Кристина Лорен - Прекрасный игрок
– Извини, что разбудила тебя.
Зажмурившись, я стукнул по лбу кулаком.
– Пустяки, не беспокойся.
Несколько мучительно долгих секунд она не отвечала, и за это время у меня в голове успело прокрутиться несколько вариантов нашего разговора. В одном она сообщала мне, что я козел. Во втором извинялась за то, что допустила мысль, будто наша жаркая ночка оставила меня совершенно равнодушным. В третьем трепалась о всякой ерунде в стиле Зигги. И, наконец, в последнем спрашивала, можно ли прийти ко мне.
– Я вышла на пробежку, – сказала она. – Думала, может, ты начал раньше и я увижу тебя на дорожке.
– Ты думала, что я решил пробежаться без тебя? – рассмеялся я. – Это было бы не по-джентльменски.
Она не ответила, и я запоздало сообразил, что не явиться в парк и даже не позвонить ей было ничем не лучше.
– Черт, Зигги. Извини.
Она резко втянула воздух.
– Значит, сегодня я Зигги. Любопытно.
– Ага, – промямлил я, немедленно себя за это возненавидев. – Нет. Блин, я не знаю, кто ты сегодня утром.
Я пинком отшвырнул простыни, искренне жалея, что не могу так же пнуть свой затуманенный со сна мозг.
– Когда я зову тебя Ханной, это сбивает меня с толку.
«И заставляет думать, что ты принадлежишь мне», – не добавил я.
Отрывисто рассмеявшись, она снова тронулась с места – ветер еще сильней засвистел в трубке.
– Преодолей уже свои мужские страхи, Уилл. Мы просто занимались сексом. Предполагается, что ты сечешь в этом лучше всех остальных. Я ведь не прошу у тебя ключ от квартиры.
Она замолчала, и тут сердце у меня ушло в пятки – я понял, как моя холодность выглядит со стороны. Ханна подумала, что я хочу от нее отделаться. Я открыл было рот, чтобы объясниться, но она успела первой:
– Я даже не требую повторения, ты, самовлюбленный придурок.
И на этом оборвала связь.
Я попросил друзей перенести наш обычный обед со вторника на понедельник на том основании, что потерял и яйца, и мозги. Никто не стал спорить. Похоже, я достиг той стадии любовной лихорадки, когда смеяться надо мной было уже просто грешно.
Мы встретились в «Ле Бернардин», заказали то же, что и всегда, и жизнь потекла точно так же, как на протяжении последних девяти месяцев. Макс нацеловывал Сару, пока она не начала от него отбиваться. Беннетт и Хлоя устроили шуточную потасовку над салатом – Хлоя почему-то настаивала на том, что они должны совместно съесть его на обед, видимо, в качестве какой-то странной прелюдии. Единственным исключением из привычной рутины стало то, что я меньше чем за пять минут прикончил свою порцию спиртного и заказал еще одну, заработав неодобрительный взгляд от нашего постоянного официанта.
– Похоже, я превратился в Китти, – заявил я, когда он отошел.
Разговоры постепенно замолкли. Я понял, что все это время мои приятели счастливо трепались о всякой фигне, в то время как мой мозг тихо плавился в двух шагах от них.
– С Ханной, – уточнил я, пытаясь обнаружить на их лицах хоть тень понимания. – Я – Китти. Я твержу, что все в порядке, и меня устраивает просто секс, но это не так. Я говорю, что буду рад трахаться только по третьим вторникам каждого нечетного месяца, лишь бы быть рядом с ней. А она в ответ: «Ах, еще одна встреча мне не нужна».
Мои излияния прервала ладонь Хлои, практически уткнувшаяся мне в лицо.
– Стоп, Уильям. Ты с ней спишь?
Я выпрямился, вызывающе глядя на нее.
– Ей двадцать четыре, а не тринадцать, Хлоя. Какого хрена?
– Меня не волнует то, что ты с ней спишь, странно то, что вы переспали, и она тут же не позвонила одной из нас. Когда это впервые произошло?
– В воскресенье. Два дня назад, так что успокойся, – проворчал я.
Хлоя откинулась на спинку стула, и выражение ее лица чуть смягчилось.
Расслабившись, я потянулся к следующему стакану, не успел официант поставить его на стол. Но Макс оказался быстрее и отодвинул виски так, что я не мог до него дотянуться.
– У нас после обеда встреча с Альбертом Самуэльсоном, и мне надо, чтобы ты был в форме.
Я кивнул и протер глаза.
– Я ненавижу вас всех.
– За то, что мы были правы? – верно предположил Беннетт.
Я пропустил это мимо ушей.
– Так ты наконец-то порвал с Китти и Кристи? – мягко спросила Сара.
Черт. Опять это.
Я покачал головой.
– Зачем? С Ханной все глухо.
– Не считая того, что ты в нее влюблен, – с нажимом сказала Сара и нахмурилась.
Ее неодобрение было мне особенно неприятно. Из всех моих друзей именно Сара задавала мне взбучку только тогда, когда я этого действительно заслуживал.
– Просто не думаю, что стоит устраивать дополнительные трагедии, когда и так все паршиво, – вяло возразил я.
– Ханна прямо так сказала, что не хочет больше тебя видеть? – спросила Хлоя.
– Судя по тому, как она вела себя в воскресенье утром, так и есть.
Макс, кивнув, встрял в разговор:
– Не хочу тыкать пальцем в очевидное, приятель, но почему ты не провел с ней свою знаменитую уиллсамнеровскую беседу? Разве не время доказать ту многострадальную теорию, которую ты всегда предъявлял нам, когда разговор заходил об отношениях: лучше заранее обсудить все, чем оставить вопросы открытыми?
– Фигня в том, – мрачно объяснил я, – что этот разговор легко проводить тогда, когда точно знаешь, чего хочешь, а чего нет.
– И чего же ты хочешь? – сказал Макс, сдвигаясь в сторону, чтобы официант мог поставить на стол его заказ.
– Я не хочу, чтобы Ханну трахал кто-то еще! – рявкнул я.
– Ну, – чуть поежившись, начал Беннетт, – а если бы я сказал тебе, что вчера видел Китти с другим мужчиной, и отношения у них явно не платонические?
На меня нахлынуло облегчение.
– Это правда?
Он покачал головой.
– Нет. Но твоя реакция весьма показательна. Помирись с Ханной. И разберись, черт возьми, с Китти.
Взявшись за вилку, он добавил:
– А теперь заткнись и дай нам поесть.
На следующий день в пять пятнадцать я уже проснулся и торчал у дома Ханны. Я знал, что теперь, войдя во вкус, она уже не пропустит ни одной пробежки. Мне надо было помириться с ней… Но пока я не знал, как это сделать.
Увидев меня, Ханна резко остановилась. Ее глаза расширились, но затем лицо приняло спокойное и бесстрастное выражение.
– А, привет, Уилл.
– Доброе утро.
Она прошла мимо меня, глядя только вперед. Когда мы поравнялись, ее плечо чуть задело мое – и, судя по тому, как она передернулась, это было не специально.
– Подожди, – окликнул ее я.
