Андреа Янг - Неджентльмен
— Не очень-то он любил салат, — заметила Дейзи. Она и думать забыла о бедняжке Перси. — Он предпочитал одуванчики, сухие анютины глазки и помидоры. Да, он любил помидоры. Ел, а по бороде у него стекал сок.
— К несчастью, он умер, — подхватила Тэра. — Дейзи на зиму укладывала его в коробку с сеном, и он там зимовал. Как-то весной мы решили проверить, не проснулся ли он, и увидели, что он мертв. И крысы уже успели обглодать его. Дейзи ревела белугой. Мы устроили похороны в саду, пели церковные гимны. А мой братец Том, паршивец, голосил что-то насчет того, что рептилии это злые и грязные твари. Дейзи так на него разозлилась, что пнула его ногой в пах. — Тэра захихикала. — И ему стало не до смеха. Словом, это были странные похороны.
Дейзи нагнулась, чтобы пройти под свисавшей над тропинкой веткой. Про себя она благодарила Тэру за весь этот треп.
Ник, обернувшись вполоборота, проронил:
— Не замечал, чтобы ты была склонна к насилию.
— Время от времени, — небрежно бросила Дейзи. — Только когда это необходимо.
Между тем Тэра продолжала тараторить без умолку:
— На самом деле Дейзи целилась ему в живот, но промазала. По мне, так поделом ему. Он рухнул на газон, скорчился и завопил: «Яйца мои! Яйца! Ой-ой-ой!» А бедняжка Дейзи все не могла понять, о каких это яйцах он говорит. Старушке Дейзи было тогда десять лет, а когда в семье нет мужчин — ну, ты понимаешь, — то ребенок в некоторых областях развивается медленнее.
В одном Тэра не знала себе равных — она умела вогнать в краску лучшую подругу. У нее был природный талант все сводить к сексу. Кто еще смог бы так виртуозно перевести разговор с черепах на мужские половые органы?
Но Тэра еще не закончила.
— Тогда я взялась за ее образование, — трещала она. — Я нарисовала такую миленькую картинку — я всегда хорошо рисовала — и против каждого пикантного органа написала, как он называется. Я чрезвычайно гордилась, что так хорошо справилась с поставленной задачей. И это был бы прекрасный урок анатомии, если бы не одно обстоятельство — все происходило на уроке истории. Мы так увлеклись, что забыли, где находимся, и мисс Гроув, старая дева, проскрипела: «Тэра Уэнтуорт, чем вы занимаетесь?» Я ответила: «Ничем, мисс Гроув», — но у нее уже глазки загорелись, она подошла и буквально из рук вырвала у меня рисунок. Что тут началось! С ней чуть инфаркт не случился.
Тэра тряслась от смеха, так же как и Ник — судя по его плечам, — и Дейзи поймала себя на том, что тоже готова рассмеяться. Тропинка круто повернула, и они оказались возле небольшого пруда. Увидев скамейку, обе, Тэра и Дейзи, опустились на нее, от смеха держась за животы.
Ник, продолжая смеяться, запустил в воду мелкий камешек.
— Искренне сочувствую вашим учителям, — сказал он.
Водная гладь колыхнулась, и на поверхности появилось нечто напоминавшее крокодилью морду. Тэра подпрыгнула.
— Боже мой, аллигатор!
— Это кайман, — сказала Дейзи, заглянув в путеводитель. — Похож на мисс Гроув, не находишь?
И они снова покатились со смеху.
«Мисс Гроув» смерила их осуждающим взглядом и исчезла под водой, оставив на поверхности лишь ноздри.
— Вы не закончили свою сагу, — заметил Ник. — Мне не терпится узнать, чем все кончилось. Наверное, после этого случая вы неделю имели бледный вид.
Тэра рассмеялась.
— Получилось забавно, — подхватила эстафету от подруги Дейзи. — Нам дали понять, что мы, две маленькие мерзавки, вызвали в школу родителей. Все более или менее улеглось после того, как моя мать объяснила, что Тэра просто пыталась заполнить пробелы в моем образовании. И все же после этого на нас смотрели уже по-другому.
— А Саманте Картрайт даже запретили с нами играть, — заметила Тэра. — Ее родители считали, что мы плохо влияем на нее.
— Она все равно никогда нам не нравилась. Все время щипалась и сплетничала.
Тэра заглянула в путеводитель.
— А где обезьяны? Я сгораю от любопытства. — Она встала и пошла дальше.
Дейзи невольно позавидовала ее загару, не преминув, впрочем, отметить, что ее шорты, переделанные из джинсов, неприлично коротки. Кроме шортов, на Тэре был столь же вызывающий ярко-розовый топик.
Дейзи подумала, что на фоне подруги она в своих синих джинсовых шортах, белой рубашке, завязанной узлом, и кроссовках выглядит серой мышью.
Миновав огромные птичьи вольеры, в которых истошно кричали попугаи, они вышли на открытую поляну. Дейзи вдруг как-то сразу обессилела. Во-первых, беспощадно палило солнце; во-вторых, за завтраком она выпила только стакан сока и чашку кофе; в-третьих, ее летучие фантазии вызывали в ней легкую дрожь. Словом, ей вдруг стало казаться, что она вот-вот грохнется в обморок.
Глупости. Ты никогда в жизни не падала в обморок. Все это маленькие хитрости, просто тебе хочется снова оказаться в его объятиях.
Дейзи вспомнила одну свою приятельницу, которая, не выдержав жары, упала в обморок в афинском аэропорту и, естественно, очутилась в руках загорелого красавца с глазами-маслинами, за один взгляд которых можно умереть.
— Это был бы лучший день отпуска, — рассказывала та, — если бы я при этом не описалась.
Чтобы как-то отделаться от дурацких мыслей, Дейзи принялась изучать путеводитель, который взяла при входе. Обезьянам была отведена отдельная роща.
— Это прямые потомки африканских зеленых мартышек, — прочитала она вслух, — но за несколько столетий они выделились в отдельный подвид. Местные фермеры считают их сущим бедствием.
Из кустов за ними с интересом наблюдали несколько пар глаз. Наконец они их заметили — крупный самец, пара малолеток хулиганистого вида и мамаша с младенцем, который прижимался к ее груди.
Тэра извлекла из сумки пакетик нечищеного арахиса.
— Купила на пляже у какой-то старушки. Им наверняка понравится.
— Думаю, здесь запрещено кормить животных, — сказала Дейзи.
— Ерунда. Я же не жевательной резинкой их угощаю.
— Да, но…
— Дейзи, не паникуй, — вмешался Ник. — Если нам сделают замечание, извинимся и скажем, что не знали. Правила устанавливаются для того, чтобы их нарушать. Это придает жизни остроту. Яйцо лучше с солью, «Кровавая Мэри» — с вустерским соусом.
Тэра высыпала арахис на ладонь, не прошло и минуты, как самец, оказавшийся самым смелым, боком подбежал к ней, схватил лакомство и, забравшись на дерево, принялся ловко лущить орехи. Съев все, он вернулся за добавкой.
Самка, осмелев, последовала его примеру. Детеныш со сморщенным личиком старичка взирал на них огромными печальными глазами; Дейзи захотелось взять его на руки и убаюкать.
