Элизабет Винфри - Больше, чем друг
— Иными словами, это было именно то, что ты и предполагала?
Я залезла в сумку и вытащила оттуда черную заколку. Из-за влажного воздуха волосы начали курчавиться, и я знала, что если не принять меры, то скоро вместо прически на голове будет копна. Эллен взяла у меня учебник, освободив мне руки, чтобы я могла привести волосы в порядок. За последние два года эта самая процедура стала для нас привычной.
— Да, это было именно то, — кивнула она. — Но случилась и одна неожиданная удача.
— Ты влюбилась в своего инструктора по верховой езде? — полюбопытствовала я, забирая у нее учебник.
Эллен загадочно улыбнулась.
— Лучше.
Поскольку влюбиться — стало для меня теперь главной задачей, я не представляла, что могло войти в категорию «лучше».
— И что же это? — спросила я.
— Два слова. Чудо-лифчик. Тетя мне купила.
Я издала стон.
— По-моему, у тебя навязчивая идея.
Зеленые глаза Эллен заблестели.
— Ничего подобного. Я чувствую, что с женскими прелестями мне жить гораздо легче.
Мы начали спускаться в холл, и я обернулась, чтобы взглянуть на нее. Насколько я могла судить, она ничуть не изменилась.
— Не хотелось бы портить тебе настроение, но я не вижу никакой разницы.
— Ну, сегодня я его не надела. Утром было так жарко, что мне не захотелось напяливать все эти дополнительные прокладки. Но когда жара спадет, я буду во всеоружии.
Я прыснула. Эллен всегда умудряется давать самые нелепые объяснения, но при этом звучат они вполне логично. Вот за что я ее люблю.
— Уверена, что ты посрамишь Долли Партон, — сказала я.
Она закинула свои длинные волосы за спину.
— Я и на это рассчитываю. А ты в самом скором времени затмишь Джейн Остин[8], и она больше не захочет брать в руки перо.
Мы направлялись на факультатив по писательскому творчеству, который я мечтала посещать с самого поступления в школу. Мы с Эллен обе любили сочинять стихи, а иногда вдвоем вдруг возьмем да и напишем рассказ — каждая по одной фразе, по очереди.
— А это будет до или после того, как я завоюю Тони[9] за свою звездную роль в хитовом мюзикле на Бродвее?
Мы дошли до кабинета мисс Хейнссон. В открытую дверь было видно, как она перетаскивает столы, расставляя их по большому кругу. Заметив нас, учительница махнула рукой, чтобы мы заходили.
— Эллен и Делия, рада вас видеть. Будете жертвами моего первого задания. Так трудно всегда заставить учеников прочитать свои отрывки перед всем классом.
— Только не я, — сказала Эллен. — Я ничего не читаю вслух в первый же день.
Мисс Хейнссон повернулась ко мне.
— Делия, могу я на тебя рассчитывать?
Я пожала плечами. Я не была уверена, что готова к такому испытанию.
— Может быть, — проговорила я.
Мы с Эллен сели рядом. Я вытащила свою любимую новую тетрадь (в блестящей черной обложке и с календарем, отпечатанным на внутренней стороне) и надписала белым маркером «Писательское творчество». Я как раз собиралась раскрасить маркером свой розовый ноготь, но тут Эллен толкнула меня локтем.
В класс не спеша вошел Джеймс Саттон и направился в нашу сторону. На секунду у меня перехватило дыхание, и я нечаянно положила руку на еще не просохший заголовок «Писательское творчество».
Увидев еще в первый год его выступление на школьном конкурсе талантов, я потеряла голову. Белокурый, со светло-карими глазами и ямочками на щеках, Джеймс очень выделялся среди других ребят. Сейчас он был солистом в джаз-оркестре «Радиоволны», и девчонки всех классов сходили по нему с ума. В последние три года по нескольким предметам мы занимались в одном классе, но едва ли когда-нибудь перемолвились словом. Во-первых, он дружил с Таней Рид, капитаном болельщиков. Она была на год старше нас. А во-вторых, даже если бы у него не было девушки, все равно он бы и не взглянул на такую, как я: он мог встречаться практически с любой девчонкой из школы.
Эллен наклонилась ко мне:
— Говорят, перейдя в колледж, Таня дала Джеймсу отставку. У него сейчас никого нет.
Я с трудом заставила успокоиться колотящееся сердце. Надежда на то, что Джеймс теперь заинтересуется мною, была слишком мала. Эта волнующая новость, которую сообщила Эллен, означала лишь то, что мне придется привыкать видеть его обнимающим другую девчонку… а не меня. Не скажу, что это была самая восхитительная минута в моей жизни, но все-таки я подперла рукой подбородок так, чтобы пальцы закрывали маленький прыщик на левой щеке — вдруг он все же посмотрит в мою сторону.
Как ни любила я писать, но большую часть урока провела, косясь на Джеймса. То, что он выбрал писательский факультатив, сделало его в моих глазах еще более загадочным и привлекательным. Возможно, он был второй Эрнест Хемингуэй.
Он вытянул длинные ноги, и они высунулись в круг, образованный нашими столами. Никогда не думала, что джинсы могут быть таким захватывающим зрелищем.
Объяснив структуру японского хайку[10], мисс Хейнссон дала классу пятнадцать минут, чтобы каждый написал свой вариант. Все, что я успела, это поставить фамилию в верхней части страницы. Подозреваю, мисс Хейнссон заметила мое состояние и пожалела меня, потому что вызвала читать стихотворение Джо Скалья.
Эллен передала мне записку.
«Как Кейн?» — прочла я.
Сколько я могу помнить, Эллен всегда была явно неравнодушна к Кейну. Но она никогда не предпринимала никаких попыток встречаться с ним. Во-первых, она знала, что он не пропускает ни одной юбки, и не считала Кейна подходящей кандидатурой на роль бойфренда. К тому же у нее была абсурдная теория о том, что мы с Кейном просто созданы друг для друга. Сколько бы я ей ни говорила, что никогда не стану крутить с ним любовь, даже если он останется последним парнем на Земле, она лишь улыбалась.
В последние две минуты урока мисс Хейнссон дала нам задание на пятницу: нужно выбрать стихотворение, прочесть его перед классом и затем объяснить, что в нем понравилось. Я перебрала в уме свои любимые стихи, пытаясь понять, почему они для меня так важны.
— Встретимся во время завтрака, — крикнула я направляющейся в свой математический класс Эллен.
Она махнула рукой в знак того, что услышала меня, и я снова двинулась к своему шкафчику в раздевалку. До того, как я попробую что-нибудь съесть в этом тошнотворном кафетерии, оставалось еще два урока.
Но не прошла я и тридцати шагов, как кто-то крепко схватил меня за руку. Внезапно вся кровь бросилась мне в лицо. Хотя он никогда не прикасался ко мне, у меня было шестое чувство, что, обернувшись, столкнусь лицом к лицу с Джеймсом Саттоном.
