Людмила Зенкина - Порочный треуогльник
Провести день так, чтобы не думать о грядущем, было тяжело, но девушка решила, что если будет представлять это, то просто сойдёт с ума. Почти бессонная ночь сделала настроение каким-то нервно-весёлым и она, немного пугая родителей, всё утро натянуто улыбалась и с бестолковой усмешкой отвечала на все вопросы о своём самочувствии, что всё в порядке. На радость, был понедельник, и отец ушёл на работу, мать ей тоже удалось уговорить сходить в клинику, записаться на приём к доктору Яну лично. Оставшись в одиночестве, Ева уселась за свои записи и, вспомнив о вчерашней мысли, достала с полки книгу значений иностранных имён.
— Тааак, — протянула она вслух, перелистывая страницы справочника, — Амори… означает «любящий», — девушка прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Снова зашелестела страницами. — Катрин… Сокращенное от Екатерина — непорочная. И вправду подходит, — она снова вздохнула, вспоминая, как описывала друзей, создавая их образы в своём выдуманном мирке. Катрин она сделала монахиней с добрым сердцем и весёлым характером, потому что Карина, не смотря на некоторые свои необдуманные поступки, всегда казалась Еве светлым человеком с чистой душой. Она радовалась жизни, была отзывчива и добра, особенно к своим друзьям. Амори… в книге он был простым честным парнем, который тайно трепетно любил кого-то. Но кого? Писательница не успела сказать этого, думала раскрыть в самом конце. А сейчас никак не могла вспомнить, кто же это должен был быть.
Девушка откинулась на подушку, стараясь подавить мятущийся порыв печальных мыслей. Она решила, что не даст себе передумать, ни за что. Сделает всё, чтобы вернуть рукопись, а потом будет просто жить, как все подростки. Без вымышленных миров и друзей. Тем более, у неё появлялась новая цель — найти Карину. Если названая сестрёнка жива, то нужно обязательно отыскать её, быть может, родители не позволили ей навещать подругу, чтобы не тревожить больную память? Но теперь, когда Ева всё вспомнила сама, никто не запретит ей снова общаться со старыми друзьями.
О том, что ждёт их с Сашей отношения, девушка тоже не думала, решила, что пока нет смысла размышлять над этим. Если он узнает, что произошло утром, то точно попытается сам разобраться с Троем, а это было опасно для жизни друга, Ева не сомневалась. Позволить юноше признаться и любить её? Нет. Завтра она будет уничтожена, испорчена окончательно и бесповоротно. Не станет той, кого он любит с детства и, рано или поздно, Саша это почувствует. А тогда… Он молодой, умный, интересный и даже не в меру красивый для парня. У него точно получится построить счастливую жизнь с нормальной девушкой, которая будет честна с ним в своих чувствах и полюбит искренне. Уж точно она не будет наивной дурой, готовой отдаться в руки маньяка ради какой-то старой тетради.
На глаза навернулись слёзы. Но Ева лишь помотала головой, отгоняя жалкие мысли, нехотя встала с постели и отправилась на кухню, чтобы выпить чего-нибудь бодрящего.
Когда мать вернулась из клиники и развела растерянно руками, объясняя, что доктор Ян уехал на неделю к своей дочери на историческую родину, девушка понимающе улыбнулась и честно попросила дать ей телефон, чтобы позвонить Саше. Она подумала, что друг точно не оставит её в таком состоянии и наверняка приедет вечером, а общаться с ним сейчас было выше всяких сил. Еве казалось, что сердце разорвётся лишь от одного взгляда его добрых тёмных глаз. Мать укоризненно покачала головой, попросила дочь беречь свои нервы, но телефон всё-таки дала.
— Я слушаю, — раздался из трубки взволнованный мужской голос.
— Привет, — произнесла девушка, стараясь говорить, как можно спокойнее и даже веселее.
— Ева, как ты себя чувствуешь? Я уже через час освобожусь и приеду к тебе!
— Не нужно, — она наигранно улыбнулась, — со мной всё хорошо, но родители сказали, что нужно отдохнуть денёк. Лягу сегодня пораньше, а завтра позвоню тебе прямо сутра.
— Ты, — Саша погрустнел, — ты уверенна?
— Да, не волнуйся, пожалуйста, я честно в порядке.
— Когда ты говоришь «честно» — точно обманываешь, — с укором буркнул он. — Скажи правду, родители что-то узнали?
— Нет, — она снова улыбнулась, искренне радуясь, что друг ни о чём не догадывается, — просто волнуются за меня, как обычно.
— Хорошо, — он немного успокоился. — Ева, я понимаю, что сейчас не время. Но сможем ли мы поговорить завтра?
Девушка несколько секунд молчала, стараясь проглотить вновь подступивший к горлу болезненно давящий ком.
— Да, — соврала она наконец, понимая, что завтра сделает всё, чтобы не дать ему признаться.
— Хорошо, — улыбнулся Саша, — прости, что тороплю тебя.
— Всё в порядке, — она говорила спокойно, наконец удалось напустить на собственный голос некоторую безмятежность. — До завтра.
— До завтра, — раздалось тихое прощание, и Ева поспешила нажать на кнопку отбоя. От разговора с другом сердце болезненно щемило, и было невероятно тяжело сдерживать слёзы.
Вечер прошёл спокойно, немного освоившись с ролью жизнерадостной послушной дочери, девушка не давала родителям поводов для беспокойства. Только когда в десять часов она с бодрой улыбкой вдруг заявила, что хочет спать, супруги недоверчиво переглянулись, но ничего страшного явно не заподозрили. Поцеловали её, пожелали доброй ночи и сами начали собираться ко сну.
Около часа после полуночи Ева ощутила тяжёлую дрёму, нещадно навалившуюся на веки, голова чуть закружилась, затуманивая вялые мысли. Втихаря пробравшись на кухню, она размешала в холодной воде ложку растворимого кофе и сахара, поборов отвращение, залпом выпила получившийся «коктейль» и вернулась в комнату. Минут десять ушло на то, чтобы переодеться и делать стало окончательно нечего. Усталость одолевал неумолимо, кофе пока не помогал. Девушка потёрла глаза руками, замутненный бессонницей разум озарился бредовой идеей — если уж идти на плаху, можно сделать это красиво. Заняться-то в любом случае нечем. Она распахнула шкаф, вывалила оттуда содержимое, раскидала вещи на кровати и, недолго думая, начала мерить всё подряд, только бы отвлечься от сна. После часового модного показа, выбор пал на короткое чёрное платье — его когда-то подарила Карина для выпускного, чтобы названые сёстры были одеты почти одинаково. Так уж ей хотелось. Но Ева не смогла его одеть, во-первых, потому что не хотела обижать родителей, купивших ей немного старомодный, но очень красивый бело-голубой наряд. А во-вторых, такие платья всегда казались скромной школьнице слишком откровенными и подходящими как минимум для не первого романтического свидания. Сейчас девушка шла в обитель разврата, как ей это представлялось, так что смущение можно было отправить к черту. Не мешало бы ещё и выпить чего-нибудь алкогольного, наверное, но такую мысль блондинка откинула сразу — она вообще не выносила спиртного, да и мало ли, что можно начудить, будучи пьяной. Лучше иметь хоть какой-то контроль над собственными действиями.
