Дочь мэра (СИ) - Орлова Юлианна

Короткая жутко, но я от радости сейчас лопну и потому тут же хватаю телефон, чтобы настрочить пару слов Богдану.

«Это просто бомба! Мне нравится. Спасибо большое!».

Вот он молодец же, даже с размером угадал. Я невооруженным глазом это заметить могу. Как же он так сделал? Я думала, что только мой папа способен на такие подвиги для мамы, но, видимо, есть еще идеальные мужчины, помимо моего отца.

«Жду момента, когда увижу его на тебе» тут же приходит ответ, и я краснею.

Вообще мне так хорошо и спокойно, что не слышу ничего вокруг, пока меня не отрезвляет громкое покашливание. Моментально подскакиваю на месте, роняя крышку подарочной коробки и натыкаюсь взглядом на девушку. Ту самую девушку из госпиталя, которая приходила навещать Бодю, и у нее, очевидно, есть ключи от квартиры парня, если она так спокойно зашла.

Мгновенно обливает ледяной водой. Какого черта тут происходит?

— Вау. А у нас новенькая в девичьем полку Богдана Исаева, — она стоит в дверях комнаты с пакетом из супермаркета. Явно продукты, то есть…что? Аж под дых ударяет. — Он говорил, что будет нас знакомить лично, но как обычно все через сраку. Ясно.

В смысле?

Почему она здесь? Улыбка с лица стирается моментально. Мышцы сводит в болезненном спазме, и все тело начинает неметь.

— Чего молчишь? В этот раз у Богдана мямля, прекрасно, — пакет падает на пол, а незнакомка подходит к комоду с вещами и достает спортивные штаны и футболку. Совершенно спокойно, будто бы это само собой разумеющееся.

Фигуральный шлепок по лицу прилетает. Вспоминаю, в какой позе я их застала, и перед глазами картинками проносятся наши сцены. Боже.

Нет-нет-нет. Это все просто кошмар, и я сейчас обязательно проснусь. Даже успеваю ущипнуть себя, и тут же отругать за глупость.

— А вы бы повежливее были. Никогда не знаешь, с кем имеешь дело.

Я не знаю, почему я это говорю, мне внезапно хочется защищаться всеми возможными методами и даже запрещенными. Нет, конечно, я могла бы угрожать властью отца, но я совершенно не такой человек, и в данном случае имела в виду вообще не это, а то, что я девушка Богдана.

— Обидчива. Эх. Ну я Жанна, девушка Богдана, а ты очередная баба для наших свободных отношений, — говорит она, стоя ко мне спиной.

Свободные отношения? Слюна встает в горле комом. Жанна при мне начинает раздеваться, и я понимаю, что для нее это абсолютная мелочь. Натянув одежду Богдана, в чем я уверена на сто процентов, ведь он в этом был со мной, поворачивается ко мне и снисходительно изгибает бровь. Клянусь, мои ноги прирастают к кровати.

— Ой, детка, не сказал он тебе, да? У нас свободные отношения, можешь тут остаться и будешь третьей, — выплевывает мне в лицо. — Мы с ним давно такое практикуем, и это вообще нормальная тема. Вы ж тут зависали пару дней назад? Ну первый раз тет-а-тет, а дальше уже втроем. Ты не переживай. Всегда можно ведь соскочить. А это я покупала, кстати, подошло, да? Мы с тобой примерно одной комплекции, — он прищуривается и задерживается на моих бедрах. — Только ты жирнее.

Жирнее.

Ну да, мы не одной комплекции, я совершенно точно полнее, особенно в бедрах, но жирной себя никогда не считала. Даже за оскорбление не смогу посчитать.

Тупая боль в области груди начинает душить.

— Ты врешь, — цежу я, вставая с кровати. Медленно и спокойно, хотя сбежать отсюда очень хочется. А еще плакать хочется, но я себе этого не позволяю.

— Детка, очнись, я тут живу. Тут мои вещи! Вот шкаф, — она показательно подходит к гардеробу и показывает мне ряд платьев.

Мне бы очень хотелось не видеть этого и не слышать, но про слух уже и говорить не приходится. Уши-таки закладывает.

Он не мог меня обмануть, зачем тогда все это было нужно?

Жанна окидывает меня, застрявшую посреди комнаты, вопросительным взглядом и закатывает глаза.

— Боже. Каждый раз приходится вам всем пояснять одно и то же. Бессменные единицы только я и Богдан, а вы просто временное увлечение. У меня тоже есть мужики на стороне, но в кровать мы водим только девушек. У нас ЖМЖ.

Возможно, лучше бы меня сейчас ударили. Я всматриваюсь в женские вещи, замечаю всякие штучки для косметики и даже духи.

Рвотные позывы становятся сильнее, мне остро хочется вдохнуть свежего воздуха, и схватив телефон, я несусь в коридор, где тут же одеваюсь и обуваюсь, чтобы вылететь из квартиры как ошпаренной.

Всю дорогу домой я рыдаю без остановки, пока слезы не мешают мне слишком уж сильно, чтобы продолжать путь.

Беру телефон в руки и понимаю, что сейчас меня на части разломало. И может надо позвонить ему…все выяснить сейчас, а следом приходит другое. У него сборы, и ему явно надо быть собранным. Боже, Яна, он ведь обманул тебя, а ты продолжаешь о нем думать.

Это же полнейшая глупость!

Прикрыв лицо, со стоном опускаюсь на руль и с болью в груди выдыхаю битое стекло вместо воздуха.

Яна, ты ведешь себя как ребенок. Задыхаясь от слез, я с трудом поднимаю голову и всматриваюсь в пролетающие мимо машины. Кто-то даже останавливается, моргает фарами, явно спрашивая, нужна ли мне помощь, но я поднимаю руку с выгнутым большим пальцем вверх и изображаю на лице подобие улыбки.

Сейчас мне помощь точно не нужна. Секундную слабость надо тут же глушить, я расклеилась совершенно на ровном месте. Выдыхаю спертый в груди воздух, а затем хватаюсь дрожащей рукой за смарт.

Сейчас надо успокоиться окончательно и позвонить, чтобы все выяснить, но мне так больно, что даже дышать не получается. Как будто груз давит бетонной плитой на грудь. Палец не с первого раза попадает на контакт Богдана, а когда это случается, внутри у меня все замирает. Я прикладываю телефон к уху и практически не дышу, пока слышу монотонные гудки.

Трубку никто не берет, секунды перетекают в долбанную вечность. Я набираю снова и снова, но итог все равно один и тот же. На третью попытку от отчаяния мне становится физически больно моргать. Глаза начинают опухать от пролитых слез.

Пишу сообщение вместо бесполезных звонков, но каждое слово будто бы уплывает. Мне приходится себя заставить не плакать и собраться. Пишу еще парочку, все они какие-то детские. Удаляю, пока не прочитано и пишу новое, как мне кажется, самое взвешенное и не унижающее мое достоинство. Теперь в истории переписки один маразм, ведь все сообщения удалены, и красуется самое адекватное.

Как мне кажется адекватное.

«Срочно надо поговорить. Перезвони, как только можешь».

Телефон молчит. А мои звонки уходят куда-то в никуда. На сообщения больше не отвечают. Я сижу в машине два часа, сжимая в руках телефон.

А дальше я даже набрать Богдана не могу. Такое случается, если тебя заносят в черный список. Это уж я знаю точно, ведь Ася Агеева мне поведала о деталях своих «отшиваний», уж эта девчонка так много парней, цитирую, «отбрила», что вам и не снилось.

Сердце замирает. Я пробую снова и снова, но сомнений в том, что меня точно заблокировали, уже нет никаких.

Я не вижу даже состояние своего контакта в мессенджере.

Что-то стягивает шею с немыслимой силой. Я молча кладу телефон на пассажирское сидение и отключаю эмоции по щелчку. Это просто сон, и скоро я проснусь. Да, это так. Но внутренности холодеют от страха и непонимания происходящего. Не могла же я так ошибиться. Правда не могла…Совершенно точно недоразумение, да в конце концов, может ключи и правда остались у бывшей, ну забыл забрать, с кем не бывает?

А вещи? Яна, женские вещи висели в шкафу!

И правда ведь, я не заглядывала внутрь этого шкафа все те разы, что была у Богдана. Что я вообще знаю о личной жизни Исаева? Ровным счетом ничего? Что с девушкой расстался? И все.

Нормальные мужчины не обсуждают своих бывших с нынешними девушками. И я в первую очередь думала, что он именно настоящий мужчина. Но что если? Думать об этом больно. Будто из меня вытаскивают жилы на живую.

В таком полуадеквантом состоянии доезжаю до дома, паркуюсь и практически не в себе иду к дому. Вообще ничего вокруг не виду, пока внезапно передо мной не вырастает каменная фигура, в которую я врезаюсь. В нос ударяют мускусные нотки, а мою фигуру тут же перехватывают, ведь по инерции я отскакиваю назад.