Джун Зингер - Секс после полудня
Андрианна так засмеялась, что даже сбила себе дыхание.
— Ну ладно, поехали дразнить Николь. Сделаем все, чтобы спасти ее от этой ужасной судьбы.
Фактически Андрианна чувствовала себя виноватой перед Николь, но была благодарна Пенни. Уже несколько лет она так не смеялась. Надеясь, что Пенни скажет еще что-нибудь забавное, она спросила:
— Как, по-твоему, может ли ресторанчик Гарри Киприани в Нью-Йорке сравниться с рестораном Гарри в Италии?
Но здесь голос Пенни зазвучал грустно.
— Как можно сравнивать? Это разные миры и разное время. В Риме мы были молоды и пили вино на Виа Венето, а ты знаешь, как говорят о Риме? — Если увидел Рим, то можешь спокойно умереть. А сейчас это — Нью-Йорк. И это наша сегодняшняя жизнь, с которой мы должны мириться. Правильно?
Андрианна кивнула:
— Правильно. Но говорят: «Если увидел Неаполь, то можешь спокойно умереть», — а вовсе не про Рим.
— О? Ну, может быть, у Гарри есть ресторанчик и в Неаполе. Так что какого черта? Правильно, Энни, старушка?
— Правильно, Пенни, моя дорогая старушечка.
Они вышли на Пятую авеню. Затем Андрианна подумала, что заметила все тот же лимузин, тот самый, в котором, как ей показалось, она заметила призрак Джонатана Веста. Она встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Все лимузины на одно лицо, а реальный Джонатан Вест находится в Лос-Анджелесе, загорает на солнышке и богатеет.
— Ты забавно выглядишь, Энни. Ты так побледнела. Может быть что-нибудь не так? Может быть, зря мы туда идем? Или не тем путем?
— Я так не думаю, но не уверена. Это место мне не знакомо.
— Ах, Энни, любовь моя, а разве мы всю жизнь не ступаем по незнакомым местам?!
— Они направляются в Башню Трампа, босс.
— Сделай одолжение, Ренни, не называй меня «боссом», — сказал Джонатан раздраженно.
Он был боссом! Тратил целые часы, ожидая женщин, которых едва знал, возле лифтов, ресторанов, баров в то время, когда его финансовые дела приходят в запустение. Какого черта он это делает? Вся сумма знаний, которые он добыл, решая эту мучившую его проблему, заключалась в следующем: женщина, которую он знал как Андрианна де Арте, жила на квартире в номере миллиардера Гаэтано Форенци, в «Плаце», под именем Анна делла Роза, и что у нее есть рыжеволосая подруга, которая любит рестораны русского стиля, а пьет у Киприани. Ужас!
— Называй меня Джонатаном, Ренни. Или мистер Вест! Называй меня ныряльщиком, поскольку я ныряю головой, чтобы меня не заметили. Только не называй меня «боссом»! О'кей?
— Конечно, мистер Вест. Как скажете. Но вы действительно хотите, чтобы мы ждали, пока они не выйдут из Башни Дона?
— Башня Дона?
— Ага. Разве вы не знаете? Это Ивана — старая леди, хозяйка дома Трампа — так называет своего мужа?
— Ах, вот как? Ладно, какого черта? Это лучше, чем когда называют «боссом». Феминистки могли бы откусить ей попку, если бы узнали, что она назвала его «боссом». Но я Ренни не хочу, чтобы мы дежурили там. Ждать буду я. А ты пойдешь в вестибюль узнать, куда они пойдут.
— Мистер Вест, уверены ли вы в том, что я умею следить за людьми? Или вы думаете, что охранники готовы рассказать мне, кто живет в той или иной квартире и кто к ним направляется? Видите ли, сам Дон и Ивана живут в большей квартире, тройной. Я читал, что она занимает весь верхний этаж дома и что они разбили там парк и площадку для игр для своих детей со статуями и фонтанами. И живя в таком доме с женой и детьми, разве вы не будете чувствовать себя в безопасности больше, чем вообще где бы то ни было в мире? Дом охраняется лучше, чем само здание Службы безопасности!
«Конечно, Ренни прав насчет Службы безопасности. Дональд Трамп не дурак! А вот сам он был… самым большим дураком и жопой Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Удивительно ли, что Трамп имел удачу в зарабатывании миллиардов, в то время как он сам еще не заработал и половины миллиарда? Стал бы Дон тратить время, дежуря в автомобилях и вестибюлях, преследуя женщину, которая, возможно, забыла его имя еще в ту минуту, когда выходила из его двери? Нет, он, мать его, не стал бы. Он, Дон, стал владельцем отеля, мать его, дежуря у которого он, Вест, жопа, уже провел много часов, мать их… Ладно, сегодня последний вечер он так поступает. Завтра он направляется домой. Миллиард долларов сделает мужчину куда счастливей, чем это может любая женщина. Ты можешь, наконец, стать Доном, у которого есть свой кусок и своя Ивана тоже».
20. Во вторник вечером
— О, слава Богу, вы обе здесь, целы и невредимы. Не могу сказать, как я волновалась за вас обеих! — воскликнула Николь, приветствуя их с поцелуями в европейском стиле, пока Пенни стояла, разинув в удивлении рот.
Николь сама вышла их встречать, одетая не в купальный халат, а в короткое из черного шелка обеденное платье, превосходно скроенное и пошитое. Ее волосы серебряной блондинки красиво уложены. Она помогла им снять шубки, которые передала своему старшему слуге Шарлю, и проводила их в салон, где был разожжен камин и стоял столик с напитками и корзинкой со льдом от Картье.
Увидя, что все давным-давно готово, Пенни спросила:
— А почему ты так волновалась о нас, Николь? Почему, ради Бога, ты могла подумать, что мы не можем быть целы и невредимы?
— Я волновалась, потому что не могла вас разыскать. Когда я постаралась разыскать вас в «Плаце», мне сказали, что гости под такими именами у них не числятся.
— Это не так трудно объяснить. Я на этот раз не стала останавливаться в «Плаце», а Энни остановилась в номере Гая, зарегистрировавшись — по каким-то причинам — под именем Анна делла Роза. Но зачем ты старалась найти нас? Ты думала, что мы потерялись? — Она ухмыльнулась, наслаждаясь своей шуточкой.
— Нет, несносная. Я не думала, что вы потерялись. Я поняла, что, поскольку ты собираешься в Даллас этой ночью, то было бы глупо для вас не прийти раньше, чем мы планировали. Поэтому я намеревалась, если бы нашла вас, сказать, чтобы вы шли ко мне немедленно. Но так или иначе вы пришли, и поэтому все в порядке. А теперь занимайте места, а я дам вам кое-что выпить. — И она направилась к столику напитков. А Андрианна воспользовалась возможностью, чтобы пробормотать Пенни:
— Видела? Не такой уж она сухарь.
В ответ Пенни взмахнула своей головкой с яркими рыжими волосами и указала на множество цветочных композиций, стоявших на различных столиках повсюду в комнате. Только тюльпаны. Всевозможных цветов и оттенков, в фаянсовых кашпо, как она и предсказывала, а также в хрустальных вазах:
— Ну, я знаю, что говорю или нет?
