Джудит Росснер - Стремглав к обрыву
– Хорошо выглядишь, – заметил Дэвид.
Ты тоже. Но для меня ты вообще самый красивый, Дэвид.
– Это от хорошей жизни, – улыбнулась я. Мы оба держались настороженно.
Тея казалась такой счастливой. Вы тут неплохо проводите время. Он прислонился к двери, скрестив на груди руки, и небрежно спросил:
– Ты вернулась как предполагала или немного раньше?
– Немного раньше.
Ага, тебе тоже неловко. Так тебе и надо!
– Я должна обдумать кое-что, а там не получается.
Он улыбнулся:
– Крикет на нервы действует?
– Нет… Я… Уолтер Штамм сделал мне предложение.
– Поздравляю, детка. – С каменным лицом. – Я знал, ты своего добьешься.
– В самом деле? – С притворной легкостью, а сердце стучит как бешеное. – Какой ты проницательный.
– Какая там проницательность! Это было ясно с самого начала.
– Мне не было.
– Перестань, Руфь. – Сама рассудительность. – Ты же умная девочка. Ты знала, чем это кончится, когда согласилась поехать с ним.
Как будто я не такая, как все, и моя судьба не зависит от случая. Наверное, богиня судьбы объявляет перерыв на обед, как только я собираюсь принять решение.
– Я могла предположить, что мне придется делать какой-то выбор, но откуда я знала, что это будет такой выбор?
– Так уж и не знала.
– Сам себя пытаешься убедить, да? – разозлилась я. – Конечно, я все рассчитала заранее. Еще до того, как умерла мама, я уже знала, что поеду на озеро.
– Если тебе необходимо оправдание…
– Еще до того, как поехала, знала, что выйду за него замуж, – продолжала я, не слушая его. – Еще до того, как вернулась на неделю раньше, знала, что не застану тебя дома, потому что ты ушел в кино с Теей.
– Ну наконец-то! Я все прекрасно понимаю, Тея… Я был уверен, что ты врешь.
– Почему вру? Я действительно понимаю – ее. Ей, правда, кажется, что в этом нет ничего особенного, и я ей верю. Но мы-то с тобой знаем, что происходит.
– Ладно, – рявкнул он. – Если ты так здорово все понимаешь, давай, объясни мне, что происходит.
– А то, что не успела я уехать, ты начал клеиться к моей лучшей подруге, вот что!
– А ты как думаешь? Что я тут засну на пару месяцев, пока ты ублажаешь своего богатенького приятеля?
– Ах, так вот кто во всем виноват! – возмутилась я. – Если бы не Уолтер Штамм, мы бы с тобой как пить дать поженились и жили бы долго и счастливо?
– Не знаю, может быть, – произнес он. – Почему нет? Если бы я прилично зарабатывал и не боялся, что, проголодавшись, ты сожрешь меня… Очень может быть.
– Черта с два! Никогда бы ты этого не сделал! – выпалила я и поняла, что попала в точку. Жаль, надо было сдержаться, пусть бы считал, что у него отняли его мечту. Впрочем, нет, он не из тех, кто станет сыпать соль на свои раны, вот бередить мои – тут он мастер.
– Ты никогда, ни на одну минуту не допускал, что женишься на мне! Я тебе нужна, чтобы смотреть на меня, спать со мной или ругаться! Для чего угодно, только не для женитьбы! Ты скорее женишься на последней шлюхе!
Он молча уставился на меня. И мы оба вспомнили, где находимся. Я прислушалась: все тихо. Тея специально задержалась, чтобы мы могли поговорить. Дэвид больше не злился. Казалось, он обескуражен – или просто о чем-то задумался. Ему расхотелось выяснять отношения.
– Ладно, – сказал он, – извини.
– И познаете истину, и истина сделает вас свободными, – горько прошептала я.
Он улыбнулся. По-дружески. Мне стало тошно от этой улыбки. Одно дело высказать кому-то под горячую руку все, что ты о нем думаешь, и совсем другое – видеть, как он молча глотает все это и потом еще улыбается. Он сел на диван, небрежно закинул руку на спинку с приколотой к ней кружевной салфеткой.
Вошла Тея и спросила, не помешает ли нам. Я взглянула на Дэвида; что мы могли еще сказать друг другу? Он ответил: ничуть, мы как раз ждем ее, потому что я не хочу без нее рассказывать. Тея собиралась подать мороженое, но Дэвид попросил чего-нибудь выпить, а мороженое пока убрать в холодильник.
– Что-нибудь случилось? – спросила Тея; она до сих пор считала, что пьют только с горя.
– Ничего страшного, – ответил Дэвид. – Но повод выпить сегодня есть.
Она не спросила, по какому поводу мы будем пить. Мне хотелось снова стать маленькой девочкой, показать Дэвиду язык и крикнуть: «Бе-бе-бе, знайка-зазнайка!» Тея ушла на кухню. Я закурила, села на стул напротив Дэвида; он старался на меня не смотреть. Тея вернулась, поставила на стол поднос с тремя бокалами, початую бутылку ликера и хрустальный графин с домашним вином, той сладкой, тягучей красной наливкой, которую мой отец угрюмо пил в гостях, где не подавали ничего покрепче, а потом на улице демонстративно отплевывался, вытирал рот платком и ворчал, что за такое угощение хозяев убить мало. Увидев графин, Дэвид невольно покосился в мою сторону и встретил мой взгляд. Я чуть заметно улыбалась; он отвел глаза. Я злорадно подумала: кто еще поймет тебя без слов? Мы все предпочли ликер.
– Хорошо, что ты вернулась, – сказала Тея.
– Внимание, внимание! – воскликнул Дэвид. – За счастливое будущее! – Глотнул ликеру и скривился. Тея удивленно посмотрела на меня.
– Он просто дурачится, Тея. Я выхожу замуж.
Она уставилась на меня, открыв рот. Стараясь казаться безразличной, я тоже пригубила ликера. Вкус, напоминающий сладкую микстуру от кашля, был особенно противен в жаркий летний день.
– Вот и ты удивляешься, Тея. Я-то думала, это только для меня новость. А Дэвид, оказывается, заранее все знал.
Когда же я приняла решение? А может, я его и не принимала? Может, это сделал за меня Дэвид?
– Что он знал? За кого, Руфь?
– За Уолтера Штамма.
Она резко повернулась к Дэвиду, готовая утешить страдальца. Он пожал плечами и торжественно изрек:
– Предпочла более достойного.
– О Руфь, – произнесла Тея дрожащим голосом, – ты уверена, что поступаешь правильно? Ты и Дэвид… Он так…
Мне не хотелось ее разубеждать. В конце концов, я тоже не лишена тщеславия. Но именно из тщеславия я не могла допустить, чтобы Тея, с подачи Дэвида, считала меня обманщицей.
– Он давно мог бы жениться на мне, если бы хотел.
– Она мне льстит. Как я могу соперничать с ним? У него деньги, положение, образе..
– Заткнись.
– Но я серьезно.
– Я приехала, чтобы поговорить с Дэвидом, – объяснила я Tee. – Когда Уолтер сделал мне предложение, я ответила, что мне надо подумать, и приехала поговорить с Дэвидом.
– Ах, уже Уолтер! – вставил Дэвид.
– Да, Уолтер! – взорвалась я. – И что из этого следует? Что я шлюха?
Он засвистел с невинным видом, будто и не думал дразнить меня. Я решила, что больше не попадусь. Молчание. Я подлила себе ликеру, передала бутылку Tee, она подошла к Дэвиду и вылила остаток в его бокал. Вернулась на место и подняла свой.
