Лора Флоранд - Француженки не играют по правилам
– А меня ты слышишь? – спросила Саммер.
«Да, тебя-то я слышу, а ты меня – нет», – напечатала Келли.
– Давай попробуем еще раз завтра. Видеть вас так приятно. Moi, aussi, je vous aime[101].
Саммер закрыла ноутбук как раз в тот момент, когда Люк переместился, желая взглянуть на экран. Его губы были крепко сжаты.
– Ты кого-то любишь? – вежливо спросил он, будто было невозможно поверить, что она способна любить.
– А как ты думаешь, почему бы еще я спешила возвратиться на острова?
Он пожал плечами:
– Погода там лучше, а работы меньше.
На самом деле работы там намного больше. Программа, по которой она учила детей, была значительно проще, чем в ее школе-интернате, но Саммер пыталась дать детям хорошее, всестороннее образование. К тому же Алену ее присутствие здесь не так уж и нужно.
– И это тоже. Но есть кое-кто, ради кого стоит возвратиться.
– А он знает, какие слова ты говоришь другим мужчинам, когда впадаешь в безумство?
Саммер крепко сжала губы.
– Говори, что тебе нужно, и выметайся.
– Странно, что ты сказала «vous»[102] тому, кого любишь.
– Я говорю со всеми тремя сразу. Кажется, я говорила, что там, на островах, мы очень непринужденны.
Люк чуть-чуть улыбнулся.
– От того, как ты говорила со своими учениками, складывается довольно противное впечатление.
Саммер вспыхнула и сжала руку в кулак, чтобы не схватить ноутбук и не разбить его о голову Люка.
– Ты часто с ними говоришь?
Она угрюмо пожала плечами. Обычно спутниковая связь не работала или сразу же прерывалась, и приходилось коротать еще один парижский день без общения с горсткой маленьких островитян.
– Так у тебя есть любовник на острове, Саммер?
Ни одного за три года.
– А тебе какое дело? – спросила она враждебно.
Люк сжал зубы.
– Очевидно, есть. Иначе не спросил бы.
– Почему ты никак не скажешь, чего от меня хочешь?
Если он опять скажет «тебя»…
Но Люк молчал. Его внимание было привлечено к фотографиям, скользящим по гигантскому телевизионному экрану.
Покрытые буйной зеленью горы круто спадают в лазурные воды залива. От этой фотографии у Саммер становилось легко и на душе, и в теле. Фото сдвинулось, и теперь загорелая Саммер сидит на песке, поджав ноги. Ужасно подстриженные волосы растрепаны и спутаны, кожа неухожена, подрезанные и обтрепанные капри из джинсовой ткани так коротки, как только позволяют островные нравы. Со всех сторон ее облепили черноволосые дети. Один из них, как обезьянка, вскарабкался по ее спине, и его лицо выглядывает как раз возле ее уха. Другой лежит у нее на коленях, хотя сам такой большой, что не помещается на них. Двое детей постарше прижимаются к ней с обеих сторон, и их смеющиеся лица точно на уровне ее плеч. Застенчивый, серьезный Ванина ставит ей рожки и очень доволен собой.
Люк издал тихий звук. Саммер взглянула на него, и ее улыбка исчезла. Он был озадачен, даже ошеломлен, будто кто-то ударил его по голове.
Новая фотография. Немного не в фокусе, потому что Саммер дала камеру Ари, одному из шестилеток. Двое мужчин несут шест, а на нем висит Саммер, как свинья, которую собираются зажарить на костре. В тот раз они отправились в разгар лета на Нуку-Хива[103], на празднество Хейва, – почти все жители острова разместились на палубе грузового судна – и мужчины только что завоевали второе место в беге с жердями, лежащими на плечах и нагруженными бананами. Они начали шутливо выяснять, окажется ли Саммер тяжелее этих бананов, а затем – весит ли она больше, чем связанная свинья. Вот и понесли ее на шесте. Затем один из мужчин, немного пьяный к тому времени, сострил про то, что с банана надо снять кожуру, чтобы съесть его. Саммер смеялась так, что свалилась с жерди.
Потом она отправилась по своим делам.
У нее два года не было ни одного парня, и ей даже нравилась мысль о том, что кто-то ее так простодушно домогается… Но чтобы сохранить свое положение на острове, не следовало нарушать миссионерские нормы нравственности.
Фотография сменилась, и Саммер вздрогнула. У нее было глупое выражение, поскольку камера поймала ее в неудачный момент. Но Саммер сохранила фотографию из-за того, что на ней была перевернутая вверх ногами улыбка Моэи – он свисал с ветки вниз головой, предлагая ей манго.
Следующая… С ума сойти! Чтобы залезть на кокосовую пальму, надо не охватывать ствол ногами, а прижимать подошвы ступней к стволу с обеих сторон. При этом ноги человека двигаются так же, как у лягушки. И следующие фотографии показывали, как Саммер пытается научиться лазить на пальму, а островитяне покатываются со смеху.
Она выглядела настолько неуклюжей и смешной, что, когда смотрела эти фотографии, обычно смеялась до упаду, но…
Саммер схватила пульт и выключила экран раньше, чем такое шоу смог увидеть месье Олицетворение Перфекционизма, у кого, несомненно, с тринадцати лет не было ни одного неловкого момента.
Люк же, казалось, пытался подавить физическую боль.
Ну вот все и сложилось. Зачем ему иметь дело с несовершенством? Ведь он, наверное, когда-нибудь создаст семью с женщиной, прекрасной, как безукоризненная картина, которую можно повесить на стене в его квартире.
Черные как деготь глаза обратились на нее.
– Что, черт возьми, это было?
– О, да успокойся ты, – сказала Саммер, деревенея.
Неужели он думает, что весь мир всегда должен быть идеален, – просто на всякий случай, вдруг он посмотрит?
Смущение промелькнуло у него в глазах, но он не сбился с темы.
– Чем, черт возьми, ты занималась на том острове?
– Учила детей в школе. – Она пожала плечами. – Я не говорю, что смогла бы работать в старших классах городской средней школы, но на крошечном острове в Тихом океане это оказалось идеальной работой для меня. Там все меня любят.
– Ты улыбалась. – Черты его лица неуловимо изменились, видимо, так проявлялся его гнев. – Будто была счастлива.
– Прости. Я и не представляла, что быть счастливой значит загубить твой день.
– Кто, черт возьми, сделал те снимки? – Люк шевельнулся, и его тело внезапно нависло над ней. Его глаза блестели. – Проклятье, у тебя он точно есть. Любовник на острове!
– Уже три года у меня не было парня! – завопила она, и он дернулся, будто она его ударила. – И вообще это не твое дело.
– Нет, – решительно заявил он. – Мое. Поверь мне, если бы я постоянно заигрывал с тобой, ты имела бы право знать, есть ли у меня подруга.
Саммер побелела:
– Извини, но разве не считается заигрыванием хватать женщину в автомобиле и намекать, что хочешь ее как свою игрушку?