Друг отца. Под запретом (СИ) - Ромуш Джулия

Волков молчит, медленно перелистывая на последнюю страницу, и внимательно читает содержимое. Я вижу, как напрягаются его скулы, и пальцы начинают нервно постукивать по столешнице.

— Возьмёшься? — его голос звучит глухо. Так звучит безысходность.

Сдерживаюсь от подъёба в его сторону, хотя хочется уколоть.

— Нет, — отвечаю сразу же, твёрдо и чётко. — Я здесь исключительно из-за Таисии. Если бы не она, я даже разговаривать с тобой не стал бы. - Говоря это, мысленно представляю её лицо, как она смотрит на меня, когда улыбается или сердится. Тая в последнее время стала центром моих мыслей, моих решений. Я сам не ожидал, что женщина сможет настолько глубоко забраться в мою голову, но именно из-за неё я сейчас нахожусь здесь, напротив человека, которого едва переношу.

Волков мрачно усмехается, качая головой:

— И с каких пор у нас с тобой такие высокие чувства проснулись?

— Заметь, Руслан, — перебиваю его, жёстко и без малейшего намёка на шутку. — Захотел бы я от тебя избавиться, лучшего варианта просто не придумать. Именно это мне и предложили. Тихо и аккуратно решить проблему. Они прекрасно знают, что с Таисией у меня всё серьёзно, и рассчитывают, что я соглашусь убрать тебя с дороги. Но я здесь, предлагаю тебе зарыть топор войны. Ради неё.

Он смотрит на меня пристально, несколько секунд молчит, будто взвешивая мои слова. Наконец, кивает:

— Значит, адвоката мне искать нового?

— Верно. Я тебе не помогу. И даже не проси.

Волков снова углубляется в бумаги, тяжело вздыхает и медленно кивает:

— Благодарю за информацию, Артём. Ради дочери так ради дочери.

Я молча встаю, киваю ему на прощание и выхожу, закрывая за собой дверь.

В груди всё ещё полыхает неприятный осадок, но я знаю, что поступил правильно. Ради неё. Ради Таи. Ради той единственной, которая смогла перевернуть мой мир с ног на голову. Тем более перед новостью, которую я хочу огласить, Руслану стоило подсластить пилюлю. Меня порядком заебала та ситуация, которая сейчас происходит. И я намерен это исправить. Изображать имитированные сердечные приступы Волков теперь не сможет, потому что нужно разгребать дерьмо, в котором он оказался. А я воспользуюсь возможностью и сделаю то, что уже давно планирую.

***

Тая

***

Стою на корте, поправляю козырёк и пытаюсь выглядеть максимально собранной. В груди будто целая стая бабочек устроила безумные гонки. А всё почему? Кто виноват? Ану, давайте, хором: ГОРДЕЕВ! Правильно, вам на выходе всем по пирожку выдадут.

"Ну, Артём, где ты?" — мысленно причитаю, бросая уже тысячный взгляд на пустое место на трибуне.

Гордеев последние дни занят настолько, будто решил лично спасти человечество от разводов, финансовых махинаций и ещё непонятно чего. Последние дни мы виделись редко. И я не стану скрывать, что меня это жутко раздражает! А ещё... Со мной разговаривать нужно! Потому что в своей голове я уже успела напридумывать, что он не смог мне простить документы, в которые я нос засунула. И... короче...

Стискиваю зубы и пытаюсь перестроиться на другие мысли. Но снова бросаю взгляд на пустое место. Я честно дала ему билет, сказала, что если он вдруг найдёт минутку в своём безумном графике, то я буду рада его видеть. Очень рада. Прямо-таки счастлива, до колик в животе. Ну а теперь стою и гипнотизирую пустое кресло взглядом, как будто от этого он быстрее материализуется.

Матч начинается, но в голове только мысли о том, почему Гордеева до сих пор нет.

Мяч ускользает из-под ракетки, ноги будто деревянные, а тренер с каждым моим промахом краснеет всё больше. Соперница же смотрит на меня с вызовом. Скалится довольно.

"Можно случайно мячом ей в белоснежную улыбку зарядить. Проредить немного зубы" - внутренний голос сегодня точно не в настроении.

Минут через пятнадцать мне удаётся-таки добраться до бутылки воды, которую я с жадностью глотаю. И вот тут-то, подняв глаза, я едва не давлюсь водой. На трибуне, на своём месте, сидит Гордеев с огромным букетом цветов и нагло, как всегда, подмигивает мне. Сердце моментально падает в пятки, отпружинивает и летит в горло.

"Ну вот, а ты ныла!" - внутренний голос бурчит, а я с трудом подавляю глупую улыбку и приступ радости. Ну всё, Таисия Волкова снова в игре!

"Пиздец белозубой"

Возвращаюсь на корт с совершенно другим настроем. Ракетка вдруг становится лёгкой, как пушинка, а мяч, словно по волшебству, сам летит именно туда, куда нужно. Адреналин разливается по телу горячей волной. Сердце стучит так сильно, что, кажется, все вокруг слышат этот громкий, победный ритм.

Подбрасываю мяч вверх, резко замахиваюсь и бью с такой силой, что соперница даже не успевает среагировать. Мяч молнией влетает в угол корта. Я почти слышу, как челюсть тренера падает на пол. Соперница бросает на меня ошарашенный взгляд, уже не такой уверенный, каким он был пару минут назад.

"Ну что, дорогая, не ожидала? А это я ещё не начала!"

Следующий удар ещё точнее, быстрее, сильнее. Я двигаюсь по корту легко, словно летаю. Я вижу, как соперница начинает нервничать, сбиваться, ошибаться. Её белоснежная улыбка куда-то испарилась, и теперь на её лице явно читается паника.

"Не переживай, милая, скоро закончим твоё мучение."

Новая подача, новый удар и она снова не успевает. Мяч чётко попадает в дальний угол, идеально в линию. Судья кивает, подтверждая моё очко. Тренер уже даже не красная, она гордо сияет, словно это она лично только что разгромила соперницу.

Я бросаю быстрый взгляд на трибуну. Гордеев, развалившись в кресле, смотрит на меня с неприкрытым удовольствием. В его глазах читается явная гордость, и это заводит меня ещё сильнее. Он приподнимает букет, будто намекая, что он уже почти мой. Я усмехаюсь и возвращаюсь к игре.

Последний мяч. Последний удар. Я подбрасываю его вверх, делаю глубокий вдох и бью с такой точностью, что соперница даже не пытается реагировать, только беспомощно смотрит, как мяч касается корта и отскакивает в сторону.

— Игра! Волкова побеждает!

Корт взрывается аплодисментами, тренер хлопает так сильно, что у неё явно завтра будут болеть ладони. Я гордо улыбаюсь и иду к сетке, чтобы пожать руку сопернице. Та хмурится, но ничего не говорит.

"Ну и правильно, побереги свои белоснежные зубки."

С чувством полного триумфа поднимаю взгляд на трибуны, где меня ждёт мой главный приз — Артём Гордеев с огромным букетом. Сегодня явно мой день.

Глава 35.

Мы едва добираемся до раздевалки. Я быстро вталкиваю Гордеева внутрь, потому что то, что он вытворяет, точно нельзя видеть людям!

Я стараюсь запереть за нами дверь на замок, но он нетерпеливо хватает меня за талию, прижимая к себе.

"А я всегда знала, что этот с приветом. Смотри, как твоя юбка мужика вставила, совсем все мозги растерял"

— Подожди, Артём! Дверь не закрыла ещё! — пытаюсь вырваться, крутясь в его руках.

— Наплевать, — его голос хриплый, нетерпеливый, а губы уже находят мои. Он самым наглым образом меня затыкает. Языком в рот проникает. Силы воли лишает.

"Ой, а то ты сопротивлялась. Волевая наша"

Гордеев целует меня так, что коленки подкашиваются. Но вот как у него так получается? Жаркий, глубокий поцелуй сбивает с толку и окончательно лишает меня воли сопротивляться.

— Какой ты ненасытный, — едва успеваю прошептать между его требовательными поцелуями, — и ведь не боишься, что сейчас на тебя компромата собрать могут столько, что потом всю жизнь шантажировать будут.

— До хрена болтаешь, Таисия, — ухмыляется Гордеев, прикусывая мою нижнюю губу, слегка тянет. Из груди вырывается стон.

Моё дыхание учащается, ноги становятся ватными. Он прижимает меня к стене раздевалки, руки скользят под юбку.

— Ой, подожди, я сниму юбку, ты её сейчас раздерёшь! — протестую, пытаясь сохранить хоть каплю здравого смысла.