Сайрита Л. Дженнингс - Страх падения (ЛП)
Ками продолжала рыдать, дрожа так сильно, что сотрясалось пляжное кресло.
— Ш-ш-ш-ш, все хорошо, Кам. Ты в безопасности. Все кончено. Теперь ты в безопасности. Я держу тебя, — повторял Дом ей на ухо снова и снова.
Троица долго так сидела, а я наблюдал за ними словно какой-то помешанный зритель.
Сейчас я не хотел быть здесь. Я не был тем, кто ей нужен. Но я не мог от нее отвернуться.
— Ладно, давай перенесем ее в машину, — пробормотала Анжела, когда крики Ками превратились в болезненные стоны.
Дом и Анжела немного отстранились, но все равно продолжали прикрывать лицо и тело Ками полотенцем.
— Кам? — позвал я, протянув руку, чтобы взять ее за дрожащую ладошку. Дом откинул ее прочь, прежде чем я успел дотронуться. Что за херня? Я вскочил на ноги, крепко сжимая кулаки. — Что, блядь, у тебя за проблемы, чувак?
Дом стоял, не меняя своей агрессивной позы.
— Моя проблема в том, что ты и твой брат подшучиваете над теми, кого даже не знаете. Вы понятия не имеете, что вы наделали. Вам, блядь, невдомек, какой вред нанесла ваша шутка. А теперь, слушай внимательно, время игр закончилось. С ней ты больше играть не будешь.
— А кто, блядь, сказал, что я с ней играю? — отрезал я сквозь зубы. — И кто ты, черт побери, такой, чтобы указывать мне, что делать, а что нет?
Между нами вклинилась Анжела и, слегка надавив нам обоим на грудь, сказала:
— Парни, прекратите. Сейчас не время.
— Ты с ней закончил, — ответил Дом, отодвигаясь от Анжелы. — Слышишь меня? Закончил. Оставь ее в покое.
— Да пошел ты! Я не оставлю ее, пока она сама не скажет мне об этом.
Я вновь посмотрел на Ками. Ее голова была опущена, но повернута к нам под углом. Хотел приблизиться к ней, но Дом загородил мне дорогу рукой. Я толкнул его назад, поднимая кулаки в боевой готовности. Дом сделал то же самое.
— Прекратите! — воззвал к нам снизу тихий, дрожащий голос Ками, привлекая наше внимание.
Я встал перед ней на колени, временно забыв о своей злости.
— Малыш, ты в порядке? — спросил я, нежно взяв ее за руку.
Ее слегка посиневшие губы дрожали, а налитые кровью глаза изучали мое лицо. Она открыла рот, как будто хотела что-то сказать, но обреченно вздохнув, отвернулась.
— На данный момент, — прошептала она.
Нет. Проклятье, нет. Меня не устраивает эта ложь. Не в этот раз. Мне нужно было добиться от нее правды. Для нас обоих.
— Ками, поговори со мной, — призывал я. — Позволь мне узнать, что нужно делать.
Она покачала головой и снова перевела взгляд ко мне, в ее глазах стояли слезы. Она выдавила грустную улыбку, борясь с болью, отразившейся на каждом сантиметре ее прекрасного лица и безудержно дрожащего тела.
— Ты ничего не можешь сделать. Просто отпусти меня.
— Нет, — почти прорычал я. — Ты не думаешь так на самом деле. Поговори со мной.
— Блейн, она сказала...
Я бросил убийственный взгляд на Дома, не давая ему договорить. Этот разговор был только между мной и Ками. И будь я проклят, если позволю ее друзьям меня отпугнуть.
Она пожала мою руку своей, чуть дрожащей, и я обернулся к ней. При виде ее печального лица, я смягчился.
— Как бы я хотела суметь.
— Так сделай это. Ты доверяешь мне, верно?
Ками опустила свои огромные зеленые глаза к нашим переплетенным рукам и слабо кивнула.
— Просто... дай мне время. Я позвоню тебе, хорошо?
Я не стал спорить. Ками давала мне шанс, пусть даже и неохотно. Но я был бы дураком, если бы им не воспользовался.
Я медленно наклонился и прижался губами к ее лбу.
Я прекрасно знал, что это, возможно, последний раз, когда я ощутил ее кожу под своими губами. Эта мысль рвала меня на клочья. Но я сделаю, как она попросила, я дам ей время. В тот момент я сделал бы для нее все, что угодно.
Я наблюдал, как Анжела и Дом уводили Ками прочь. Все кусочки моей жизни, те, которые, как я думал, наконец-то, встали на место, оказались разбросаны в беспорядке.
Ками сказала, что не может быть спасенной, но мне по-прежнему было необходимо ее защитить.
Она сказала, что сломлена, и я отчаянно хотел это исправить. Она утверждала, что не достойна любви, но... дерьмо...
Мне было необходимо любить ее.
Глава 21. Ками
Однажды я приняла желаемое за действительное.
Я думала, если буду повторять, что я в порядке достаточное количество раз, то, на самом деле, смогу начать в это верить.
И, таким образом, моя жизнь со временем стала бы прекрасно-нормальной, а я смогла бы, хотя бы отчасти, быть счастливой.
Я ошибалась. Я не была в порядке. Даже самую малость.
Мое... заболевание. Этот недуг... обеспечивал мне пожизненную ненормальность. Он гарантировал, что я никогда не найду удовлетворения. Что я проживу всю свою жизнь одинокая и нелюбимая. И я искренне верила, что была в порядке, претворяя этот сценарий в жизнь. Я смирилась с неизбежными фактами.
Никто не заслуживает участи разбираться с моим дерьмом. Я не пожелала бы этого и врагу. Тем более, что своим злейшим врагом была я сама.
Я лежала, свернувшись калачиком на своей кровати, невероятно униженная и подавленная, и смотрела на стеклянную банку, наполненную крошечными бумажными звездочками.
Двести пятьдесят три.
Я знаю, что должна была добавить еще одну.
Я знаю, мне нужно было довести это количество до четного числа двести пятьдесят четыре, но дело было в том, что я не боялась.
На этот раз меня не поглощал страх. Я была в ярости.
Почему я не могла просто перебороть свою ущербность? Почему мне нужно было, как всегда, что-то учудить? Почему я не могла побыть нормальной хотя бы один чертов день?
Злые слезы текли из моих утомленных глаз, соленая жидкость сбегала вдоль носа на одеяло. Я яростно смахнула влагу. Я так устала от постоянного плача. От жалости к самой себе.
Будь я проклята.
Это верно, будь я проклята! Будь прокляты мои бестолковые, задетые чувства. Будь проклята моя неспособность перешагнуть через прошлое. Будь проклят мой страх и все, что он во мне покалечил. Будь все это проклято!
Я в отчаянии ударила подушку, желая быть достаточно смелой, чтобы выплеснуть свой гнев на человека, по-настоящему этого заслужившего.
Все это — его вина. Его рук дело. Если бы он не был настолько отвратительным, садистским куском дерьма, я бы такой не была.
Я могла бы вести нормальную жизнь. Могла бы найти счастье. И любовь.
Но я лгала сама себе. Я уже нашла счастье. Черт, возможно, я даже уже нашла любовь. Просто не могла принять этот факт.
