Патриция Пелликейн - Опасная стихия
— Вы уже его видели?
— Нет, но когда на экране слишком много плоти, значит, у авторов проблемы с содержанием.
— Может, переключим на другой канал?
Мэгги пожала плечами:
— Это ваш телевизор. — Потом она посмотрела на часы. — А торт, наверное, уже дошел.
Майк снова взял в руки пульт и крикнул:
— Вы футбол любите?
Мэгги вспомнила рев обезумевшей толпы, обычно сопровождавший футбольные матчи.
— Бейсбол! — отозвалась она из кухни.
— Бейсбол? — повторил Майк с неприкрытым отвращением.
— Да, бейсбол, и посмейте мне только сказать о нем что-нибудь дурное.
— Как же мы с вами будем вести совместное существование, если вы любите бейсбол? Вайоминг — край футбола.
— А я-то думала, что мы уже ведем совместное существование.
— Я имел в виду, потом… в разгар футбольного сезона?
— К тому времени меня уже здесь не будет.
— Да? Тогда никаких проблем.
— А если я все-таки к тому времени не уеду, то куплю себе свой собственный телевизор.
Майк расхохотался. Ему нравилось жить с ней под одной крышей. Было с кем перекинуться словом, кого поддразнить. Ему нравился кофе, который она варила. Нравилось, как она смеялась, как отвечала на его «шпильки»… Ему много чего в ней нравилось. Майк вдруг почувствовал, что, когда она уедет, в доме станет пусто.
Мэгги принесла на подносе кофейник, чашки, а главное — кофейный торт, которого с таким нетерпением дожидался Майк.
Усевшись за стол, они принялись за еду.
— Вкусно, — в восхищении промычал он. — Как только вы это делаете?
— Ничего особенного. Мука, сахар, масло — ну и еще кое-какие ингредиенты. — Мэгги с улыбкой следила за тем, как Майк с жадностью поглощал ее стряпню.
За этим занятием их и застал телефонный звонок.
— Может, я подойду? — спросила Мэгги.
Майк с набитым ртом помотал головой, выражая согласие.
— Алло, — сказала она, снимая трубку.
— Привет, шлюшка.
Мэгги замерла. Она не слышала этот голос уже целую неделю и стала постепенно об этом человеке забывать. Ей просто в голову не приходило, что он отважится сюда позвонить. Теперь она поняла, что ошиблась.
— Ты что думала? — продолжал между тем Генри. — Я тебя не найду? Нет, дорогуша, так легко ты от меня не отделаешься. Я люблю тебя, забыла? И никому не уступлю.
Она открыла было рот, чтобы выразить протест, но вымолвить так ничего и не смогла.
— Это я прикончил парня, твоего хахаля, а теперь займусь тем, с которым ты милуешься сейчас.
Мэгги посмотрела на Майка. У нее перехватило горло, и говорить она не могла; внимание же Майка было целиком поглощено кофейным тортом.
— Я устрою ему сладкую жизнь, Мэгги. Точно так же, как я устроил ее твоему прежнему любовнику.
Она на мгновение представила себе изувеченное, как у Криса, лицо Майка, и глаза у нее округлились от ужаса. Ее затянувшееся молчание привлекло наконец внимание Майка, и он поднял глаза.
— В чем дело? С кем это вы разговариваете?
— …но для твоего нынешнего хахаля я придумаю что-нибудь особенное. Он сам будет молить меня о смерти — и ты тоже, шлюха!
Майк выхватил у Мэгги трубку и последние слова Генри донеслись до его слуха.
— Это ты, Коллинз? — рявкнул он. — Что же ты прячешься? Покажись, какой ты есть. Посмотрим, хватит ли тебе смелости выйти один на один с настоящим мужчиной.
Наступившее вслед за тем молчание было долгим, и Майк уже было подумал, что связь прервалась. Потом, однако, вновь прозвучал голос Генри:
— Мне хватило смелости разделаться с тем парнем, который ее трахал. Хватит и на тебя.
— Ну так давай, появись.
— Слушай, а ты ее трахаешь?
Майк решил не отвечать на этот выпад: Коллинз все равно верит только в то, что забрал себе в голову.
— Я убью тебя. Я вас всех убью!
Майк расхохотался, намеренно провоцируя приступ ярости. Стоило Коллинзу потерять хладнокровие, как он мог совершить какую-нибудь ошибку. Именно такой ошибки Майк и ждал.
— Ты, Коллинз, трус и импотент — вот что я тебе скажу.
С этими словами Майк швырнул трубку на рычаг.
Глава 11
Воскликнув «Господи Боже мой!», Мэгги устремилась к входной двери.
— Мне надо отсюда убираться, — повторяла она как заведенная, натягивая пальто и никак не попадая при этом в рукава.
Майк стоял рядом.
— Что это вы делаете?
— Я должна немедленно уехать. Я не могу…
Майк отобрал у нее пальто.
— Сейчас же успокойтесь. Вы же играете ему на руку — как вы не понимаете? Он как раз хочет вывести вас из равновесия.
— Правда? Похоже, он своего добился.
— Послушайте, — проговорил Майк, швыряя пальто на пол и заключая Мэгги в свои крепкие объятия. — Все это часть игры, которую он затеял. Он хочет напугать вас и заставить совершать опрометчивые поступки!
— Я не могу так больше жить. Я этого не вынесу.
— Знаю, вам сейчас очень тяжело, но это скоро пройдет. Его схватят. Ведь он же псих, причем буйный.
Мэгги сотрясалась от рыданий в объятиях Майка, спрятав лицо у него на груди.
— Ах, Майк, Майк, ничего-то вы не понимаете!
— Неправда. Понимаю. Этот ваш Генри скоро сам нарвется. Он же в ярости, а потому не может мыслить разумно. Тогда-то все и кончится.
— Что кончится? Чем? Он сказал, что убьет вас, как убил Криса. Он уверен, что мы с вами спим!
— Ну уж нет. Меня ему убить не удастся. Да и вас тоже. — Он прижал ее к своей широкой груди. — Обещаю вам, Мэгги, что вы доживете до того дня, когда будете нянчить своих внучат.
Слезы душили ее, и она отчаянно кусала губы, чтобы не разрыдаться. Но его слова не прошли мимо ее ушей, и она подумала, что трудно было сказать что-нибудь более доброе.
— Не плачьте, моя милая, — утешал ее Майк, поглаживая по голове, ее макушка оказалась как раз на уровне его подбородка.
Неожиданно Мэгги обхватила его шею и принялась тыкаться ртом в его щеку. Чтобы успокоиться, ей мало было объятий Майка, ей требовалось ощутить его тепло во всей полноте, укрыться в нем от опасного и злого мира, поскольку она знала: лишь близость с Майком может ей дать ощущение покоя и безопасности.
Он понимал, какие страхи терзают эту женщину, но никак не ожидал, что она таким образом станет искать у него защиты. Он чувствовал прикосновения ее губ, но осознавал, что к нему лично это не имеет никакого отношения. Мэгги просто не понимала, что творит.
Между тем Мэгги целовала его подбородок, щеки, лоб, и Майк вдруг ощутил, как внутри накапливается и требует выхода его собственная страсть.
Он закрыл глаза, пытаясь противостоять опасной стихии, но это оказалось выше его сил. Слишком долго он жил без женщины и отказаться от этой — умной, очаровательной, обольстительной — он просто не мог.
