опоздал ровно на пару минут.

В шесть с небольшим написал Шершень: «С Днюхой, напарница по книжному клубу! Ты стала еще круче, детка».

Я не знаю почему, но совершенно простые слова заставляют меня возвращаться и перечитывать их весь день.

Мама первым делом взглядом оценивает квартиру. Она не так часто бывает у меня в гостях, но каждый раз изучает мою студию с видом человека, который точно знает, что это» модное расширение пространства» — не для жизни и уюта. И как будто ее единственное дело — проверить, все ли чисто, не одна ли я, и достаточно ли «по-семейному» накрыт стол.

— Ну хоть не из супермаркета, — изрекает она, глядя на аккуратную упаковку с логотипом ресторана.

Отец улыбается в своей привычной манере и просто целует меня в висок:

— С Днем рождения, доча.

— Спасибо, пап. — Забираю из его рук букет, целую в ответ колючую щеку.

Лиля появляется последней, толкая Ксюшу и Андрея перед собой. Оба несутся как ураган, и в этот момент я почти рада их визгу — он как-то разряжает все напряжение.

— С Днем рождения, тетя Майя, — старательно проговаривает Ксюша и вручает мне смешную криво, но явно старательно разукрашенную открытку с аппликацией.

Андрей чмокает в щеку.

Если бы не они — этот вечер точно был бы на пятьдесят процентов сложнее.

— Не трогайте посуду и помойте руки, — командует Лиля, и когда они несутся в ванну, делает шаг ко мне. Обнимает, но мимолетно, словно не хочет оставаться в этом контакте ни на секунду дольше необходимого.

До сих пр не простила мое «гнусное вмешательство» в ее личную жизнь.

Хотя про «святого трудоголика Игоря» я после Нового года больше ни разу не слышала.

— У тебя тут целая оранжерея, — говорит Лиля, изучая цветы, которые я расставила по дому.

— Это от коллег и партнеров.

— А от поклонников… вот тот, — кивает на белые розы, потом переводит взгляд на орхидеи в коробке, — и вот этот?

— Здесь все от коллег. — Я даже не пытаюсь сделать вид, что не замечаю ее нарочитую попытку вывести меня на эмоции. Как будто тот факт, что у меня нет мужика, автоматически обесценивает каждый знак внимания в мой адрес. — У меня сейчас слишком много работы — цветы от поклонников могут появиться разве что в воображении.

Я нарочно иронизирую, чтобы не давать ей повода развить тему и втащить в это мать.