Шепот о тебе (ЛП) - Коулс Кэтрин

Я посмотрел на брата. Обычно он был беззаботным, но сейчас в нем ощущалось напряжение: побелевшие пальцы на руле, сжатая челюсть. И в его взгляде читалось, что он слишком хорошо понимает, что такое сожаление.

— Он прав, — сказал я, глядя на отца. — Я понимаю, что у тебя могут быть сомнения. Но они меня не остановят. Я знаю, каково это — жить без Рен, засыпать каждую ночь, думая о ней. Гадать, где она, в безопасности ли, счастлива ли. Представлять, что она влюбилась в кого-то другого. Завела семью.

В памяти болезненно вспыхнули все те ночи. Мы с Рен любили мечтать о будущем, придумывать имена детям. Она хотела подбирать имя только после того, как познакомится с каждым малышом, чтобы учесть их характер. Мы рисовали планы дома. Она требовала веранду с качелями, которые можно было бы использовать и как диван, и как кровать. Придумывали традиции только для нас: охота за пасхальными яйцами каждую Пасху, блинчики-сердечки на День святого Валентина. Каждый вечер за ужином — делиться самым лучшим и самым худшим моментом дня.

Лицо отца побледнело:

— Холт…

Я поднял руку:

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал вину. Просто хочу, чтобы ты понял: нет такой муки, которую я не готов пережить ради нее. Потому что тогда я думал, что поступаю правильно.

— Но теперь ты знаешь, что это не так, — тихо сказал он.

— Я лишил Рен права выбора. И не только — я отнял у нее голос. Буду ненавидеть себя за это до конца дней, но больше так не поступлю. Рен — самая сильная женщина, которую я встречал. И почему-то она любит меня.

— Наверное, в детстве сильно ударилась головой. Это сбило у нее чувство самосохранения, — пробормотал Нэш.

Я усмехнулся и легонько стукнул его по затылку:

— Думаю, это ты в детстве падал головой вниз.

— Я точно знаю, что падал, — вставил отец.

Нэш нахмурился:

— Грубо.

Я чуть посерьезнел и встретил взгляд отца:

— Я никуда не уйду. Разве что она сама попросит. И даже тогда я не отойду далеко. У нее мое сердце. Моя душа. Все хорошее, что есть во мне. Рядом с ней я нахожу покой.

Глаза отца блеснули несдержанными слезами:

— Это все, что я когда-либо хотел услышать. Все, чего хочу для нее. И для тебя.

Я чувствовал неподдельность его слов. И не винил его за прежние сомнения или желание защитить Рен и меня тоже. Моя собственная потребность оберегать близких была от него. Он привил ее нам всем, даже не осознавая этого.

— Господи, да я больше не выдержу этого любовного слащавого потока, — застонал Нэш. — Я бы даже предпочел видеть, как вы с Малышкой Уильямс целуетесь.

Отец едва не поперхнулся от смеха:

— Мы его сегодня конкретно травмировали, да?

Я наклонился вперед, схватил Нэша за плечи и слегка встряхнул:

— Это полезно. Нужно развивать эмоциональный интеллект.

Нэш бросил возмущенный взгляд в зеркало заднего вида:

— У меня его достаточно, спасибо большое.

Отец прикрыл смех кашлем:

— Конечно-конечно.

— А как насчет того раза, когда он замутил с подругой Грей и Рен в десятом классе? — сказал я с усмешкой.

Отец покачал головой:

— Бедная девочка.

Нэш уставился на нас с округленными глазами:

— Бедная девочка? А как же я? После одного поцелуя она сделала коллаж из моих фотографий, прилепив мое лицо на тела других людей. Она меня буквально преследовала!

Я уже не мог сдерживать смех. Девчонка действительно не стеснялась показывать симпатию, но любой слепой заметил бы, что она влюблена в Нэша задолго до того, как он на нее взглянул. Она приходила на все его баскетбольные матчи, рисовала его номер на футболках, пекла брауни на удачу. Это было мило, но Нэш никогда не был любителем серьезных отношений, особенно в школе.

Разрыв получился не самым приятным.

Отец усмехнулся:

— Ты унаследовал от старика свой шарм. Это и дар, и проклятие.

Нэш фыркнул:

— Кэти была не в себе. Уверен, это она проколола шины Мэдди.

Я удивленно поднял брови:

— Серьезно?

Он кивнул, нахмурившись еще сильнее:

— Что с людьми не так?

— Разбитое сердце толкает на глупости, — губы отца тронула улыбка. — Думаю, Грей так и не простила тебя за то, что ты лишил ее подруги. — Он взглянул на меня. — Чудо, что она не встала между тобой и Рен.

Потому что Грей знала, что я чувствую к Рен. Знала, что я люблю ее столько, сколько себя помню. Еще до того, как понял, что дружба переросла во все остальное — так естественно, как дышать. Я встречался и до того, как мы с Рен стали парой, но все это было не то. И понадобилось понять это «не то», чтобы осознать, что правильное всегда было рядом.

— Холт всегда был ее любимчиком, — буркнул Нэш, притормаживая на парковке у начала тропы.

Я усмехнулся:

— Не знаю насчет любимчика, но я хотя бы не заигрывал беззастенчиво со всеми ее подругами.

— Просто ты ни с кем не заигрывал.

— Да потому что была только одна девушка, с которой все казалось правильным.

На лице Нэша что-то мелькнуло, но он быстро спрятал это за ухмылкой:

— То есть ты хочешь сказать, что, по сути, ты под каблуком с самого рождения?

Я пожал плечами, открывая дверь:

— И счастливо.

Нэш театрально передернулся, а отец одобрительно кивнул.

Взяв поводок Шэдоу, я жестом позвал ее выйти из машины:

— У тебя есть карты местности, чтобы мы могли их посмотреть?

Нэш кивнул:

— В багажнике.

Я обошел внедорожник, открыл заднюю дверь и достал цилиндр, в котором, как я знал, лежало то, что нам нужно. Потребовалось пару минут, чтобы найти нужное.

— Скажи мне диапазон координат, который дали ее родители.

Нэш наклонился мне через плечо:

— Ло поговорил с ее отцом. Тот сказал, что она может быть где угодно — от Мистик-Спрингс до Сейдж-Холлоу.

Я нахмурился, уставившись на карту:

— Да это же целая пропасть. Даже если они не разговаривали с ней неделю, можно было бы сузить поиск куда сильнее.

Нэш пожал плечами:

— Может, она собиралась сделать пару остановок по пути. Там есть красивые места.

Отец подошел с другой стороны, провел пальцем по маршруту:

— Холт прав. Нужно попросить родителей уточнить.

Я вытащил из кармана спутниковый телефон и набрал контакт Лоусона. Он ответил на второй гудок:

— Все в порядке?

— Раз ты так берешь трубку, значит, мы снова вернулись к норме.

Лоусон шумно выдохнул:

— Мне бы сейчас очень пригодилась эта «норма».

Меня кольнула вина. В последнее время он выматывался до предела — сумасшедшие смены, и при этом он все время был рядом с сыновьями.

— Мы скоро будем.

— Знаю. Вы добрались до начала тропы?

— Мы на месте, но у меня вопрос.

Послышался скрип его кресла:

— Давай.

— Диапазон координат, который дали родители, слишком широкий. Можешь перезвонить им и попросить уточнить? Не хочу, чтобы мы тратили силы на бесполезные поиски.

В трубке застучали клавиши, затем донеслось приглушенное ругательство:

— Голова забита миллионом вещей. Надо было сразу подумать, сколько это займет.

— Не бери в голову.

— Подожди. Я подключу их к нам в линию.

— Отлично. — Я достал из рюкзака маленький блокнот и карандаш.

Лоусон нажал несколько кнопок, и каждая сопровождалась коротким сигналом. Через секунду зазвонило, но затем включился автоматический голос:

— Набранный вами номер больше не обслуживается.

Лоусон отключил третью линию:

— Должно быть, ошибся. — Он снова набрал номер. Один гудок — и то же сообщение.

— Может, я записал его неправильно. Сейчас проверю в журнале вызовов диспетчера. — Снова стук клавиш. — Нет, все верно. Кто дает неверный номер, когда их ребенок пропал?

Кровь отхлынула от лица, а внутри разлился ледяной холод. Господи, только бы я ошибался, только бы это была моя паранойя. Но чувство надвигающейся беды в животе уже не отпускало.

— Ло, немедленно отправь людей к дому Рен.

— Что? — в голосе послышалось недоумение.