Вульф (ЛП) - Хоуп Пейсли

— Челс, — предупреждает Шанталь.

Я знаю, что она пытается задеть меня. Я знаю все о таких девушках, как она, — в детстве надо мной издевались именно такие. Моя мама всегда говорила мне, что они просто завидуют, и, возможно, она была права, потому что другой причины для того, чтобы доставать меня, нет. Челси с первого дня знакомства поняла, что между мной и Габриэлем что-то есть, и она пытается показать мне, кто здесь настоящий ветеран, а кому не место.

— Что? — После нескольких рюмок Челси немного расслабилась. — Пришла гребаная Сандра Ди, и мы не можем предаться воспоминаниям? — Она поворачивается ко мне и громко хохочет. — У меня для тебя новости, милая. Если ты собираешься вздрагивать из-за того, что мы с Вульфом переспали, то можешь даже не смотреть по сторонам, потому что, — она наклоняется, — я уверена, что он переспал здесь с каждой цыпочкой.

Вот и все. Я собираюсь встать, но Крис вытягивает передо мной руку и останавливает. Я смотрю на него, а он просто отрицательно качает головой.

— Мне надерут задницу, если ты ввяжешься в драку. Она того не стоит. — Он смотрит прямо на Челси. — Он твой. Ты победила, — говорит он мне достаточно громко, чтобы она услышала.

Благословите его за то, что он защищает меня.

— Он ее? — Она смеется. — Может, сегодня вечером, а завтра он снова будет свободен.

— Они вместе, — говорит Крис, пытаясь успокоить меня.

Она качает головой:

— Не-а. Вы все меня разыгрываете, да? У Вульфа нет старухи. Только не она. Он заснет раньше, чем его сперма попадет в презерватив.

Я смотрю на нее, и что-то во мне щелкает. Внезапно она превращается в олицетворение каждого человека, который когда-либо пытался принизить меня, говорил мне вести себя как леди, складывать руки или держать рот на замке. Она — их воплощение, прямо передо мной.

— Я не старуха, но ты будешь меня уважать, и меня зовут Бринли, ты, сука, — рычу я, вставая.

Лейла тоже встает, и я клянусь, что слышу, как Крис бормочет «трахни меня» себе под нос.

— Тебе, наверное, даже нет двадцати, и я уверена, что твоя киска надоест ему до чертовых слез. Ты что, чья-то дочь, с кем он пытается заключить сделку?

— Челси, если это правда, Вульф оторвет тебе голову за то, что ты так с ней разговариваешь, — предупреждает ее подруга.

— Она права, так и будет, — вторит ей Лейла.

Я смотрю на ее подругу, но обращаюсь непосредственно к Челси.

— Твоя подруга достаточно умна, чтобы держать рот на замке, а вот ты, похоже, нет. Поэтому я скажу тебе это только один раз. — Я в два шага сокращаю расстояние между нами, а Крис идет за мной следом. — Габриэль мой, и если ты хочешь сохранить это лицо красивым, я предлагаю тебе держать эти глаза сосредоточенными на траве, а твой хорошо использованный рот закрытым, когда он рядом.

— Или что? — выплевывает она, отталкивая меня. — Ты не пригласишь меня на свою следующую вечеринку, Сандра?

У меня перед глазами появляется красная пелена. Я бросаюсь на нее. Может быть, это потому, что Габриэль так часто тренировал меня, что ударить ее кажется совершенно естественным, а может, потому, что она действует мне на нервы с момента нашего знакомства. А может, мне вообще все равно, в чем причина. Я инстинктивно поднимаю руки и провожу хук справа, не забывая при этом задействовать все свое тело. Я попадаю ей прямо в лицо, и удар получается хорошим. Челси падает навзничь, приземляясь прямо на задницу в грязную траву. Из ее носа течет кровь. Прежде чем я успеваю ударить ее еще раз или даже приблизиться к ней, Крис обхватывает меня руками и тянет назад.

— Сука! — кричит Челси, зажимая нос.

Кто-то хватает ее за руку и прижимает к лицу бандану или тряпку, чтобы остановить кровотечение.

— Покрутилась здесь минуту, и стала крутой, да? — кричит она, пока я вырываюсь из рук Криса.

— Именно так, и не забывай об этом! — кричу я, изо всех сил стараясь наклонить подбородок так, как показал мне Габриэль, чтобы освободиться от захвата Криса.

Но в этом нет необходимости, потому что Крис поворачивает меня и отпускает. Я замираю на месте, когда оказываюсь лицом к лицу с Габриэлем и Шоном. Моя грудь тяжело вздымается, и я уверена, что мои глаза совершенно дикие.

Габриэль не сводит с меня глаз, и я не могу понять, злится ли он, так как он проходит мимо меня. Подруга Челси держит ее за руку, когда он приближается. Он возвышается над ней, и я вижу страх в ее глазах, пока он обдумывает свои слова.

Она переводит взгляд с него на меня, когда он наконец начинает говорить. Я разминаю свою ноющую руку.

— Я даже не помню твоего гребаного имени, — выплевывает он ей. — Но, если ты еще раз посмотришь в сторону Бринли, — он ухмыляется, — я действительно позволю ей сделать с тобой все, что она захочет, и не остановлю, пока твое лицо не станет таким же избитым, как и твоя отработанная пизда.

У Челси открывается рот, когда он плюет ей под ноги.

Он поворачивается и обращается к Шону.

— Убери ее отсюда.

— Считай сделано. — Шон ухмыляется.

Я ожидаю, что Габриэль разозлится, но вместо этого, клянусь, вижу намек на ухмылку, когда он подхватывает меня и перекидывает через плечо.

— Господи, Бринли. Меня не было гребаных тридцать минут.

Глава

50

Бринли

— Опусти меня, я могу идти сама. — Я бью по его мускулистой спине, униженная тем, что Челси видела, как Габриэль тащит меня оттуда, словно ребенка, которого хотят наказать. Кровь приливает к голове, и я прижимаюсь к его твердому плечу.

— Почему дверь заперта? — спрашивает он, когда мы поднимаемся по ступенькам в хижину.

— Ключ в моей сумке, которую ты не дал мне взять, прежде чем закинул меня на плечо, как пещерный человек.

— Ты выглядела так, будто тебе не помешали бы уверения в том, что единственная женщина, к которой я хочу прикоснуться, — это ты, — рычит Габриэль, крепко сжимая мою задницу. — А я и есть гребаный пещерный человек, когда дело касается тебя.

Я пытаюсь понять, куда мы направляемся. Габриэль перекладывает меня в свои объятия, и его рука придерживает мою голову, когда он опускает меня на свой мотоцикл. Моя голова оказывается на руле, ноги свисают по бокам, а юбка задирается, и моя задница оказывается прижатой к теплой коже. Я понимаю, что мы находимся в задней части хижины.

— Их взгляды встретились, и они смотрели друг на друга, словно были одни во вселенной, — говорит Габриэль хриплым голосом, который не соответствует нежным словам, пока его губы скользят по моей внутренней стороне бедра.

Я ухмыляюсь, мои глаза закрываются от ощущения его губ на моей коже.

— Странное время для цветастых цитат из Гэтсби, — бормочу я, мое дыхание учащается.

За хижиной начинается лес, и музыка из лагеря здесь звучит тише, преобладают звуки церковной службы, доносящиеся через звуковую систему.

Церковные гимны смолкают и слышно, как пастор говорит в микрофон.

— Я хочу сказать, что здесь много женщин, с которыми я был, и я не могу этого изменить. — Габриэль скользит рукой под моей майкой, по грудной клетке, к основанию кружевного черного бюстгальтера. — Они мне больше не нужны. В десятитысячной толпе я вижу только тебя, — говорит он, проводя большим пальцем по кружеву, и мои соски мгновенно напрягаются от его присутствия рядом со мной. Я задыхаюсь.

— Мы не можем, — я наблюдаю за тем, как мурашки появляются на моей коже следом за его прикосновениями, пока его рука двигается вверх по моему бедру.

Габриэль усмехается, словно я сошла с ума.

— Никто не вернется сюда. А если и вернутся, у них будет меньше секунды, прежде чем я их пристрелю.

— Нет… у меня месячные, — выдавливаю я из себя.

— Нет большего удовольствия, чем служить своему обществу. — Голос диктора раздается в тишине.

Габриэля не смущает мое признание. Он продолжает медленно подниматься по моим бедрам, теперь уже обеими руками, его пальцы обхватывают трусики с обеих сторон.