Выгодная позиция (ЛП) - Каффери Ребекка Дж.

Он показывает на нас, целующихся.

«Беспокоит? Нет. За последние пару лет они публиковали мои фотографии и похуже. Но это выбивает нас из колеи. Нельзя разбить яйцо, понимаешь? Очевидно, что мы...» Мне не хочется произносить это слово вместе, но оно не просто так слетает с языка.

«Пара?»

Он смеется надо мной, и я щиплю его за живот.

«В смысле, мы ведь пара, да?» - продолжает он. «Ты мой парень, верно?»

«Правильно», - говорю я. Ну вот, я это сказал. Вроде того.

«Отлично, рад, что это решено. Это проще, чем если бы один из нас спрашивал другого. Мне кажется, я слишком стар для этой игры».

Он тянет меня назад, пока мы снова не ложимся вместе, его рука протянута, чтобы я мог прижаться к нему. Я прижимаюсь. Но это невероятно. Я никогда в жизни не чувствовал себя в такой безопасности. Я хочу остаться здесь навсегда.

Но мы не можем.

Сезон еще не закончился, и рано или поздно мы должны воссоединиться с командой. Мы должны успеть на рейс в Японию и снова отправиться в путь.

«Ты хочешь позвонить Андерсу или лучше мне?» - спрашивает он.

«Позвони сам. Ты ему больше нравишься».

«О, я понимаю, как это будет. Ты уже перекладываешь на меня всю тяжелую работу».

«Пары несут бремя друг друга, верно?» Это его рассмешило, именно так, как я и хотел.

«Кто сделал тебя таким экспертом в поведении пар?»

Я бью его подушкой, а он бьет меня в ответ, и мы начинаем по-детски драться подушками, пока это не переходит в поцелуи, а затем в трах на стопке пушистых подушек на полу.

Но в конце концов нам все равно приходится покинуть уютный коттедж и улететь в

Японию. Я знаю, что для Киана это тяжелое прощание, когда он предпочел бы быть здесь, со своей семьей.

Мы оба также прекрасно понимаем, что, как только мы возьмем чемоданы и выйдем за дверь, все изменится. Пузырь, в котором мы жили последние несколько дней, лопнет, и мы вернемся к реальной жизни. Обещания, которые мы оба дали, ничего не значат, пока не пройдут проверку на прочность в полевых условиях.

«Мне нравится это место», - комментирую я, в последний раз оглядываясь по сторонам. Это так похоже на Киана, и я не могу поверить, что он не проводит здесь больше времени. «Не знаю, как выглядит твой дом в Норвиче, но сомневаюсь, что он такой же прекрасный, как этот».

«Не знал, что меня будут оценивать по моим навыкам декорирования интерьера, пока мы занимаемся сексом», - смеется он.

«Это не имеет никакого отношения к делу. Просто тебе очень идет».

Я представляю, как он копошится на кухне, готовит все свои любимые блюда, отдыхает в небольшой гостиной, где горит печь и лежит книга с книгой в руках, ведь здесь нет телевизора. Ванная комната идеальна с большим тропическим душем и стенами, отделанными деревом, а в углу стоит ванна с когтеточкой.

Затем его спальня... Никогда еще я не чувствовал себя так спокойно в этой комнате.

Здесь царит дзен, о котором я и не подозревал, что его можно создать всего в одной комнате. Нейтральные цвета с одной темной стеной за кроватью создают уютную атмосферу. Она мужская, но не агрессивная. Я чувствую себя здесь как дома, что странно, потому что я никогда и нигде не чувствовал себя как дома. Может, я просто чувствую себя как дома, где бы ни находился Киан.

Теперь мы возвращаемся в гостиничные номера, чтобы отправиться в последние города трассы.

«Ну, это никуда не денется». И я тоже. Слова не были произнесены, но с тем же успехом они могли быть произнесены, потому что смысл его слов был громким и ясным. Он завершает свое заявление поцелуем в губы. В нем чувствуется привкус обещания, что это не последний раз, когда мы будем здесь вместе.

________

Я думаю о его словах во время полета в Японию, анализирую их смысл, пока он мирно спит рядом со мной. Захочет ли он провести здесь все каникулы? Попросит ли он меня переехать к нему? Не слишком ли рано об этом думать?

Я все еще обдумываю все возможные варианты, когда мы приземляемся.

Наверное, нам стоило подумать о хаосе приземления в Японии, потому что в аэропорту нас просто затравят. У меня до сих пор мутнеет в глазах от лавины фотовспышек и журналистов, выкрикивающих вопросы - некоторые любопытные и спекулятивные, некоторые грубые и неуместные.

«Господи», - выдыхает он, когда мы забираемся на заднее сиденье машины.

«Да. Это было...»

Я просовываю руку через середину сиденья и беру его за руку, пока машина выезжает со стоянки и направляется в отель.

Хотя Анна не смогла встретить нас в аэропорту, она прислала нам кучу сообщений с напоминанием о том, что мы должны игнорировать все, что на нас вываливают, и говорить «без комментариев» до посинения. Те сеансы общения с прессой, наверное, пригодились бы нам прямо сейчас.

Мне кажется, нам обоим не помешало бы вздремнуть в номере отеля, может быть, сделать легкую тренировку, чтобы расслабиться, но нет. Как только мы вернулись в отель, нас потянули на «совещание по стратегии отношений».

Потому что, конечно же, необходимо провести стратегическое совещание по поводу наших отношений.

Отношений.

У меня их не было сорок восемь часов, а я встречаюсь по этому поводу с боссом.

Совершенно нормально.

Совершенно, блядь, нормально.

«На секунду мне показалось, что нас просто завалят толпами. Наверное, нам стоит поговорить с нашими агентами о том, чтобы временно усилить охрану, пока ажиотаж не утихнет», - говорит Киан.

Я киваю в знак согласия. Я не хочу, чтобы нам приходилось прятаться, но нам все равно нужно сосредоточиться на предстоящих гонках, а Киану нужно побыть одному, чтобы пережить горе и справиться со всем, что происходит вокруг него.

Если он будет под дополнительной защитой, я буду спокойнее.

Выйдя из машины в аэропорту, мы укрываемся под большими зонтами для гольфа и попадаем прямо в конференц-зал отеля, в котором остановимся на ближайшие две недели.

Андерс тут же встает со своего места и заключает Киана в объятия. Какое-то время я просто наблюдаю за этим из коридора. Эта команда - ребенок Андерса. Может, она и не принадлежит ему как таковая, но именно он создал ее с нуля. Это новая команда в спорте, и Киан был ее частью большую часть этого времени. Так что сцена, разыгрывающаяся передо мной, имеет смысл. Я рад, что у Киана есть

Андерс. Я заметил, что на похоронах его мамы не было ни слова о его настоящем отце. Я рад, что он сделал то, что я ему сказал, и держался подальше. Странно, что раньше я боготворил Тайлера Хита. С тех пор как я узнал Киана, я понял, что они не могут быть более разными. Если бы вы спросили меня в начале сезона, я бы сказал, что восхищаюсь бесстрашным стилем Тайлера и его стремлением выжать из жизни каждую каплю удовольствия. Я бы также сказал - и, кажется, действительно сказал, - что Киан - скучный ублюдок. Но дело в том, что постепенно, постепенно, постепенно я стал восхищаться тем, что Киан привносит в спорт, гораздо больше.

Он предан своему делу, терпелив, надежен, и я не встречал никого, кто работал бы усерднее. Он добивается результатов, потому что он великолепен; он зарабатывает свои победы. Тайлер добился результатов, потому что был талантлив и потому что ему везло... а потом он все бросил, как это чуть не сделал я, потому что не понял, что для участия в гонках нужна сила характера, а не только индивидуальность.

Я даю Андерсу и Киану минуту на то, чтобы обняться, а затем нахально прочищаю горло.

«Я тоже вернулся, понимаете?»

Они оба смеются, но Андерс хлопает меня по плечам в ответ на такое же приветствие. «Вернулся к тому, чтобы быть занозой в моей заднице».

На секунду наступает неловкое молчание, пока Андерс, несомненно, жалеет, что не выбрал другое выражение, но потом все смеются, и я не могу удержаться.

«То есть, вообще-то, это только то, что я предоставляю...»

Киан закрывает мне рот рукой, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь, что может привести к неприятностям. Впрочем, это не мешает мне лизать его ладонь, пока он не проводит нас к нашим местам.