Решения, принятые после полуночи (ЛП) - Хиггинсон Рейчел

Мы сидели в баре, разговаривали, смеялись и открывались друг другу, пока солнце не проникло сквозь окна передней двери. Мы оба были удивлены этим вторжением. И на след из бутылок, которые мы оставили после себя, некоторые мы прикончили, а некоторые только попробовали. По крайней мере, одна останется со мной на всю оставшуюся жизнь, запах, вкус, то, что он заставлял меня чувствовать, и компания, которая разделила его со мной.

Он встал, потягиваясь, и я поняла, что наша ночь закончилась. Как в прямом, так и в переносном смысле. Но он был прав насчет алкоголя. Это была драгоценная ночь, которую я всегда буду лелеять. Это помогло нам радоваться жизни и пережить потери. Это помогло нам пережить события, которые никто из нас не считал достаточно сильными, чтобы выжить. Мы наслаждались новой дружбой и, возможно, расцветом чего-то большего. Мы провели ночь, медленно выпивая и полностью оставаясь живыми. И если это было отвлечение, то это был лучший из возможных способов, который я могла придумать, чтобы прийти в норму.

Риз имела в виду отвлечение как своего рода сексуальное увлечение, когда я использовала Уилла, чтобы забыть Оуэна, а затем продолжила свою жизнь. Но отвлечение означало нечто иное в мире финансов. Это был второй шанс, новое начало. Когда вы говорили об акциях, это было полное восстановление стоимости и силы. И, чёрт возьми, если бы Уилл не помогал мне чувствовать именно это. Где-то в его внимании и интересе я находила свою собственную ценность, свою собственную силу. Где-то в его разговоре, напряженных, внимательных глазах и всех этих сладких, украденных прикосновениях я возвращалась к чему-то большему, чем женщина, которой я была раньше — я находила женщину, которой всегда хотела быть.

Уилл проводил меня до двери и поцеловал в лоб.

— Спасибо за незабываемую ночь, Новенькая, — прошептал он мне на ухо.

Я ушла с самой широкой улыбкой в моей жизни. В какой-то момент сегодня вечером я почувствовала усталость, но теперь я не чувствовала ничего, кроме надежды.

ГЛАВА 16

Ещё одно воскресенье, еще один день у Риз. Последняя неделя была сплошным потоком работы, смешанной с кокетливыми, украденными моментами с Уиллом. А также много мыслей, мечт и пускания слюней на Уилла. Мои родители угрожали приехать за мной, но я продолжала игнорировать их. Я знала, что это были пустые угрозы. Они были слишком заняты и слишком увлечены собой, чтобы приложить столько усилий, чтобы найти меня. Или, по крайней мере, я на это надеялась.

Но я на всякий случай отключила службы определения местоположения на своем телефоне. Я не думала, что они действительно выследят меня и утащат. Публичные сцены и похищения людей на самом деле не были их коньком, но никогда нельзя быть слишком осторожной.

Я снова нашла Риз на кухне у кофейника. Мы почти не видели друг друга несколько дней. Она работала над утомительным делом, которое требовало много часов в офисе. А я задерживалась на работе все больше и больше, просто чтобы уловить несколько минут наедине с Уиллом. Хотя ничто и близко не подходило к нашему восходу солнца в среду утром. Риз и я были разными существами в этот момент. Она, ранняя пташка. Я, ночная сова.

Но так как бар был закрыт сегодня и завтра, а воскресенье было священным нерабочим днем Риз, мы планировали тусоваться как можно дольше.

Это было позже, чем мы изначально планировали, потому что я проспала до одиннадцати.

— Доброе утро, соня, — сказала она, когда я, спотыкаясь, подошла к кофейнику.

Я пробормотала что-то похожее на ответ.

Она засмеялась в журнал, который читала.

— Никогда не думала, что доживу до того дня, когда Лола Эллис откажется от своих жестких утренних привычек.

— Эй, — проворчала я, защищаясь. — Я не отказывалась от них. Я только что перенесла их на вторую половину дня.

Она рассмеялась.

— Жизнь в баре тебе подходит.

— Если бы только это могло конкурировать с зарплатой семейного бизнеса, — я наливала сливки до тех пор, пока мой кофе не приобрел приемлемый бежевый оттенок. — И предлагало медицинскую страховку.

— Разве ты не можешь попросить прибавку к зарплате у своего сексуального босса? Я подозреваю, что если ты начнешь с ним спать, он увеличит твою зарплату на двадцать пять процентов.

— Во-первых, никогда нельзя передавать тебе информацию в сообщениях. Ты всегда передергиваешь.

Она подняла палец, прерывая мои мысли.

— Это буквально первое правило закона. Никогда не излагай это в письменном виде. Никогда. Оно просто сидит там и ждет, когда это используют в качестве улики.

Я закатила глаза.

— Во-вторых, мы не спим вместе. Мы просто… безобидно флиртуем, — однако я подумала над ее предложением, а затем добавила: — Кроме того, я не думаю, что он из тех парней, которые платят за секс. Путем повышения или иным образом.

— Что ж, будем надеяться, что нет. Если он окажется таким же придурком, как Оуэн, и ты пойдешь по тем же стопам, я отправлю твою несчастную задницу в монастырь до конца твоих дней. Я избавлю себя от головной боли из-за того, что ты пойдешь по темному пути к крушению поезда. И спасу тебя от саморазрушения через неудачников.

На мгновение повернувшись к ней спиной, я сделала большой глоток горячего кофе. Я была безоружна для этого разговора без кофеина в организме.

— Это не так, — заверила я её, мой старый друг монстр неуверенности поднял свою уродливую голову. — Это просто отвлечение.

Она уставилась на меня, не шевельнув ни единым мускулом лица. Я знала, что это был ее адвокатский взгляд. Она всегда делала это, когда у нее было много мнений, но она знала, что не должна его говорить. Ее самообладание, честно говоря, впечатляло. Но она должна приберечь это для своих клиентов. Я хотела знать, о чем она думает, каждую своенравную мысль.

Так что я уставилась на нее поверх дымящейся чашки кофе, посылая ей свою собственную версию сердитого взгляда сучки-босса.

Не многие люди могли сломить Риз. Ладно, я, вероятно, была единственной, кто знал её секрет, и это означало, что если вы позволите ей сомневаться достаточно долго, ее вопросы, рано или поздно, вырвутся наружу, как вода из прорвавшейся плотины. Вам просто нужно было набраться терпения.

Когда она вдохнула через нос, я поняла, что поймала ее.

— Хорошо, я знаю, что я та, кто вложил эту мысль в твою голову, но ты уверена, что готова к этому? Для отвлечения, ты, кажется, довольно серьезно относишься к нему.

Я вздрогнула. Я ничего не могла с этим поделать. Она говорила прямо противоположное тому, что я ожидала от нее услышать.

— Я просто не хочу, чтобы тебе снова было больно.

— Я не собираюсь страдать, — огрызнулась я, защищаясь. — Почему я должна пострадать? Мы даже не… мы даже не… это просто для развлечения.

Она пожала плечами и вернулась к своему журналу.

— Я знаю, я просто… Ты сейчас немного хрупкая, и я беспокоюсь о тебе. Я никогда раньше не видела тебя такой.

Это было справедливо. Там, где она была эмоциональна, я была уравновешена. Там, где ей пришлось столкнуться с несправедливым количеством трагедий в своей жизни, я была стабильной и уравновешенной все то время, что мы знали друг друга. Трагедия и травма — вот с чем она обратилась ко мне за помощью. Когда её мама ушла. Когда умерла её мама. Когда её отец заболел раком, а потом выздоровел. Когда умерла её собака из детства, мы все были привязаны к Коко. Когда она испытывала трудности в юридической школе и чуть не бросила ее. Когда ее сердце было разбито Дейвом "Щупом". Когда она подверглась сексуальным домогательствам на своей первой внешкольной работе, а отдел кадров не воспринял ее всерьез. Риз через многое прошла. Теперь я могла бы сказать, что она была сильнее, более жизнерадостной и чертовски более чуткой. Было несправедливо ценить чьи-то страдания, но я только видела, как Риз становилась все более удивительной, несмотря на ее испытания и невзгоды. Я всегда завидовала ее глубине характера и жизнелюбию, потому что у нее было место в первом ряду, каким бы коротким оно ни было.