Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах
– А где вы остановились, Савва, где живете?
– Хм, – запнулся я, будучи не готов ответить на этот, в сущности, простой вопрос, впрочем, я не предполагал, что он будет задан. – Дело в том, что в Риге у меня живут родственники, и они, конечно, пригласили меня к себе, но мне бы не хотелось их стеснять. А вообще, у меня есть бронь на место в гостинице при заводе, где я сейчас представляю нашу коллекцию вин. (Я с ужасом представил себе ситуацию, пожелай Вероника зайти ко мне в гости.)
– Я тоже постеснялась бы, наверное, жить у родственников, – сказала Вероника. – Обычно я останавливаюсь в гостиницах, сейчас я живу здесь, в «Латвии».
– Ну что ж, раз вам там все знакомо, давайте вернемся и поужинаем вместе в вашем ресторане? – предложил я. – Если, конечно, вам еще не надоела моя компания.
– Да, теперь самое время поужинать, – бросив взгляд на свои миниатюрные часики, засмеялась Вероника. – Но я тоже хотела вас прежде спросить, не скучно ли вам быть со мной так долго?
– Нет, нет, – заверил ее я. – Мне с вами очень интересно. И ужасно приятно. – Я был искренен.
– Жаль, – вдруг сказала Вероника, решительно беря меня под руку. – Жаль, что завтра мне надо уезжать отсюда. А я ведь еще не пробовала ваш портвейн.
У меня от этих слов похолодело внутри. «Тогда бы я от стыда провалился сквозь землю, – подумал я. – Если бы нам пришлось его пробовать».
Ужин в ресторане оказался довольно скромным против моего ожидания. Вероника с удовольствием пила шампанское, но совсем отказывалась есть, лишь поковыряла вилкой в тарелке с салатом. Поэтому, наверно, когда мы одолели вторую бутылку, «моя» дама была уже в довольно приличной стадии подпития.
Акцент ее усилился, женщина, томно поглядывая на меня, что-то лепетала, и мне, глядя на нее, на секунду представилось, помечталось, что сегодня ночью я, возможно, окажусь в постели с иностранкой – первой в моей жизни. Ну, если уж быть точным, не совсем первой, но разве пьяная румынка Виолетта, с которой я по случаю имел дело пару лет тому назад, и тоже в гостинице, делающая мне минет в темной комнате, не соображая при этом кому, – считается?
Оркестр заиграл очередную мелодию, это оказался блюз, и Вероника пригласила меня. Мы закружились в медленном танце; она склонила свою головку мне на плечо, я обнимал ее стройное, милое и покорное тело, и вскоре у меня возникло чувство, будто я уже давно с этой женщиной знаком, и нет в ней ничего такого необычного, загадочного, а сама она обыкновенная наша советская, русская баба. После танца Вероника прошептала:
– Я уже устала, давай уйдем отсюда.
– Давай уйдем, – согласился я.
Подошел официант со счетом в руках, но я и теперь не дал Веронике рассчитаться, на что она сказала, чуть обиженно надув губки:
– Савка, мне неудобно, я чувствую себя обязанной, потому что ты все время платишь.
– Когда я приеду в Польшу, по делам своей фирмы, разумеется, то буду счастлив, если у тебя будет возможность сводить меня в ваш ресторан, – сказал я, задерживая пальцы ее руки в своей ладони.
– О Кей, – сказала Вероника, – договорились. – А когда мы будем пробовать портвейн твоей фирмы?
– С такой прелестной партнершей я могу пить только шампанское, – мгновенно ответил я. – А портвейн для меня, ну, наверное, то же самое, что для твоего мужа… скальпель. «О боже, лучше бы я этого не говорил, – запоздало пронеслось в моей голове. – И нашел же, балбес, подходящее сравнение. Совсем необязательно было напоминать ей о муже».
Вероника улыбнулась на мои слова своей милой всепонимающей улыбкой.
– Извини, – сказал я. Она кивнула. Поняла, значит. Да, Вероника, несомненно, была весьма самостоятельной и самодостаточной женщиной – не в пример очень многим нашим, советским дамам, но в то же время по-женски понятливой и уступчивой.
Покинув ресторан, мы миновали фойе и остановились в коридоре у лифтов.
– Давай пойдем ко мне в номер, Савва, – вплотную приблизив свое лицо к моему и теребя ладонью лацкан моего пиджака, просто сказала Вероника. Надо ли говорить, что при этих словах я словно жеребец чуть не взбрыкнул от радости.
Мы поднялись лифтом на 4-й этаж, и Вероника, передав мне пакет, прихваченный из ресторана, в котором была бутылка шампанского и шоколадки, открыла ключом с прикрепленным на нем массивным номерным жетоном дверь, и мы вошли внутрь.
Это был скромный одноместный номер с совмещенным санузлом, но зато при ванне. Оказавшись в комнате, я едва успел положить пакет на стол и обернуться, как Вероника шагнула ко мне, я подхватил ее на руки, боясь, как бы она не упала, и… оба мы в этот момент, наверное, сошли с ума: бросившись друг другу в объятия, мы стали целоваться, затем повалились в постель и уже там стали срывать с друг друга одежды, после чего слились в едином страстном порыве.
От восторга и радостного упоения я пришел к финишу довольно быстро, но удовольствие было обоюдоострым и потому ужасно сладостным. Немного погодя мы сидели в кровати, смеясь, кормили друг друга кусочками шоколада, пили шампанское из гостиничных чайных стаканов на брудершафт и целовались, целовались, пока вновь, отставив стаканы, не открывали навстречу друг другу свои объятия.
Погрузившись в любовное упоение, мы потеряли ощущение времени, но когда мы вместе принимали душ, в дверь неожиданно постучали и противный женский голос прокричал фальцетом:
– Посторонних в течение пяти минут прошу покинуть номер, иначе мы вынуждены будем вызвать милицию.
Я взглянул на Веронику, из всего сказанного она уловила и поняла лишь одно слово «милиция», и на лице ее в этот момент отобразилось такое смешное и по-детски обиженное выражение, что я невольно рассмеялся. Запустив руку в карман брюк, я, как был голым, подошел к двери, приоткрыл ее не более чем на ширину пальца и просунул в образовавшуюся щель десятирублевку, которая, словно по волшебству, мгновенно исчезла, после чего захлопнул дверь и запер ее на ключ. Все еще испуганная Вероника, держа в руках полотенце и прикрываясь им, без сил опустилась на кровать.
– Неужели это все, и так просто? – недоверчиво спросила она.
– В нашей, самой прекрасной и самой демократичной стране в мире, как видишь, все решается легко и просто. Для этого надо знать всего лишь несколько несложных правил, – сказал я, садясь у ног моей милой и целуя ее округлое, красивое колено. – Не волнуйся, моя прелесть, больше нас никто не побеспокоит, – уверенно добавил я.
Затем у нас с Вероникой была пылкая ночь, которая соответствовала, смею надеяться, самым лучшим международным стандартам, при этом никто нас больше не тревожил, а утро застало нас спящими в объятиях друг друга.
Часы показывали четверть девятого, когда я открыл глаза и посмотрел на себя как бы со стороны: я лежал в постели, обнимая очаровательную блондинку – иностранку, ставшую за одну-единственную ночь мне такой близкой, почти родной. Я совсем не знал, что происходит в эти минуты с моими вагонами, напарником, вином – и, честно говоря, мне почему-то на все это было наплевать. Я осторожно вынул руку из-под головы спящей Вероники, она шелохнулась, реснички ее глаз вздрогнули, а я склонил голову к ее чуть выпуклому в районе пупка холмику живота, коснулся губами великолепной нежной кожи с едва заметными золотистыми волосками и… почувствовал пробуждающееся желание. Вероника без слов обвила мою шею руками.
