Джинна Уилкинс - Странная парочка
Бабушка, которой Анджи искренне восхищалась, была доброй, любящей, веселой женщиной; она до самой смерти изумлялась тому, что мать Анджи ставила богатство выше чувств. Маргарет была красивая, довольно избалованная женщина, в молодости она отправилась на Восток в надежде стать звездой и окончила тем, что вышла замуж за честолюбивого дельца, который обещал ей все и всю жизнь выполнял обещание, не стесняясь средствами.
Анджи часто задумывалась, знала ли умершая десять лет назад мать, что бизнес Нолана часто выходил за рамки закона. И так же часто корила себя за слепоту, с которой предавалась беззаботной и роскошной жизни, впервые осознав существование суровой действительности только после ареста отца. Все еще скорбя по бабушке, умершей за месяц до ареста, Анджи окинула взглядом свою жизнь в тяжелые месяцы расследования – это было отвратительно. И вот теперь она пытается доказать, что является чем-то большим, нежели хорошенькой куколкой.
– Как мне тебя не хватает, бабушка, – пробормотала она, глядя в милое лицо на фотографии. – Если бы ты была со мной…
Временами одиночество тяготило ее. Но как заводить друзей, если сама еще не знаешь, стоишь ли чьей-то дружбы, настоящей дружбы? Не тех легкомысленных игр, в которые играло ее окружение в Бостоне, лживо-приятельских соревнований за самый большой шик, самый вызывающий и бесшабашный. Анджи не была уверена, что знает, как быть другом, не говоря уже о более прочном чувстве, таком, как любовь.
Звонок в дверь заставил ее вернуть фотографию на место и недоуменно нахмуриться. Кто мог нанести ей визит? За пять месяцев в Бирмингеме она не приобрела ни одного знакомого, близкого настолько, чтобы заявиться без предупреждения. Идя к двери, она с удивлением поймала себя на мысли о Рисе. И с еще большим удивлением обнаружила, что от этой мысли стало трудно дышать.
Она уверила себя, что не была разочарована, обнаружив на крыльце веснушчатого мальчишку лет семи с крошечным черно-белым котенком в довольно грязных руках. Анджи узнала соседского сына, часто игравшего на пешеходных дорожках спокойного района среднего класса.
– Что-нибудь случилось?
Мальчик обезоруживающе улыбнулся, продемонстрировав несколько пустых мест, где должны были появиться новые зубы.
– Моя кошка родила котят, и мама велела мне раздать их. Это – последняя. Возьмете, мэм?
– Ой, я…
– Она хорошая кошечка, мэм, – серьезно заверил мальчуган, округлив глаза от искренности. – Ее даже выпускать не нужно, если у вас найдется ящик, и вообще вы с ней подружитесь. Она здоровая, у нее даже все прививки сделаны. И она ничего не будет вам стоить… ну, кроме еды и ящика. Она, правда, девочка, так что придется сделать операцию. Моей кошке делают операцию завтра. А то мама не разрешит ее держать.
«Вы с ней подружитесь». Эти слова выпрыгнули из торопливого монолога. Анджи посмотрела на мяукающего котенка.
– Ну…
Чувствуя, что победа близка, мальчик с еще более невинным видом протянул кошку Анджи.
– Хотите подержать? Она такая мягонькая.
Не успела Анджи опомниться, как котенок был у нее в руках. Прижав к щеке пушистое тельце, она улыбнулась мягкому рокоту из крошечной грудки.
– Как ее зовут?
– Еще никак. Можете назвать, как хотите. Но мне нравится «Цветик».
– Цветик? – Анджи удивленно подняла брови.
– Ну да, потому что она черно-белая, как скунс. Помните «Бемби»? – спросил он, не дождавшись реакции Анджи. – Бемби подумал, что скунс – это цветок, и назвал его «Цветик».
В этом был свой таинственный смысл.
– Цветик, – задумчиво повторила Анджи. Нелепое имя для кошки. Но ведь она никогда и не думала заводить кошку. – А как зовут тебя? – спросила она у мальчика.
– Микки.
– Что ж, Микки, спасибо за кошку. Я буду хорошо о ней заботиться. И ты можешь проведывать ее, когда захочешь, – повинуясь неожиданному импульсу, добавила она.
Круглое лицо Микки расплылось в улыбке от уха до уха.
– Вот спасибо вам, мэм. Мама будет так рада, что я за один день пристроил всех четырех котят. Ну, я пошел. Пока.
Анджи закрыла дверь и озадаченно посмотрела на новоявленного питомца. Первый друг, подумала она с неопределенной улыбкой. Потом отнесла Цветика в спальню и переоделась. Нужно было отправляться в магазин за кошачьим приданым.
* * *В понедельник утром Анджи бросила сумку на свой рабочий стол и улыбнулась, снимая с юбки несколько кошачьих волосков. Она чувствовала себя немножко виноватой, оставляя Цветика в одиночестве, хотя и убедилась перед уходом, что ящик, еда, вода, мягкая постелька и любимые игрушки на месте. Приятно было сознавать, что кто-то обрадуется твоему возвращению с работы.
Может быть, из-за этих мыслей у нее на лице была улыбка, когда осторожный стук в открытую дверь кабинета заставил Анджи повернуться. Впрочем, улыбка потухла, когда она увидела на пороге явно нервничающих Далу и Гей. Гей, рыжик из вычислительного центра, заговорила первой.
– Можно поговорить с вами, мисс Сен-Клер?
Сожалея, что не может отказать, Анджи кивнула.
– Да, конечно. Заходите.
Дала, чуть полноватая секретарша, шагнула в кабинет и набрала побольше воздуха, впечатляюще подняв объемистую грудь.
– Мисс Сен-Клер, нам с Гей очень неудобно от того, что вы услышали в пятницу за ленчем. То, что мы говорили, не лезет ни в какие ворота, и мы приносим свои извинения.
Анджи бесстрастно кивнула.
– Считайте, что все забыто.
Гей, вошедшая вслед за Далой, помотала головой.
– Как же забыть. Мы понимаем, как больно вам сделали. Нам самим теперь не по себе.
– Вы вовсе не… – машинально начала Анджи и остановилась. – Да, вы сделали мне очень больно, – призналась она, помолчав. – Но ведь вы говорили то, что думаете.
Дала виновато прикусила губу, большие карие глаза радостно встретили неожиданную весть о том, что и у Анджи бывают человеческие чувства.
– У нас просто не было возможности узнать вас, мисс Сен-Клер. То, что мы сказали, непростительно, но мы… мы просто злословили. Дурачились, понимаете?
Конечно, она понимала. Сколько раз Анджи с «друзьями» по загородному клубу веселились на чужой счет в такие вот часы за ленчем.
– Я понимаю. Пожалуйста, не думайте об этом больше.
Снова заговорила Гей.
– Мы хотим попробовать новый итальянский ресторанчик. Хотите присоединиться к нам, мисс Сен-Клер?
Первым импульсом было вежливо отказаться. Второй оказался более честным. Ей, черт возьми, хотелось принять это предложение. Надоело есть в одиночестве, постоянно быть в одиночестве. Если Рис не соизволит отпустить ее, она заявит, что заслужила обед так же, как и все остальные.
– С удовольствием. Спасибо за приглашение. И, пожалуйста, называйте меня Анджи.
