Квест на троих (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна

Грач навис над Зотовым, шагнув к нему ближе.

— Мы с Глебом никогда не были безразличны к твоей проблеме, — тихо сказал он, — и ты это знаешь. К сожалению, от нас ничего не зависело. А вот свою жизнь ты, похоже, действительно под откос пустил. Собственными руками. Даже не заметил, как её в ад превратил. Тебя в психушку отправлять не надо. Ты в ней уже живёшь. Прошлое давно надо было отпустить. Ты сам-то это осознаёшь? А на счет Евгении... как ты мог рассчитывать на её любовь после такой мести? Как можно жить столько лет, мечтая о мести? Как твоя крыша отъехала, так до сих пор и держишь её на расстоянии?

— Грач, а чего ты на Жеку наезжаешь? Если бы не Евгения, он бы аду не жил, — встал на защиту Зотова Глеб.

Жека прищурился и вновь откинулся на спинку дивана.

— Не заблуждайся, Грач. Не надо думать, что я жил только этой местью. У меня всё было: и радости, и горести, и женщины, и удачные сделки в бизнесе. Не забывал справлять праздники и свой день рождения, навещал родителей и помогал другим родственникам. А ещё ездил по миру. Но Женька действительно проходила по моей жизни красной линией. Главное — я знаю, что она меня любит. И она знает, что я её люблю. Да! В шестую ночь повторилось то, что произошло в чернобыльской командировке. Только не два с половиной месяца, а два с половиной часа абсолютного счастья. Хотел сразу забрать её... из фиолетовой... Но понял, что не пойдёт. Не бросит тебя, Глеб, в беде. Я предупредил, чтобы не связывала свою жизнь с тобой. Не прислушалась. И чего заслужила? Он ей теперь круто заплатит. Ты уверен, Глеб, что Женька возьмёт деньги? Сразу скажу — не возьмёт.

— Спасибо за сведения о шестой ночи, — глухо отозвался Глеб.

— Могу ещё одну тайну раскрыть. Она со второй ночи втроём знала, что гостем был я. Если бы ты, Глеб, не придумал забрать Женьку в Гнездо с ложной регистрации, всё бы закончилось там. Малой кровью. Вы про аборт ничего бы не узнали, — Жека пару секунд помолчал, а затем криво ухмыльнулся и продолжил: — И всё-таки признайся, Глеб, что эта игра была самой горячей в нашей жизни, а для тебя — самой приятной. Если бы не я, ты бы и пальцем не пошевелил Женьку найти.

— Грач, давай всё же запрём его в психушке на всю оставшуюся жизнь, — раздражённо произнёс Глеб. — Игра у него горячая. Я искал Женьку, когда узнал, что вы расстались. Но нашёл уже замужней с ребёнком. А сейчас, казалось, ещё шаг, и мы были бы счастливы. Но ты танком по нам проехался. Я предлагал тебе заняться своими предприятиями. Все дивиденды были бы твоими. Но ты гордо упёрся. Ещё одну игру объявил. Женьку в неё втянул. И кому лучше сделал? Себе? Рад, что отомстил нам обоим? Полегчало от того, что мы с Евгенией не сошлись?

— Что-то тебя, Глеб, из крайности в крайность бросает. Ты определись уже. То меня жалеешь, то её. Любишь Женьку — люби. Больше мешать не буду.

— И в Гнездо больше не суйся. Пропуск аннулирован. Будем общаться только в рамках бизнеса.

— И в рамках бизнеса не будем. Я назначил ответственных за этот проект с правом подписи и принятия решений.

— Всё! Тихо. Нам надо успокоиться, — прервал спор Грач. — Глеб, плесни коньяка. Побольше.

Глеб наполнил три бокала, которые мужчины тут же опустошили. Заказали ещё бутылку.

— Вы оба поступили глупо и совершенно непростительно. Один зациклился на прошлом. Другой — на своих принципах. И ещё не доказано, что она солгала.

— Значит, я лгу?! — вскипел Жека.

— А ты сможешь доказать, что не писал того письма? Не сможешь! Точно так же она не сможет доказать, что его получала, если не сохранила.

— Ну, ты перекрутил... ты в здравом уме, Вадим?

— Как и ты, Евгений, перекрутил собственную жизнь вдоль красной линии. Так перекрутил, что я сомневаюсь в твоей адекватности. Почему сразу на ней не женился, когда овдовела? Или отбил бы у мужа, пока дети были малые. Чугунок плохо варил от желания отомстить?

И Грач эпично постучал себя по голове.

— Все мы зацикленные... давайте ещё по маленьку, — Глеб налил коньяка из второй бутылки. — Я не сомневаюсь в правильности принятого решения, потому что про шестой день она тоже солгала. И не призналась, что узнала Зотова в госте. Мне ждать, когда следующая ложь вылезет? А потом ещё следующая? Хотя... хрен со мной... она жизнь Жеки катком раскатала... Про якобы полученное письмо вообще молчу... Только не говори, Грач, что тебя эти аспекты не задели...

Грач выпил очередную порцию коньяка.

— Как же с вами, упёртыми, сложно... Да, Глеб! Задели! Не меньше, чем тебя! Поэтому и был к ней не менее жесток, чем вы... там... в гостиной... Чёрт меня возьми... Но прошлое должно оставаться в прошлом, иначе не будет будущего. Это и в твой огород, Жека, камушек, — показав в сторону Зотова бокалом, сказал Вадим, — А ты, Глеб, все свои тайны ей раскрыл? Ты ей рассказал, как её в Чернобыле бросил? Если бы не побоялся, что погоны срежут, и остался тогда рядом, то мог бы её добиться. И на Жеку она бы не глянула. Вы безумно красивой парой были. Но ты струсил и предал. Подрубил под корень собственную любовь. Сам толкнул девчонку в сторону Жеки. А этот Алекс? Не обман?

Вадим со стуком поставил пустой бокал на стол и продолжил:

— Я знаю, что будет дальше. Сначала вы будете считать себя правыми, потом начнёте сомневаться. А ещё через некоторое время Евгения останется с тем, кто первым к ней приедет. Кто первым признает, что он не прав. Кто первым вымолит у неё прощения, в возможности которого я уже начинаю сомневаться.

— Грач, тебе вредно пить не закусывая, — предупредил Глеб.

— Что? Сказать нечего? Поспорил бы я с вами, но мне своего бизнеса хватает. Хм... — Вадим внезапно улыбнулся, — а какие мне формы отчётности Евгения сделала... пальчики оближешь. Разгоню весь отдел по управленческому учету в центральном офисе. Приглашу её. Пусть сформирует новый.

— Она уже обещала в моём отделе аналитики работать, — возразил Глеб.

Грач и Жека с недоумением уставились на него.

— А... да... я же её выгнал.

— Кажется, ещё одному вредно пить без закуски, — заметил Жека и достал конфетку из кармана. — Будешь?

— Сам закуси! Всё высказали?! Повестку отработали?! — разозлился Глеб, растрепав свои волосы рукой и пригладив их обратно. — Домой пора.

— Жека, ты куда сейчас? — спросил Грач. — У меня квартира пустая. Ключи дать?

— Не-а. В гостиницу, там вещи... Завтра постараюсь улететь, мне тут больше нечего делать, — ответил Жека, закинув конфету в рот, а фантик в бокал.

— Я так понял, что мне надо вернуться в Гнездо и поговорить с Евгенией об её отъезде. Пока время есть, Глеб, подумай ещё над своим решением. Не совершай ошибки. Пожалеешь. Так. Я с Глебом, а ты, Жека, вызывай такси, — подвёл черту под разборками Вадим.

Открыв очередной раз глаза, Евгения увидела сидящего в кресле Грача. Он пристально и хмуро смотрел на неё тёмно-голубыми глазами. За окном занимался рассвет.

— Что ты здесь делаешь, Вадим? — полушёпотом спросила она.

— Дежурю. Глеб попросил передать, что... — Грач отвёл взгляд и замолчал.

— Что мне надо убраться из Гнезда, — продолжила Евгения его мысль.

— Это слишком грубо... и не сразу. Когда поправишься. Сказал, что можешь покинуть дом, ни с кем не прощаясь.

— Сама этого хочу, — ответила Евгения, с трудом справившись с комом в горле.

Грач пересел на край кровати.

— Евгения, если бы ты не солгала с письмом, всё было бы иначе. Ведь знаешь, как Заров реагирует на ложь. И Зотова это взорвало.

— Начну с того, Вадим, что это женщине решать — рожать или не рожать. Особенно одинокой. И никто из вас мне не указ. Даже Евгений.

— Но надо было помнить об особых обстоятельствах!

— Особые обстоятельства были в письме! Да. Впрямую он не заставлял меня сделать аборт. Но тон письма говорил о многом.

Грач покачал головой:

— Не было этого письма.

— Я. Сказала. Правду.

— Нет. Солгала. И опять лжёшь, — со вздохом произнёс Грач.