Старше (ЛП) - Хартманн Дженнифер

— Ты уверена, что с Тарой все в порядке? Мне не стоит беспокоиться?

Я неуклюже забралась внутрь, мои движения ограничивало облегающее платье. Потянулась, чтобы закрыть дверь, затем устроилась на своем сиденье и застегнула ремень.

— Она в порядке. Она не пьет, ничего такого, — сказала я ему. — Она играла в бильярд с Джошем и друзьями, когда я уходила.

Его пристальный взгляд переместился на меня, прошелся по моему телу и остановился на лице.

— Почему ты мне позвонила?

Моя челюсть сжалась, и я отпрянула от его пристального взгляда. Была тысяча разных причин, почему я ему позвонила, но я назвала только одну.

— Этот парень, Эрик, схватил меня, и я сошла с ума, — призналась я, мои щеки пылали. — Сработали инстинкты, и я как бы… пнула его.

Я была слишком расстроена, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Он причинил тебе боль?

— Нет, — сказала я. — Он просто схватил меня за руку. Я слишком остро отреагировала.

— Нет, это не так. Никто не имеет права прикасаться к тебе без твоего разрешения. Поняла?

Когда я, наконец, взглянула на него, он смотрел на меня уверенно и серьезно. Я сжала губы и кивнула.

— Поняла.

Мы смотрели друг на друга еще мгновение, прежде чем Рид завел машину и выехал из переулка. Я смотрела в окно на угольно-черное небо и скрытую облаками луну. Мимо проносились деревья и дома, и у меня щемило в груди, пока мы сидели в тишине. Я не знала, что сказать, что чувствовать… что мне позволено чувствовать. Было так много вещей, которые нужно было сказать, но я была растеряна и сомневалась во всем.

Прошло несколько минут, и я нахмурилась, когда Рид остановил машину на пустынной площадке с видом на озеро. Я не пошевелилась, не произнесла ни слова. Я просто ждала, пока он глушил двигатель и тяжело вздыхал. Мой пульс бился где-то в горле, когда я медленно повернулась, чтобы посмотреть на него.

Его голова была откинута назад на подголовник, глаза закрыты.

— Почему мы остановились? — спросила я.

Некоторое время он не отвечал, и я позволила своему сердцебиению достичь крещендо. Мое дыхание звучало как неизменный саундтрек, наполняя пространство тревожными созвучиями.

Наконец, Рид поднял руку со своих колен и поднес к моей. Он взял ее в свою большую мозолистую ладонь, затем переплел наши пальцы, нежно сжимая, и, клянусь, я знала — именно в этот момент я влюбилась в него.

Мои глаза наполнились слезами, когда это чувство избавило меня от последних остатков безнадежности.

Это был идеальный момент, застывший во времени.

Лучший из всех.

Я смотрела на его профиль, когда его глаза распахнулись, грудь вздымалась от волнения, брови нахмурились, челюсть напрягалась.

Наконец Рид повернул голову и посмотрел на меня, проведя большим пальцем по костяшкам моих пальцев.

— Мне нужно было побыть с тобой, — сказал он, каждое слово было пронизано мукой. — Всего минуту.

Мое тело дрожало, я разрывалась между пониманием, что должна оставаться на своем месте, и желанием перепрыгнуть через консоль прямо в его объятия.

— Я твоя.

Это была жестокая ложь. Я никогда не буду принадлежать ему по-настоящему. Эти маленькие моменты — все, что нам было позволено.

Я позволила ему держать меня за руку, пока сумерки не сменились ночью, и звезды мерцали над нами, как крошечные фонарики. Вдалеке сверкала гладь озера, напоминая мне о нашей первой встрече — когда я потерялась, а Рид, сам того не ведая, спас меня.

Я смотрела на него, а он смотрел на воду. Слабый свет, проникающий в грузовик, освещал исчезающий синяк на его челюсти, оставленный моим отцом. Сглотнув, я заговорила.

— В тот день… у роллердрома, — начала я. — Как ты узнал, что это мой отец?

Рид вздохнул, глядя на меня.

— Я просто знал.

Мои брови удивленно приподнялись.

— У тебя было такое выражение лица, будто ты только что увидела призрака, — продолжил он. — Я знаю тебя, Галлея. И я знал, что в этом мире есть только один человек, способный так потрясти тебя.

Я провела подушечками пальцев по его костяшкам. Следы драки все еще сохранялись в виде заживающих корочек.

— Ты не должен был этого делать.

— Я знаю.

— Ты слишком многим рисковал.

— Ты этого стоишь. — Сдвинувшись в кресле, он подался вперед, его хватка на моей руке усилилась. — Никто никогда не заступался за тебя вот так, не так ли? Никто никогда не защищал. И это полное дерьмо. Ты заслуживаешь того, чтобы рядом с тобой был кто-то, кто будет бороться за тебя изо всех сил. За твою честь, за твое достоинство. Я хочу быть этим человеком. — Он смотрел на меня так пристально, что морщины прорезали все его лицо. — Я буду этим мужчиной… даже если это все, кем я когда-либо буду.

Что-то нахлынуло на меня.

Потребность, дикое желание впилось в меня острыми зубами, как темная одержимость.

Я втянула воздух и наклонилась над консолью. Дыхание Рида сбилось, когда он отпустил мою руку и коснулся щеки. Его слова были резкими, но прикосновение — нежным. Ласковым. Словно поцелуй его пальцев, прижатых к моей челюсти.

Я выгнула шею. Мои губы приоткрылись, и звук, похожий на стон, вырвался из моего горла и наполнил воздух вокруг нас всем неправильным и всем правильным.

Хватка Рида на мне стала дикой, его пальцы обхватили мою шею, когда он притянул меня ближе. Я почувствовала, как его губы впились в мою шею. Какая бы сущность ни овладела мной, ей нужен был Рид и только Рид, и последствия ее не волновали.

Его большой палец скользнул по моей нижней губе и приоткрыл рот.

— В тебе столько силы. — Его слова обожгли мою кожу. — Я хотел отдать тебе ее всю. Я хотел увидеть, как она наполняет тебя, поглощает.

— Рид. — Я запрокинула голову, мои руки сжали в кулаки лацканы его кожаной куртки, когда я притянула его ближе.

— Но, черт возьми, я дал тебе слишком много. — Он приоткрыл рот шире, оставляя горячий, влажный след вдоль моей шеи, пока его губы не оказались в миллиметре от моих. — Я дал тебе власть над собой.

Затем он приблизился.

Легкий поцелуй.

Мягкий, как шепот.

Он давал мне попробовать, но я хотела пиршества.

Всхлипнув, я украла еще немного, приоткрыв губы и проведя кончиком языка по его губам. Рид тяжело дышал, его сотрясала дрожь, когда он боролся с влечением.

— Пожалуйста. — Я осыпала поцелуями его нижнюю губу, а мои руки обвились вокруг его шеи.

— Боже, Галлея. Мы не можем. — Он не отстранялся, наоборот, еще крепче прижал меня к себе, как будто его слов было недостаточно, чтобы удержать на расстоянии.

Я чувствовала его слабость, лазейку в его решимости. Трещины расходились все шире и шире, позволяя мне проскользнуть внутрь. Отклонившись назад, я опустила его лицо к выпуклости своей груди. Я соблазняла его. Умоляла, чтобы он сдался и покорился.

Рид дрожал, глубоко вдыхая и проводя носом по выступающим округлостям, а его голова качалась из стороны в сторону, словно он ненавидел себя за это.

Ресницы затрепетали, и он издал стон капитуляции. Снова поднялся вверх. Схватил меня за затылок и притянул к себе.

Он поцеловал меня. Жестоко.

Огонь пронзил меня, когда я обхватила его лицо руками, притягивая ближе, впуская глубже. Он поглощал меня, скользил языком по моему, одной рукой сжимал мою шею, а другой обхватил и потащил через консоль.

Это было глупо, неправильно, бессмысленно. Все это и даже больше.

Стоны, полные облегчения и еще более чистой страсти, вырывались наружу. Наши языки сплетались, пробуя друг друга на вкус, стремясь к чему-то более глубокому. От него пахло дымным дубом и амброй, на вкус он был как мята. Эликсир, который заставил меня погрузиться в него, отчаянно вцепиться, провести ногтями по его лицу и шее.

Рука Рида прошлась по моей спине и запуталась в волосах, его пальцы сжались в кулак, и он откинул мою голову назад, его губы скользнули по центру моего горла, а язык нырнул в пространство между моими грудями.

Он громко, не сдерживаясь, застонал, кожа его куртки холодила мою пылающую кожу.