Дочь мэра (СИ) - Орлова Юлианна
— Саднит, но все хорошо, — успокаивающим тоном снова заверяет меня.
А я только то и делаю, что рассматриваю пунцовое личико Облачка и довольно улыбаюсь, мягко водя языком по губам. Она приоткрывает ротик в ответ, и мои приборы отключаются. Впиваюсь в манящий рот и перехватываю малышку так, чтоб чувствовать все.
Просто все сразу. Грудь. Бедра. В какой-то момент мы заваливаемся на разделочную поверхность и целуемся так, что уже я готов идти дальше, но приходится тормознуть. Ну как так сразу-то? Открываю глаза и вау, мы оба в муке.
— Богдан, ну что ты делаешь? — Яна запрокидывает голову и поднимает руки, приложив их к волосам. На которых сейчас…мука. Да мы мастерски тут все разворотили, ребята.
— Шалю, а ты? Я голодный вообще-то. Кто так делает? Сначала водит шашлыком перед носом, а потом убирает. Нельзя так.
— Ты обо мне? Шашлык? Бодя!
— Фигуральною Яна, фигурально, — почти целомудренно целую Облачко в губы и понимаю: я хочу, чтобы каждое мое утро начиналось именно так и никак иначе. Всматриваюсь в огромные глаза Яны и тону в них, но отвести взгляд не могу.
Отпускаю малышку и иду в коридор. Это надо решать прямо тут и сейчас. Ключи достаю из верхнего ящика комода, они у меня запасные на случай, если я решу проебать свои, но теперь это ключи Яны. Отказы я не принимаю.
Шустро возвращаюсь на кухню, где Облачко так и сидит на разделочной поверхности в муке. Смотрится так, что я бы позавтракал сейчас ею, и мне больше вообще ничего не надо.
Ключи холодят кожу, которая пылает от контакта с Кудряшкой. Я такой решительный сейчас, что точно могу напугать ее, но это ничего.
Мягко перехватываю ее ручку и вкладываю ключи в раскрытую ладонь, сверху накрываю своей, мысленно запечатывая это все.
Яна удивленно вскидывает брови и всматривается в меня слегка напугано.
— Ян, у меня на носу командировка. Вот ключи. И давай без всяких там не хочу и не буду, неудобно. Все. Ты моя девушка, и я хочу, чтобы ты чувствовала себя тут хозяйкой. А когда меня не будет, и это, поверь мне, будет часто в связи с моей работой, я был бы очень рад знать, что ты меня ждешь тут. Понятно, что я не кричу сразу жить вместе, нет. Я хочу, конечно, но я обурел уже в доску, так что молчу в тряпочку…
Разумеется, я плевать хотел на все: в ближайшее время выбираю кольцо и иду знакомиться с мэром. Это не произношу, незачем потрясать и без того обескураженную Яночку.
Слишком много всяких ходит рядом и пускает на нее слюни, а я не всегда могу быть рядом. Возможно, впервые за все время начинаю слегка раздражаться из-за своей работы.
Никогда бы не подумал, что до этого дойдет.
Глава 44
У меня стойкое ощущение, что я будто бы родилась снова. Все настолько яркое и радужное, что я с интересом рассматриваю вещи, о которых, разумеется, и раньше знала.
Богдан вручил мне ключи…и это растапливает меня, теперь я в любой момент могу прийти и сделать ему сюрприз, но без предупреждения все как-то неловко и мало ли что? А вдруг там будет мама, к примеру? И я тут захожу…
С горечью осознаю, что она ко мне относится совсем не так, как мне бы того хотелось. Так что навязываться кажется лишним.
Почему так думаю? Наверное, потому что интуиция работает на опережение. И потому что Богдан говорил о том, что мы обязательно пойдем в гости к ней, но так и не идем. Не то чтобы я очень хотела этого, но просто эта мысль совершенно точно не дает мне покоя.
Мы видимся каждый день, и каждый день с особым ужасом расстаемся, потому что все-таки вместе не живем. У меня перманентно болят губы от поцелуев, и внутри все раздувается больше и больше.
Я скучаю по нему сильно-сильно каждый день, как только мы расстаемся. Из минусов: совсем скоро первая разлука, если верить Боде, то аж на неделю. Именно столько пройдут эти самые сборы, о которых я совершенно ничего не знаю. Вернее, мне не рассказывают, чтобы я «не захламляла свою кудрявую голову». Дома у Богдана я в последние разы обрабатываю его раны, но теперь они совсем не нуждаются в этом.
Богдан Исаев полностью выздоровел.
Мое новое состояние замечают все: Любовь Ивановна, однокурсники, мама в особенности, но вопросов не задает. Я очень уверилась в своих чувствах и наконец-то решаюсь рассказать все.
Просто раз и готова на все.
Миша уезжает на учебу, не дождавшись отца, который все-таки задерживается в командировке. Мы все привыкли, конечно, но были еще надежды, что они втроем сходят на рыбалку (это долгие годы была традиция Руса, Миши, и папы). Однажды на такой рыбалке были и я со Светой, и маленьким Вэ, но очень быстро нам это все надоело, с тех самых пор мужчины отдыхают отдельно. Им тоже нужен отдых. Как только младший сын Рустама подрос, начал тоже с ними отдыхать отдельно.
Бывают такие моменты, что они разом уезжают, а девичье царство собирается у нас дома и веселится по-своему. Что жена Рустама, Василиса, что моя мама очень контакты и не особо обращают внимание на возрастную разницу в нашей семейной тусовке. Нам вместе хорошо и весело, и этого вполне достаточно.
К тому же, не существует запретных тем. А уж если брат Рустама, Алан, присоединяется к рыбалке, то к нам заваливаются и девицы Агеевы. И тогда дом разносится в щепки, фигурально выражаясь, ведь…любимая папина дочка «Daddy`s girl» никому не даст спуску.
Пока что же, отец все еще работает, а мы все еще никуда не собрались. Недавняя вечеринка была аж полгода назад.
В нашей семье совсем не скучно, и уж точно не обыденно.
Что касается меня и моей учебы. Я понимаю, что значит сойти с ума за учебниками лучше, чем кто бы то ни было другой. Все усложняется сокращением времени на эту самую учебу. Раньше я особо никуда и не ходила, а сейчас чуть ли ни через день (музкомедия, оперный) порой и каждый день. Выходит, что по ночам я почти не сплю, а это сказывается на мою внимательность.
И вообще на все сказывается, если быть честной до конца.
Мама бросает на меня все больше подозрительных взглядов, и я не выдерживаю, решая, что отцу расскажу сразу, как только он приедет. Лично.
А пока подхожу к маме, застегивая сережки-висючки для особого вечера с Богданом, и выпаливаю одним напором, ведь скрывать дальше не вижу никакого смысла. Руки дрожат и покрываются корочкой льда. Мне и стыдно, и радостно одновременно.
— Мам, я влюбилась в парня, мы встречаемся, — в этот момент моя мама держит в руках блендер и замирает, теперь смузи выплескивается на стол.
У меня же груз в сто кило просто сбрасывается с плеч. Так приятно рассказать наконец-то правду, и остается только одно…
— О Господи, — тут же шепчет она и отключает прибор, после чего подходит ко мне и обнимает. — Я так и думала, милая, но не хотела давить. Очень рада, что ты сказала, малыш…Очень. И это не Саша, да? — она мягко касается моей щеки.
Я так стараюсь не переключаться на Сашу, которого в последние пару дней не вижу, что с усилием воли отрицательно машу головой и продолжаю:
— А еще я поступила в мед, мам. И я больше не боюсь крови, совсем не боюсь. Богдан очень помог мне в этом. И мы познакомились на моей практике, куда меня засунули принудительно…
Шок на лице матери читается уж слишком явно, чтобы его не заметить. А у меня вся кожа покрывается влагой.
— Вот это новости, вау. Я в шоке, Яна, — мама присаживается на барный стул и с удивлением смотрит на меня, хватая мою руку в мягкий захват. Пальцы поглаживают кожу будто бы успокаивая. Она всегда тонко чувствовала меня, и это именно то, что так нужно сейчас.
И я в шоке. В большом шоке, а как мне теперь легко на душе.
— Да вот так вот, я в военном госпитале…
И я рассказываю ей все, и почему боялась правду сказать, и как так вышло, что меня в военный занесло. Просто все. По мере того, как из моего рта неслась информация, способная снести наповал, я замечаю, как глаза матери распахиваются все шире и шире.
