Вероника Мелан - Аарон
Ее подгоняли уже не в первый раз — время на исходе, силы на исходе, ночевать в пещере они не смогут — нельзя. Давай же, присмотрись!
И она присматривалась. Но ничего не видела. Почти ослепла и оглохла от нервозности — три рослых мужика помогали светить ей на стены — смотри, Райна, смотри. Ищи!
Ничего. Ноль. Безрезультатно.
Болезненно екнуло сердце — она всех подвела. Совершила то, чего боялась больше всего на свете, — подобно потерявшей нюх собачке, завела всех на верную гибель.
Лучше бы искал Баал — он видит в темноте, лучше бы он выводил всех назад…
И вдруг, — это случилось лишь потому, что в какой‑то момент она едва не выронила фонарь, — луч соскользнул со стены в проход. Всего лишь на секунду, но этого хватило для того, чтобы ее глаза выхватили выложенный на стене рисунок — ромб! Ромб из неприметных шероховатых камней — ЭТО ОНО! Это подсказка! Чтобы не дать себе ошибиться, Райна быстро пробралась мимо остальных к левому коридору — пусто, на стенах ничего! И, значит, она права — она нашла!
— Нам в правый.
— Почему?
— Не спрашивайте. Просто в правый.
— Как ты это обнаружила?
— Не важно. Идемте. Идемте!
И они вновь ей поверили.
А спустя десять минут выбрались из пещеры на свежий воздух — на узкий пятачок, откуда сползала с холма, через недра которого они только что пробирались, тонкая, едва заметная в сумерках тропинка.
Темно — синее небо, прохладный напоенный влагой ветер, гудящие ноги и сосновый лес впереди. Шедший позади всех ассасин, остановившись рядом, одобрительно хлопнул Райну по плечу, и та едва не свалилась на землю.
Устала, перенервничала, оголодала. Но ей не нужны были слова — хватало того облегчения, что накатило при виде нависшего над головой вечернего неба — свободы.
Она сумела. Она вывела всех наружу. Она смогла.
*****
Один хлопок по плечу и два коротких "спасибо" — не густо, но большего она и не ждала. Для себя она — герой сегодняшнего дня, а для них все такой же чужак — Райна на сей счет не заблуждалась.
Хорошо, что не стали ругаться, хорошо, что вообще поверили ей. Она не гордилась собой, хотя могла бы — просто радовалась тому, что не подвела. В первую очередь саму себя.
Хотя и дальше продолжала бы любить себя. Учиться любить. Даже такую, которая ошибается.
Пока остальные ставили палатки, она выудила из рюкзака Декстера четыре пластиковые тарелки и четыре кружки и теперь колдовала над котелком. Минуту назад она подошла ко всем провожатым по очереди и задала вопрос: что бы вы хотели получить на ужин? И каждый по — разному "отнекнулся" — мол, ничего, спасибо. Рен сообщил, что готов довольствоваться сухим пайком, Канн соврал, что не голоден, Баал мрачно взглянул и спросил: "Шоколад? Нет, спасибо".
Шоколад. Райна отошла и покачала головой.
Ну и ладно. Она предложит то, что сможет, а не захотят, так выкинут еду в кусты — она не обидится. В конце концов, она им не друг — она все еще убийца, которую ведут "смывать грехи", заказчица с миллионами долларов на счету. Избалованная стерва.
Пусть так. Пусть видят ее такой, какой хотят.
— Котелок — котелок, ты мог бы сделать три куска жареного мяса? Такого, чтобы сочное, но не сырое внутри. Вкусное.
Подумала и добавила:
— Чтобы нравилось мужчинам.
Выждала какое‑то время, открыла крышку и с облегчением вдохнула вырвавшийся из‑под крышки аромат — еда пахла изумительно. А главное, была горячей — и как работает эта посудина? Вот огроменское спасибо Майклу.
Райна поблагодарила котелок, выложила мясо (настоящее! И она не переставала этому удивляться) на тарелки, отнесла туда, где лежал у костра приготовленный коврик. Бросила в подвершенный над огнем котелок заварку и направилась к палатке.
Пусть едят без нее, чтобы не смущались. А она пока отыщет влажные салфетки, отойдет подальше и проведет вечерние гигиенические процедуры, ведь помыться все равно негде.
(Sia — I'm In Here)
К ее возвращению тарелки оказались пустыми — сытый отряд сидел на коврике, обсуждал какого‑то Бойда и те вещи, которые ему предстояло передать. Ей вновь сказали "спасибо" — на этот раз чуть смущенным и даже чуть благодарным тоном.
Райна кивнула.
Поела сама. В чужую беседу не вслушивалась, ополоснула тарелки, плеснула себе в кружку горького чая и уселась на корточках перед костром. Нашла длинную палочку, принялась ворошить ей угли — длинный поход. Сложный. Но он ей нравился. Жаль, что не продлится долго…
Мысли прервались тогда, когда к ней зачем‑то подошел и опустился рядом на корточки Аарон — его она ощущала всем телом, всеми невидимыми глазу нервными окончаниями. Против воли напряглась, подобралась, постаралась не смотреть на него — не чувствовать.
Так и сидела, пока он первый не обратился с вопросом:
— Как у тебя получилось?
— Что?
Она так и не посмотрела на него — не хотела тревожить печальное сердце. Слишком любила до боли знакомый профиль.
— Отыскать путь наружу?
Ответить: "Я умная"? "Видишь, как я умею?", "Логика"?
Вместо этого ограничилась одним словом:
— Повезло.
Ей не поверили.
— Так не могло повезти. Ты наблюдательная, да?
Райна так и не смогла понять, комплимент это или насмешка, и потому промолчала. Зачем он вообще подошел? Что хочет от нее? Держался бы подальше — неужели не ясно, что внутри все болит?
Нет, ему, наверное, не ясно. Что ж, пусть посидит. Посидит и уйдет, все как обычно. А тоска еще долго будет с ней рядом, где бы ни сидела Райна. Жизнь.
Она допила чай, сожгла половину палочки, отыскала новую, отсидела пятки, а Аарон все не уходил; Райне делалось все тоскливее — ей хотелось настоящего разговора. Не о "погоде" — по душам, о чувствах. Но о чувствах нельзя… Нельзя. Они есть у нее — у него нет.
И вдруг он спросил то, чего она не ожидала:
— А как умерла Дора?
Тишина. Треск поленьев; звездное небо над головой — дождь давно кончился.
— Я не знаю.
Она пожала плечами — ведь действительно не знала, ни как, ни почему.
— А как ты узнала о ее смерти?
Зачем ему это все?
— Ко мне пришел ее юрист. С завещанием.
И снова замолчала — к чему подробности? Оправдаться за содеянное в прошлом ей все равно не удастся, изменить о себе его мнение тоже — так зачем?
— Ты хорошо ее знала, да?
— Да. Немного.
— И она оставила тебе деньги?
— Не веришь?
Против воли всколыхнулось раздражение — Райна тут же его подавила. Незачем. Она такая, какая есть, она знает, что не убивала Дору, вообще не причастна к ее смерти.
— Я просто спросил.
— Да, оставила. И я не знаю "почему".
