Кристина Лорен - Прекрасный игрок
– Ты давно проснулся? – спросила я.
Он пожал плечами. Я завороженно следила за сокращением мышц на его плечах и спине, смотрела во все глаза на край татуировки, обвившейся вокруг ребер.
– Давненько.
Я взглянула на часы. Было еще рано – слишком рано для пробуждения в воскресное утро при полном отсутствии планов и особенно после такой ночки, как наша.
– Бессонница?
Перевернув еще одну оладушку, Уилл выложил пару на тарелку.
– Что-то типа того.
Я налила себе кофе, не отрывая глаз от текущей в кружку темной жидкости и струйки пара, вьющейся в солнечных лучах. Стол был накрыт: для каждого из нас разложены салфетки, расставлены тарелки и стаканы с апельсиновым соком. Я невольно представила Уилла с одной из его «не-девушек» и не могла не задуматься о том, было ли это частью давно отработанного ритуала: приготовить для леди завтрак, после чего оставить ее одну в пустой квартире с ватными ногами и осоловелой улыбкой.
Покачав головой, я поставила кофейник на место и расправила плечи.
– Рада, что ты все еще здесь.
Улыбнувшись, он выскреб из масленки последний кусок масла.
– Вот и хорошо.
Комната погрузилась в уютное молчание. Я добавила сахар и сливки, а затем села со своей кружкой на стул по другую сторону стола.
– Я имею в виду, что чувствовала бы себя по-идиотски, если бы ты ушел. Так легче.
Перевернув последнюю оладью, он спросил через плечо:
– Легче?
– Не так неловко, – пожав плечами, ответила я.
Я знала, что надо делать вид, что все как обычно, что между нами нет ничего особенного. Мне не хотелось, чтобы он подумал, будто я не смогу с этим справиться.
– Боюсь, я не совсем понимаю тебя, Ханна.
– Просто легче сейчас справиться с этой неловкой частью: «Я видела тебя голым», чем потом, когда мы будем в одежде и нам придется общаться дальше.
Явно растерявшись, Уилл уставился на опустевшую сковороду. Он не кивнул, не рассмеялся и не поблагодарил меня за то, что я сказала это первой. Такая реакция, в свою очередь, привела в замешательство меня.
– Ты обо мне не слишком высокого мнения, да? – спросил он, наконец-то развернувшись ко мне.
– Прошу тебя. Ты ведь знаешь, что для меня ты практически святой. Я только не хочу, чтобы ты начал нервничать или решил, что я ожидаю от тебя каких-то изменений.
– Я не нервничаю.
– Просто я понимаю, что прошлая ночь имела для нас разное значение.
Он свел брови к переносице.
– И чем же она была для тебя?
– Чудом. Напоминанием о том, что, хотя я и напортачила с Диланом, мне все еще может быть хорошо с мужчиной. Я могу расслабиться и наслаждаться этим. И я знаю, что ты останешься таким же, но, похоже, я уже немного другая. Так что спасибо.
Уилл прищурился.
– И кто же я, по-твоему?
Я подошла к Уиллу и вытянулась, чтобы поцеловать его в подбородок. Тут его мобильник, лежавший на столе, зазвонил, и на экране высветилось имя Китти. Что ж, вот и ответ на вопрос. Я перевела дыхание, собирая мысли в кучку. А затем, рассмеявшись, кивнула в сторону мобильника, который продолжал вибрировать на столешнице.
– Мужчина, которого не зря считают спецом в постельных делах.
Нахмурившись, Уилл отключил телефон.
– Ханна, – начал он, притянув меня к себе и нежно поцеловав в висок. – Прошлой ночью…
Я вздохнула: мы так хорошо подходили друг другу и мое имя прозвучало из его уст так идеально.
– Ты не обязан ничего объяснять, Уилл. Прости за то, что я все усложняю.
– Нет, я…
Вздрогнув, я прижала два пальца к его губам.
– Боже, ты, должно быть, ненавидишь все эти разборки после секса. Честное слово, они мне не нужны. Я прекрасно справляюсь.
Уилл обшарил глазами мое лицо, и я попыталась понять, что он там высматривает. Может, он мне не поверил? Потянувшись к нему, я мягко поцеловала его в подбородок и почувствовала, что он начинает расслабляться.
Его руки легли мне на бедра.
– Я рад, что у тебя нет проблем с этим, – наконец сказал он.
– Все в порядке, клянусь. Никаких сложностей.
– Никаких сложностей, – повторил он.
12
Пробежку я мог пропустить разве что по смертельной болезни или если летел куда-то на самолете. Однако в понедельник утром я, преисполненный отвращения к себе, выключил будильник и завалился обратно на подушку. Просто мне не хотелось видеть Ханну.
Но не успела эта мысль оформиться в голове, как я принялся решать, правильна она или нет. Я не хотел видеть Зигги, скачущую и болтающую без умолку так, словно две ночи назад она не свела меня с ума своим телом, и страстью, и словами, приняв обличье Ханны. И я знал, что, если сегодня утром увижу Зигги, делающую вид, что в воскресенье ничего не было, меня это немного подкосит.
Меня вырастили мать-одиночка и две старших сестры, не оставившие мне иного выбора, кроме как понимать женщин, знать женщин, любить женщин. Во время одного из двух моих серьезных романов я говорил со своей девушкой о том, что, возможно, эта легкость обращения с женщинами сработала в мою пользу, когда я стал подростком и начал мечтать о сексе с каждой встречной. По-моему, та моя подружка весьма прозрачно пыталась намекнуть, что я манипулирую женщинами, делая вид, что внимательно их слушаю. Я не стал углубляться в этот вопрос – вскоре после того разговора мы расстались.
Но как бы комфортно я ни чувствовал себя в дамском обществе, с Ханной мне это ничуть не помогало. Она была словно существом с другой планеты, представителем иного биологического вида. Весь мой опыт рядом с ней ничего не стоил.
Когда я снова задремал, мне приснилось, что я трахаю Ханну на огромной куче спортивного снаряжения. Лакроссная ракетка впилась мне в спину, но я не обращал внимания. Я лишь видел, как Ханна раскачивается надо мной, неотрывно глядя на меня ясными глазами и скользя руками по моей груди.
В этот момент телефон, валявшийся у меня под спиной, разразился звонком, вырвав меня из сна. Поглядев на будильник, я понял, что проспал: было уже почти восемь тридцать. Я ответил, не глядя на экран, – наверняка это Макс интересуется, какого черта я не пришел на еженедельное утреннее совещание.
– Да, старик. Буду через час.
– Уилл?
Вот черт.
– А, привет.
Сердце сжалось так сильно, что я чуть не застонал и прижал ладонь ко рту.
– Ты все еще спишь? – спросила Ханна, заметно задыхаясь.
– Ага, спал.
Ханна замолчала, и я услышал, как на том конце линии завывает ветер. Она была на улице и едва дышала. Она отправилась на пробежку без меня.
