Самая холодная зима - Черри Бриттани Ш.

– Тебе не стоит идти. Уэстон здесь.

– Мне всё равно, – сказала я. – Я хочу быть здесь с тобой.

– Стар. Нельзя. Всё в порядке.

В груди все сжалось. Только теперь я осознала реальность, в которой мы оказались. Его отец боролся за свою жизнь в больнице, а я даже не могла быть рядом с Майло из-за моего положения в школе. Это казалось смешным и несправедливым.

– Я подожду здесь, пока ты не закончишь, – сказала я.

– Возможно, пройдут часы, – прошептал он усталым и надтреснутым голосом.

– Я подожду здесь, – сказала я ещё раз.

Он кивнул и выскользнул из машины. Когда он ушёл, мне пришлось заставить себя не побежать следом. Тридцать минут пролетели быстро. Потом час. Вскоре после этого Майло вышел из здания и подошёл к моей машине. Он открыл дверь и забрался внутрь.

Я выпрямилась, ожидая новостей:

– Он сильно пострадал. Дела идут не слишком хорошо. Он в коме, и они не знают… У них нет информации, которую они могли бы мне дать. Они сказали, что я могу позвонить, чтобы узнать новости, или прийти в часы посещений, что я и сделаю.

– Хорошо. Это хорошо. А Уэстон?

– Он ушёл немного раньше меня. Я сказал ему, что вызову «Убер» или что-то в этом роде.

– Ты не собираешься остаться с ним сегодня вечером?

– Нет. Я остаюсь у себя.

– Один?

– Да.

– Нет, – покачала я головой. – Я останусь с тобой.

– Это необязательно. Я уже украл день твоего времени. Со мной всё будет в порядке и…

– Я остаюсь с тобой, – повторила я.

Майло посмотрел на меня и приоткрыл рот, как будто хотел поспорить, но ни слова не слетело с его губ. Он кивнул, полностью побеждённый.

Я отвела его в свою комнату в общежитии, где собрала несколько вещей в спортивную сумку и отнесла их Майло. Он сидел на моей кровати и молчал. Я была уверена, что его разум был занят больше, чем когда-либо, а душу скручивали и разъедали плохие мысли.

Когда я схватила со стены зарядное устройство для телефона, дверь комнаты открылась и вошла Уитни в наушниках. В ту секунду, когда её взгляд упал на Майло, её челюсть отвисла, но она постаралась сохранить самообладание так сильно, как могла.

– Всё в порядке? – спросила она, когда я застёгивала молнию на спортивной сумке.

– Ага. Всё в порядке. Меня не будет несколько дней, – сказала я.

– Как же твой важный экзамен завтра?

– Мне всё равно, – призналась я, чувствуя, как моё беспокойство нарастает: она говорила всё это перед Майло.

Я ничего не имела против моей лучшей подруги, но она была последним человеком, с которым мне хотелось иметь дело в тот момент. Мои мысли были сосредоточены на Майло и только на нём.

Я повернулась к нему и слегка улыбнулась:

– Готов?

Он кивнул и встал с моей кровати.

– Старлет… – начала Уитни.

Я повернулась к ней и положила руку ей на предплечье:

– Я всё объясню через несколько дней, когда вернусь.

Она кивнула, возможно, ничего не понимая, но в знак солидарности.

– Будь осторожна, – прошептала она так, чтобы Майло не мог услышать.

Затем она обняла меня и повторила это ещё раз:

– Просто будь осторожна, Стар.

Мы с Майло приехали к нему домой, и он взял мою сумку, чтобы отнести её внутрь. Он двигался так, словно шёл по зыбучим пескам, в нескольких секундах от того, чтобы погрузиться ещё глубже в мучительную депрессию.

Было грустно видеть, как он ломается. Он только начинал заново учиться дышать, и казалось несправедливым, что мир пытается затащить его обратно, глубже во тьму, когда он только начал чувствовать тепло солнца.

Я смогла гораздо лучше осмотреть его дом, чем накануне вечером. Каждая комната напоминала своего рода капсулу времени. Я чувствовала его мать сквозь предметы декора. В каждой комнате были следы присутствия женщины. Видные места на стенах занимали фотографии, но многие из них висели криво и уже запылились. Несколько лампочек перегорело, и помещение было тускло освещено.

В доме было такое призрачное ощущение. Как будто раньше он был оживлённым, но, с тех пор как умерла хозяйка, застрял в каком-то полусне. Комнаты, некогда тёплые и уютные, превратились в унылые закутки, пропитанные печалью.

Я подошла к камину, чтобы изучить фотографии на полке. Вот Майло с обоими родителями. Он был так похож на свою мать, что у меня чуть не перехватило дыхание. От блеска в глазах до изгибов улыбки. Теперь я поняла, почему его отцу было трудно смотреть на Майло. Словно он смотрел на мечту и не мог её удержать. Журнальный столик в гостиной был завален пустыми банками из-под пива, ещё там лежала коробка из-под недоеденной пиццы, а пол можно было бы хорошенько пропылесосить. Но когда я огляделась, то поняла, что это логово двух несчастных людей, которые старались выжить каждый божий день. Я никогда не думала, что дом может застыть во времени, пока не вошла в эти стены.

В тот момент, когда Майло увидел мой взгляд, обращённый на стол, он поворчал про себя и поспешил убрать объедки.

– Извини. Это мой отец, – попытался объясниться он, подавляя небольшое смущение.

Я подошла и помогла ему:

– Не беспокойся об этом. Я могу помочь.

– Не стоит. Я сам.

Он встал и ударился о край столика рядом с креслом с откидной спинкой.

– Чёрт! – вскрикнул он, чуть не уронив банки из рук. – Дерьмо!

– Ты в порядке? – спросила я, бросившись к нему.

– Я в порядке, – рявкнул он. Его гнев нарастал с каждой секундой.

Как только он осознал свой тон, то посмотрел на меня и вздохнул.

– Извини. Просто сейчас всё навалилось.

– Вот, давай мне это.

Я взяла у него банки и пошла выбрасывать их в мусорное ведро. Когда я вернулась, то увидела, каким разбитым он выглядел, потирая ногу в месте ушиба.

– Можно я приготовлю тебе что-нибудь поесть? Или чай? Кофе?

Он покачал головой, повернувшись ко мне спиной. Он смотрел из окна на падающий снег. Апрель был уже не за горами, а снег всё ещё кружил над нашим городом, как будто и не собирался исчезать.

Я так волновалась, но не была уверена, что смогу чем-то помочь.

– Майло… чем я могу помочь?

Он повернулся, чтобы посмотреть в мою сторону, а затем подошёл ко мне. Он обнял меня, и я крепко прижалась к нему в ответ. Мы застыли так на секунду, прежде чем его губы поцеловали мой лоб, затем щёки, затем изгиб моего подбородка, затем шею, затем…

– Майло, подожди, – прошептала я, когда его губы скользнули по моей шее.

Дрожь пробежала по моему телу, я боролась со своими желаниями и его потребностями. Да, было приятно чувствовать его губы на моей коже, тепло его прикосновений. Я хотела его, и этот факт нельзя было отрицать. Я всегда хотела его. Мой мозг знал, что это недопустимо, но моё сердце, казалось, не заботилось о том, правильно это или нет. Всё, что оно умело делать, – влюбляться в сломленного мальчика, который время от времени позволял мне тоже разбиваться на осколки. Но это сейчас было лишним. Майло не нужна была физическая близость. Ему не нужна была возлюбленная.

Ему нужен был друг.

Ему нужно было, чтобы я была его другом.

– Я хочу тебя, – прошептал он, впиваясь в мою кожу.

Его язык выскользнул изо рта и прошёлся по моей ключице.

– Я хочу попробовать каждую твою частичку, – поклялся он, его руки бродили по моей талии.

– Майло, нет, – сказала я, отходя от него.

Комната словно похолодела, а в его глазах промелькнуло смятение.

– Какого чёрта, Стар? Я просто хочу тебя прямо сейчас. Вот и всё.

– Нет, Ми. Тебе грустно, и ты волнуешься.

– Нет. Я в порядке.

Моё сердце болело за него, потому что я чувствовала его разочарование. Я чувствовала его желание отключиться от реальности. Отключиться и потерять себя во мне, чтобы не пришлось сталкиваться с трагической реальностью. Его сердце было разбито, и он делал всё, что в его силах, чтобы избежать правды душевной боли.

– Ты ни слова не сказал о своём отце с тех пор, как мы вышли из больницы, – спокойно заявила я. – Это меня беспокоит. Нам следует поговорить об этом и…