Зоя Гаррисон - Большое кино
— Зато воображаемая всегда с готовностью тебе аплодировала.
— Господи! — Слезы уже катились по ее щекам. — Думаешь, я должна помнить это всю жизнь?
Он стал наматывать на кулак прядь ее волос, подтаскивая все ближе к себе.
— Почему бы тебе не выступить для этой аудитории и сегодня, детка? — Сам знаешь почему. — Она еще пыталась вырваться.
— Потому что боишься ? Не бойся.
— Никого я не боюсь! — процедила она сквозь зубы.
— Моя отважная бегляночка! — Он еще сильнее потянул ее за волосы.
— Пожалуйста, не надо! Не надо…
— Ничего не могу с собой поделать. Ты так красива!
— Ничего подобного.
— Нет, красива! Ни единого изъяна!
— Боже! — всхлипнула она.
— Ты совершенно безгрешна. Всегда это помни.
Она закивала головой. Ее мокрые щеки горели огнем. Лотом послышалось знакомое жужжание: на окнах расправились черные шторки, и свет померк. Скоро в салоне стало совершенно темно.
Лимузин вырвался из пробки и свернул на тихую боковую улочку.
Его ладонь излучала нестерпимое тепло.
— Хочу тебя чувствовать, — прошептал он.
Она больше не сопротивлялась.
Глава 12
— Верена! Для афиши звучит неплохо.
Верена Максвелл Александер развлекала сенатора Эбена Пирса в гостиной родительского особняка в районе Восьмидесятых улиц Восточного Манхэттена, в то время как Аманда, ее мать, руководила действиями кухарки. Семнадцатилетняя Верена обладала роскошной фигурой, большими карими глазами теленка, большим ртом и густыми золотистыми волосами, спускавшимися ниже лопаток.
— Действительно, звучит! Какие роли вам уже удалось исполнить? — Эбен Пирс надолго присосался к стакану с пивом.
— Вообще-то никаких. Я только учусь актерскому мастерству.
— Все время?
— Увы, нет. Еще я работаю фотомоделью и доучиваюсь в школе.
— Так вы старшеклассница? А выглядите гораздо старше.
— Знаю, мне все это твердят. — Она нарочно говорила с южным акцентом и, кокетничая, взмахивала ресницами.
— Вы просто красавица!
— Правда? — Она подпрыгнула. Чтобы увидеть себя в зеркале у него над головой. — Нет, вы правда так считаете?
— Я же сказал.
— Может, это у вас рефлекс. — Верена села, перебросила волосы со спины на лицо, разделила их на две части и стала заплетать с одной стороны косичку. — Сенаторы, как все политики, наверняка любят лицемерить.
— Я не раз видел ваше лицо в рекламе, — заулыбался Пирс, косясь на часы. — Я ваш преданный поклонник.
— Вам со мной скучно? Ничего, скоро подойдет Мэнди. — Верена принялась за вторую косу.
— Вы очень прямодушны. Мне это по вкусу.
— Мать называет меня грубой.
— Может, иногда и бывает… — При этих его словах Верена вскинула голову, и коса рассыпалась. — Все мы порой допускаем грубости, — закончил Пирс с усмешкой.
— Только не Мэнди. Она в этом смысле — само совершенство. Папина принцесса.
— Кто?
Верена привстала, и волосы упали ей на лицо.
— Вы хотите сказать, что не знаете про мою мать?
— Не хотелось бы производить дурное впечатление, но… Миссис Раш Александер?
— Миссис Paul! — Она фыркнула. — Надо будет передать ей ваши слова. Нет, я о другом, вы, возможно, американская голубая кровь, зато Мэнди — английская, так что, сами понимаете… — Она снова стала изучать кончики своих волос.
Пирс глотнул еще пива.
— Получается, что в вас течет четверть голубых кровей?
Признаться, мне нелегко в это поверить.
— Это в каком же смысле? — Она встала и угрожающе нависла над ним.
— А в том, что вы кажетесь мне шедевром на все девяносто пять процентов.
Она присела на подушечку.
— Ее отец был всего-навсего тридцать девятым герцогом Скарборо, вице-королем Цейлона и большим чудаком.
— Теперь это Шри-Ланка.
— Совершенно верно.
— Вы знали своего деда?
— Нет, он преставился еще до моего рождения. Ваши деды и бабки тоже поумирали до того, как вы родились?
— Наоборот, трое из четырех достигли весьма преклонных лет, а та, что носит фамилию Пирс, дожила до девяноста шести.
В это время в гостиную стремительно вошла Аманда Александер с подносом в руках, сопровождаемая ароматом гардений и мерцанием сапфиров. На ней было темно-синее кимоно, глаза выделяла изумрудная тушь. Она была сложена так же отменно, как ее дочь, но немного щурилась — видимо, представления о приличиях не позволяли ей прибегать к очкам.
Верена толкнула сенатора локтем:
— Она всезнайка. Будьте с ней настороже.
Пирс вскочил и помог Аманде поставить поднос.
— Вы очаровательны, миссис Александер! — Он снова сел — Можно просто Аманда. Рада с вами познакомиться, сенатор. Попробуйте фаршированные блинчики. Верена, дорогая, ты не сходишь за соусом? Баночка стоит в холодильнике Налей немного в розовое блюдце.
— Какое розовое блюдце? — Верена продолжала сидеть, покачивая ногой.
— Среднее, со сливами на ободке.
— Какое среднее, со сливами на ободке? — [ На этот раз Верена широко зевнула.
— Из маленького шкафчика.
— Может, попросим Анну? Сейчас я ее вызову…
— Верена! — строго одернула ее мать. — Я сама об этом позабочусь Уверена, сенатор, моя дочь сумеет вас развлечь.
— Я тоже в этом не сомневаюсь. — Он подмигнул кокетливо потупившейся Верене.
Аманда бросила на дочь неодобрительный взгляд и покинула комнату.
— Вспомнил, где в последний раз видел ваше имя! — Пирс прищелкнул пальцами. — В «Уолл-стрит джорнел»! Вас только что произвели в новое лицо фирмы «Руба».
— Да. А вы раньше были заправщиком на бензоколонке? — Верена с ухмылкой подобрала под себя ноги.
— Нет, конгрессменом.
— Велика важность! — Она перебросила волосы через плечо.
— Разве вам не хотелось бы, чтобы все сенаторы честно побеждали на выборах?
— Честные выборы? — Верена покачала головой. — Побеседуйте об этом с Мэнди — у нее есть идеалы. А у меня нет. Для голосования я слишком молода, для чтения занята, а из веры в героев уже выросла.
— Вы серьезно? — Он придвинулся к ней ближе.
— Сама не знаю. — Она пожала плечами. — Сказала, и все.
Знаете, Эбен , можно мне вас так называть? — Он кивнул. — Спасибо. Что это за имя — Эбен?
— Семейная традиция.
Она повторила его имя несколько раз и заключила:
— Звучит неплохо. А в политике я ничего не смыслю. Я даже не знаю, от какого вы штата.
— Виргиния.
— Что вы делаете весь день?
— Заседаю в разных комитетах.
— И поэтому вас пригласили к нам на ужин?
— Для беседы с вашим отцом.
— Вообще, признаюсь честно, мне бы…
— Оказаться за миллион миль отсюда! — произнесли они вместе и рассмеялись.
В этот момент вернулась Аманда с двумя маленькими блюдцами и поставила их на поднос.
