Кейт Фернивалл - Содержантка
Он отдернул свой разум от этой мысли так же, как отдернул бы руку от раскаленного железа.
— Валентина… — прошептал он.
— Что еще за Валентина? — тут же поинтересовался Поляков.
В ту же секунду Йене возненавидел этого охранника за то, что он вернул в его жизнь надежду. Надежда была мертва. Давным-давно он уничтожил ее, уничтожил это многоголовое чудовище, которое делает жизнь в тюрьме невыносимой. Но теперь оно восстало из мертвых, чтобы снова мучить его. Карандаш в его пальцах хрустнул.
19
— Ее здесь нет.
— Когда она съехала? — спросил Алексей.
— Да давно уже.
— Неделю? Месяц? Как давно?
Консьержка покачала головой. Это была крепкая здоровая женщина, которая к работе своей относилась очень серьезно.
— Я не могу уследить за каждым шагом всех постояльцев.
Можешь, еще как можешь. Не сомневаюсь, что именно этим ты и занимаешься.
Но она явно не была настроена делиться информацией. Он не мог ее винить за это. Выглядел он ужасно. Грязная вонючая одежда и изможденное небритое лицо не располагали к доверию.
— Я ее брат.
— Ну и что?
— Я не мог к ней раньше приехать. Я думал, она все еще здесь, в Фелянке.
— Как видите, нет.
— Она ничего не оставила? Может быть, записку?
— Нет.
Алексей положил руки на ее стол и так сильно подался вперед, что даже сам понял: она могла подумать, будто он хочет ее поцеловать. Консьержка улыбнулась, но неприветливо.
— Я думаю, все же оставила, — уверенно произнес он.
Женщина на миг задумалась.
— Я проверю.
Она отодвинула стул, выдвинула ящик, сделала вид, что внимательно просматривает его содержимое, и наконец достала конверт. Крупными прописными буквами на нем было написано его имя: «Алексей Серов». Он вдруг понял, что за все то время, пока они вместе путешествовали, он ни разу не видел что-либо, написанное сестрой. И надо сказать, что почерк удивил его. Он был очень четким, но это не самое главное. Не ожидал Алексей увидеть такую мягкость линий, неуверенные окончания слов и слишком тщательно выведенную заглавную «С».
Ох, Лида, куда тебя понесло на этот раз? Почему ты не дождалась меня?
Его охватила тревога. Он подумал, что она могла поехать в лагерь и ее там арестовали.
— А мужчина, который был с нами? Высокий…
— Я помню его, — первый раз улыбнулась консьержка, и от улыбки лицо ее даже сделалось почти привлекательным. — Его тоже нет. Они вместе уехали.
Похоже, к ней возвращалась память, и Алексей решил вновь закинуть удочку.
— Я в своем номере оставил сумку. Она еще…
— Любые оставшиеся в номерах вещи хранятся три дня, после чего продаются для покрытия неоплаченных счетов.
— Но я уверен, что моя сестра оплатила все счета.
Однако женщина лишь с безразличным видом пожала плечами. Она начинала уставать от разговора.
— Что ж, спасибо, — вежливо произнес он и улыбнулся.
— Пожалуйста.
— А не могли бы вы проверить, может быть, моя сумка тоже затерялась где-нибудь и осталась в гостинице?
Произнес он это вполне любезным тоном, но одного взгляда Серову в глаза хватило, чтобы консьержка заколебалась. Она покачала головой, встала и скрылась в темном помещении у себя за спиной. Пробыла она там не больше минуты и вышла с пустыми руками.
— Нет, — сказала она. — Ничего.
— Спасибо, товарищ, за… помощь.
«Дорогой мой Алеша, я пашу в надежде на то, что ты еще вернешься сюда, в Фелянку. Мне бы очень хотелось, чтобы это письмо попало в твои руки. Я ждала тебя. Три недели. Но от тебя не было ни слова. Ты не вернулся. Где ты? Меня разрывают беспокойство и жуткая злость на тебя за то, что ты оставил меня. Неужели ты совсем не думаешь о том, что мучаешь меня?
О делах:
1. Я оставляю немного денег. На тот случай, если с тобой что-то случилось.
2. Твоей сумки в твоем номере не оказалось, поэтому я делаю вывод, что ты планировал свой отъезд. Попков обошел все пивные и кабаки в поисках тебя, но никто ничего не говорит. Может быть, они и правда ничего не знают.
3. Теперь главное: я еду в Москву. С Попковым и Еленой. В Елене я не уверена (почему она все время держится рядом с нами?), но, похоже, они с моим любимым медведем нравятся друг другу.
4. Почему в Москву? Папа там. Подумай только, Алексей, папа в Москве, а не в какой-нибудь угольной шахте. Когда я узнала об этом, я готова была рыдать от счастья. Мне передали число: 1908. Сначала я подумала, что это год, но оказалось, что нет. Попков сказал, что это название секретной тюрьмы в Москве. Слава Богу, что у нас есть Попков!
Сегодня мы уезжаем. Как жаль, что ты не с нами. Будь осторожен, мой единственный брат. Если ты найдешь это письмо и решишь ехать в Москву, ты найдешь меня в полдень у храма Христа Спасителя. Я попытаюсь каждый день бывать там в это время.
С любовью… и злостью,
Лида».
Денег в конверте не было. Разумеется. Консьержки как никто умели вскрывать над паром запечатанные конверты. В советской России этот факт был так же известен, как и то, каким становится цвет снега в пригородах, когда ветер дует со стороны заводов. Все об этом знали. Кроме Лиды, похоже.
Деньги исчезли, и не существовало способа доказать, что они там когда-то были. Но сейчас это волновало его меньше всего. Алексей сидел на железной скамье в пустынном парке с красивыми фонарными столбами из кованого железа и допивал водку. Он хотел этой жидкостью выжечь густой комок, который застрял у него где-то пониже горла.
Мой любимый медведь.
Слава Богу, что у нас есть Попков.
Так писала она. Ну и черт с ним, с этим тупым казаком. Как, наверное, радуется сейчас эта скотина. То, что он был когда-то слугой в доме ее деда и перенес свою собачью преданность на Лиду, не дает ему права командовать и везти ее за семь верст киселя хлебать. В Москву! Он что, не понимает, насколько это опасно? Да и не может быть, чтобы Иене Фриис оказался там. Эта затея — страшная трата времени и денег. И что самое непонятное: как поступить ему? Остаться здесь, в Фелянке, дожидаясь их неминуемого возвращения, или же попытаться догнать их и вернуть обратно?
Неужели ты совсем не думаешь о том, что мучаешь меня?
Я думаю, сестренка. Я думаю.
Дело было в волосах. Густая и блестящая мягкая волна, ниспадающая на плечи, и несколько темных прядей, заколками собранных наверху в замысловатую прическу. Алексей узнал их сразу же, хотя поначалу не смог вспомнить, кто эта женщина.
