Громкий шепот - Милас Мари

– Мне плевать, будешь ты любить меня или нет. Просто никогда не уходи, ведь я ни за что не уйду первым. Да и последним тоже.

Глава 27

Макс

Еще никогда мне не приходилось с таким трудом пытаться открыть глаза утром. Для справки: я все еще пытаюсь. Это какой-то бесконечный круг, в котором веки поднимаются, зрачки протестуют против солнечных лучей, и веки опускаются, вновь погружая меня в сон.

Лишь при сотой попытке проснуться я решил протянуть руку и проверить Валери. Ведь в отличие от нее мое сознание было ясным, когда она произносила свой монолог в стиле «дело не в тебе, а во мне». И я помню, что засыпал рядом с ней.

Ладонь касается холодной простыни и больше ничего. Пустота.

На этот раз веки открываются со скоростью резко поднятых жалюзи. Взгляд обводит комнату и не находит никаких следов огненной женщины. Может, ей плохо? Вчера, а точнее сегодня утром, кожа Валери выглядела белее только выпавшего снега, и лишь отвратительные сине-фиолетовые следы рук Алекса придавали цвет. Ей стоило больших усилий стоять на ногах и держать глаза открытыми, так что я понятия не имею, какого черта она не в постели и где нашла силы, чтобы встать.

Возвращаясь к Алексу и его прощальному подарку на теле моей жены, хочу сказать: мне стоило огромных усилий окончательно не перекрыть ему кислород, пока он боролся за вдох. Вид Валери разрывал на части каждую унцию контроля, за которую я отчаянно старался держаться. Тело и разум горели, как в проклятом аду. Все внутри трещало по швам и разваливалось.

Я думал, что худший день в моей жизни случился тогда, когда почти бездыханная окровавленная Валери беззащитно лежала на полу своего дома и сжимала в руке телефон, словно в нем крылись дополнительные жизни, как в компьютерной игре.

Но нет. Худший день наступил именно вчера. В тот момент, когда я понимал, что никак не могу ей помочь. Когда сидел и смотрел в глаза жирному противному боссу какой-то бандитской шайки наркоманов, вежливо притворяясь заинтересованным лицом в сотрудничестве, пока женщину, которую я люблю, душили.

Это было похоже на какую-то личную комнату пыток. Я не слышал ее слов, но распознавал крики Рика.

«Черт возьми, он ее сейчас убьет!»

«Подними свой зад, Хадсон. Ты слышишь ее хрипы? Он ее сейчас задушит! А потом Макс задушит всех нас».

«Она замолчала. Почему так тихо?»

И только в этот момент ублюдок-детектив начал действовать.

Когда я его увидел, он поспешил меня заверить, что Валери жива, ведь теперь слышен ее голос, но мой кулак прервал его на полуслове.

– Она являлась приоритетом! – взревел я. – Она! Не твои амбиции и желание заполучить чертову звезду с неба, а жизнь человека! Хрупкой женщины, мать твою! Что с тобой не так? Что с вами со всеми не так?

Я практически выпускал дым из ноздрей, напоминая огнедышащего дракона.

– На нее возлагалась задача. Она ее выполнила, – монотонно ответил Хадсон, потирая щеку.

– Валери могла умереть, – с рычанием сказал я.

– Но она же жива, – ухмыльнулся он, перед тем как дать команду ломать дверь. – А вот насчет Алекса не уверен, и это дорого мне обойдется. Он нужен мне живым.

«А мне нужна живой она!» – хотелось заорать мне.

Клянусь, я думал, что растеряю все свое дерьмо прямо в ту секунду, но стоило мне увидеть Валери, к бурлящему гневу присоединился инстинкт защиты. Он не включал в себя избиение Алекса до полусмерти (хотя это желание ощутимо пульсировало) и выяснение отношений с полицией. Когда я ее обнял, то знал, что ей нужен не бульдозер в моем лице, а спокойствие. Не рыцарь, размахивающий мечом, а безопасность.

Я быстро принимаю душ, прогоняя остатки сна и гнева после воспоминаний о нашей ночи, надеваю спортивные штаны и иду на поиски женщины, занимающей мои мысли 24/7. Разведка не занимает много времени, потому что приглушенные красноречивые ругательства, доносящиеся из комнаты Валери, сразу выдают ее местоположение.

Я приоткрываю дверь и стараюсь остаться незамеченным, чтобы узнать, с кем она ругается. Брови взлетают, когда мне становится ясно, что Валери выясняет отношения с чемоданом.

С одеждой. С ее одеждой, которая отказывается в нем помещаться и, видимо, покидать пределы комнаты.

– Что за переселение народов? – Я прочищаю горло, пытаясь сохранить спокойный тон, пока все внутри кричит: «Какого хрена?»

Валери подпрыгивает на месте и резко разворачивается ко мне. Мои глаза сразу цепляются за синяки, превратившиеся в одно большое полотно, напоминающее черное небо.

Просто дыши.

Я сжимаю кулак, хрустя большим пальцем, и выдерживаю этот прилив ненависти ко всему земному шару.

– Ты меня напугал, – все еще с небольшой осиплостью говорит Валери.

Я перехватываю ее взгляд и ищу ответы на вопросы, которые, уверен, вылетят из моего рта через несколько минут.

– Я… эм… – Она покусывает уголок губы и нервно теребит край длинной футболки, заканчивающейся на середине бедра. – Мне… э-э-э… просто… уф, черт возьми!

Я продолжаю смотреть на то, как Валери ругается себе под нос, и все еще думаю, в какой момент потеряю терпение.

– Ты проснулся, – выдыхает она.

– Очевидно, – ровно произношу я, скрещивая руки на груди.

Она кивает головой и тяжело сглатывает.

– Да.

– Что происходит, Валери?

Ответ на этот вопрос скребет острыми когтями мое подсознание, которое я изо всех сил пытаюсь заблокировать, потому что просто, мать вашу, не хочу даже на секунду думать о том, что она действительно собирается уйти.

Валери выдерживает мой тяжелый взгляд и резко выдыхает. Если бы дыхание было олимпийским видом спорта, то мы бы выиграли все комплекты медалей.

– Я собираю вещи, – наконец-то признается она.

– Надеюсь, для того, чтобы перенести их в мою комнату? – невесело ухмыляюсь я. – Потому что других причин для этого нет.

Мы ведем еще одну битву «кто моргнет первым», в то время как ощутимое напряжение возрастает с каждой долбаной секундой.

– Нет, – хрипит она. – Я собираю их, потому что мне здесь больше не место. Это твой дом. Твоя жизнь. Я и так злоупотребила гостеприимством.

Валери отворачивается и продолжает складывать в чемодан все, что попадается ей под руки. Только что она бросила в него игрушку Брауни.

Можешь упаковать весь мой дом, если тебе станет легче.

Глубоко внутри меня начинает подниматься неистовый рев, но я все еще цепляюсь за тонкую нить контроля.

– Какие еще интересные новости к этому часу? – спрашиваю непринужденно. – Какая погода за окном? Что там с политической обстановкой в мире? Твой отец политжурналист, ты должна быть в курсе.

Каждый мускул напряжен до предела, когда я двигаюсь в сторону окна.

– Прекрати, – тихо произносит Валери, пытаясь совладать с руками и не ронять каждую взятую вещь.

Я сокращаю расстояние между нами со скоростью сверхъестественного существа.

– Нет, это ты прекрати! – указываю на нее пальцем. – Что за чушь ты говоришь? Какое, к черту, гостеприимство? Какой мой дом и моя жизнь?

Все это давно в ее руках. Эта женщина – оружие массового поражения. И я пал с того дня, когда заглянул в ее глаза. Как и все остальные члены этого дома и все в моей жизни.

– Макс, – очередной раз выдыхает она.

– Хватит дышать!

Я теряю контроль, и это плохо.

Не с ней, Макс! Только не с ней.

– Ну так уж сложилось, что это физиологическая потребность, умник, – отбивает она, не давая мне спуску.

Умница.

Боже, я схожу с ума. Она сводит меня с ума. Я мог противостоять ублюдкам в суде, разъяснять до мелочей очевидные вещи клиентам и находить лазейки там, где вообще выхода нет. Мог с закрытыми глазами обыграть кого угодно в крестики-нолики, шахматы, шашки, нарды и собрать кубик Рубика.

Но самым сложным делом, которое я до сих пор не могу выиграть, и игрой, заводящей меня в тупик, оказалась Валери.