Джули Гаррат - Непостоянное сердце
— Карлинги? — Толстые серые бобы, пропитанные солью и уксусом! Как же она забыла про это блюдо, которое всегда подавали во всех пивных кливлендского побережья? — А почему вдруг сегодня готовят карлинги? — со смехом спросила девушка. — День карлингов — воскресенье перед вербным. А сегодня понедельник, и до пасхи еще далеко.
Ветер трепал его темные волосы. Он был в синем бушлате; джинсы заправлены в зеленые резиновые сапоги. Одна ее рука переплетена с его рукой. Другая — в его большой волосатой ладони без перчатки, — чтобы не вырывалась.
Но ей и не хотелось вырываться. Зачем? Ведь раньше она этого не делала. Ей всегда было покойно и хорошо рядом с Холтом.
Ее лицо расплылось в широкой улыбке.
— В таком случае нам нужно поторопиться. Они уже затянули последний стих.
— А мы бегом.
Он громко расхохотался.
— Занимаем уголок у камина?
В глазах девушки заплясали озорные огоньки.
— Где висят конские украшения?
Она кивнула.
— Раз, два, три…
— Побежали, — закончила Серена, и вдвоем с Холтом они помчались по берегу к широкой бетонированной дорожке, которую в некоторых приморских городках величают бульваром, но в Кейндейле звали «парадной площадью».
Райан, прислонившись к опоре маленького мостика, наведенного через Кейндейлский ручей, размышлял, что побудило Серену так неожиданно покинуть берег. Лодки благословили, и народ затянул последний гимн. Райан водил глазами по толпе и вдруг увидел вдалеке, на травянистом склоне, фигуру в балахоне с капюшоном. У него перехватило дыхание.
Фигурка карабкалась по почти отвесному склону с поразительным проворством, быстро подбираясь к тому месту, с которого сорвался Макс.
В памяти сразу всплыл рассказ Джорджа и, не думая о последствиях, Райан кинулся в погоню, решив во что бы то ни стало выяснить, кто скрывается в куртке с капюшоном. Его взгляд ни на секунду не выпускал из виду фигурку, уже подобравшуюся почти к самой вершине скалы.
Он обогнул толпу и побежал в гору, уверенный, что сумеет догнать загадочную личность, кто бы это ни был. В Австралии ему приходилось преодолевать куда более тяжелые подъемы. Он должен любой ценой выяснить, как на самом деле погиб Макс.
Глава 14
Райан был уже на середине склона, когда фигурка вдруг исчезла из виду.
Он в отчаянии застонал и остановился, судорожно хватая ртом воздух. Оказывается, выносливости у него поубавилось. Еще совсем недавно подобное восхождение не представляло для него проблемы, а сейчас в голове стоял гул, словно в жерле вулкана. Он заморгал, изгоняя мелькавшие перед глазами искры, потом зажмурился, ожидая, когда восстановится нормальный ритм дыхания.
Перспектива ослепнуть вселяла в него ужас. Он открыл глаза и, обернувшись, устремил взор на мельтешащую внизу пеструю толпу, волной валившую с берега. Дай Бог, чтобы Серена не наблюдала сейчас за ним, иначе ему придется давать объяснения. Он вновь взглянул вверх. До вершины еще топать и топать, но торчать тут вечно тоже не дело. Правда, фигуру в капюшоне он, пожалуй, сумеет поймать только в том случае, если та, подобно ему, выбилась из сил и отдыхает где-нибудь на вершине скалы.
Райан вновь полез по склону, стараясь не обращать внимания на уколы пронизывающей боли в голове. Хорошо хоть, что зрение наладилось, а то и представить невозможно, как он стал бы карабкаться дальше, вверх или вниз, с туманом в глазах.
Спустя пять минут он достиг вершины и, тяжело дыша, опустился на колени. Грохот беснующегося в груди сердца окончательно убедил его в правильности принятого решения порвать с Кирстен. Он не вынес бы жалости в ее глазах. А разве может она как-то иначе смотреть на хилое существо, в которое превратился здоровый крепкий мужчина, некогда завоевавший ее любовь?
Дыхание наконец нормализовалось, и он, подняв голову, огляделся. Фигурка в капюшоне отдыхала, примостившись почти на самом выступе, нависавшем над старой пристанью на высоте двухсот футов.
Райан поднялся и вновь полез наверх, стараясь бесшумно ступать по траве, чтобы не спугнуть цель своего преследования. Интересно, что вынудило этого человека пуститься в бегство? Неужели подозрения Джорджа верны? Если это так, то, возможно, именно старик спугнул этого человека в капюшоне. Тот увидел его на берегу и из страха быть замеченным поспешил удалиться.
Райан осторожно, затаив дыхание, подбирался к съежившейся фигурке. Та вдруг, очевидно все-таки уловив какой-то шорох, резко вскочила на ноги и повернулась к нему. Глубокий капюшон не позволял Райану разглядеть лица, однако он заметил, как безумно завертела она головой, выискивая путь к бегству.
Но пути отступления были отрезаны.
Куда бы фигурка ни кинулась, Райан спокойно перекрывал ей дорогу. Человек в балахоне, должно быть, тоже это понимал. Загнанный в тупик, он вновь метнулся к краю выступа и, к ужасу Райана, нерешительно шагнул вперед.
— Ст-о-о-ой! Не на-а-а-до! — взревел он и прыгнул вслед, до смерти напуганный мыслью о том, что его внезапное появление может стать причиной гибели человека: либо он сорвется на бетонный пирс, либо разобьется о валуны у подножия утеса.
Райан почти уже настиг беглеца, но тот опять обернулся и неожиданно потерял равновесие.
Раздался жуткий, нечеловеческий вопль, и потрясенный Райан увидел, как фигурка в капюшоне, взмахнув руками, опрокинулась вниз.
В «Старом холостяке» весело пылал камин. Серена сняла перчатки и, сунув их в карманы, улыбнулась Холту, направлявшемуся к ней от бара с большим подносом в руках, на котором стояли два бокала и две тарелки с бобами.
— Я думала, бобы дают только детям, — рассмеялась девушка, наблюдая, как он ставит на стол поднос, устраиваясь рядом с ней.
— Мы ведь тоже в душе дети, верно? — Он широко улыбнулся ей, высвобождаясь из бушлата. — Дети, пришедшие сюда вспомнить прошлое, да?
— Нет, — энергично замотала головой Серена. — Мы не будем говорить о добрых старых временах, Холт.
— Если отказываешься говорить о старых временах, значит, и карлингов тебе не видать.
Он оттянул от нее поднос.
От тарелок с ароматными, пропитанными уксусом бобами, поднимался душистый пар. Серена протянула руку, хватаясь за поднос. Вокруг стоял гвалт. Церемония на берегу окончилась, и пивная наполнялась людьми.
— Отдай мои карлинги, — потребовала она, сквозь смех с трудом выговаривая слова.
Холт смилостивился, с улыбкой наблюдая, как она переставляет тарелку на стол перед собой.
Серена склонилась над бобами и закрыла глаза, с наслаждением вдыхая терпкий аромат.
