Сильная и независимая (СИ) - Резник Юлия

— Про подарок я не забыла. Вручу вечером. Это было, знаешь ли, нелегко — выбрать подарок тому, у кого все есть. Ты правда ничего не придумал?

— А что?

— Боюсь прогадать.

— Ну-у-у, кое-что… Не из плоскости материального.

— Говори уже! Не томи, — наклоняюсь, чтобы вытрясти непонятно как туда попавший камушек. Не из плоскости, блин… Поделку ему, что ли, сделать?! Ага. Из гербария.

— Я сына хочу.

— А-а-а? — стоя на одной ноге, хватаю Наума за руку, чтобы не упасть, сраженная его словами.

— Тебе не придется мучиться, как с первой беременностью. Я, в отличие от твоего бывшего, здоров как бык.

— Правда думаешь, что меня смущает исключительно это? — не знаю, плакать мне или смеяться.

— А что еще? — взгляд Наумова становится таким же цепким, как в самом начале, когда он только ко мне присматривался.

— Ну, допустим, сын у меня уже есть. Аж два. Так что я хочу дочку, — от растерянности озвучиваю, как говорится, меньшее из зол.

— Пол ребенка от меня не зависит. Кого бог пошлет — тот и будет.

— Вообще-то зависит! А ты, Наум, просто заговариваешь мне зубы.

— Слушай, Юль, я серьезный человек.

— Да уж кто бы сомневался.

— Если я чего-то хочу — я это получаю, — давит на меня взглядом Наумов.

— Интересно, что бы это означало в ключе моей потенциальной беременности?

— Это означает, что я открыт для обсуждения. Если у тебя есть какие-то условия, говори, я готов идти на уступки.

— Провальная стратегия, — язвлю я, — соглашаться на уступки сходу.

— Некоторые вещи в жизни стоят того, — на полном серьезе отбивает олигарх и, наконец, расслабляется.

За эти слова я готова пообещать ему что угодно. Но сначала мешает застрявший в горле ком, а потом из дома выскакивают дети.

— Я подумаю над вашим предложением, — шепчу, легонько целуя Наума в губы. Нет, ну это точно что-то означает, да? То, что он захотел детей именно со мной… Уи-и-и-и.

— Мама, блин! Мы сейчас врежемся! — орет Серый.

— Простите.

Господи, чего это я, и правда?! Дурочка. Заставляю себя сосредоточиться на дороге.

В отличие от Наумова, который по случаю дня рождения освободил половину рабочего дня, у нас с его дочкой — завал по всем направлениям. Спада, на который мы рассчитывали после Нового года, не случилось из-за того, что в один момент спрос сильно превысил наше предложение, и образовался огромный лист ожидания. И вроде бы я понимала, что у нашего со Стаськой продукта есть все, чтобы выстрелить — хорошие работающие составы, реклама селеб и блогеров, с радостью нахватавшихся на затест нашей косметики… Но все равно я не была готова, что все примет такой размах. Мы были бы полными дурами, если бы остановились в этот момент. Так какие, блин, дети?! Даже интересно, что Наумов хотел мне предложить. Ну, не уйти же в декрет самому?! Ха-ха. Вот это был бы номер.

Господи, он правда хочет со мной ребенка!

А-а-а. Я просто сейчас умру!

— Юль! Ты чего? — удивляется Стаська. — Что-то случилось?

— Случил… ся! Со мной случился твой невозможный отец!

— Вы же не поругались? — подозрительно сощуривается Стаська.

— Говорит, что детей хочет… Со мной, — зачем-то поясняю я. Сначала лицо моей партнерши ревниво вытягивается, потом, наоборот, расползается в широкой улыбке.

— Знаешь, в детстве я так боялась, что он приведет в дом женщину. Такую типичную мачеху из сказки…

— Ага.

— Но я никогда не думала, что моя мачеха будет такой, как ты… — Стаська бросается ко мне обниматься, пряча заслезившиеся глаза.

— Ну, погоди, — смеюсь. — Замуж меня никто не звал.

Стаська высовывается из нычки.

— Серьезно? А… как это?

— Вот так, — развожу руками. — Да и зачем это? Уж кому как не мне знать, что штамп в паспорте не дает никаких гарантий?

— Все равно это не дело! — горячо возмущается Стася.

— Ой, блин! У меня встреча с представителем администрации через десять минут. Все… Брысь! Дай поработать.

К окончанию рабочего дня я начинаю жалеть, что мы не стали переносить празднование дня рождения Наума с пятницы на субботу, как нам предлагали. Подумала: все равно такие мероприятия проходят вечером, и тут главное, чтобы следующий день был выходным, если кто переберет с горячительным или просто захочет как следует отоспаться. Но как-то я упустила из вида, что после работы на веселье может банально не остаться сил.

Словом, изображать из себя радушную хозяйку тяжеловато. Но не так тяжело, как я думала. Да, из-за Наумова интерес ко мне несколько возрос. А вот хейта, к которому я почему-то себя готовила, не последовало. Наверное, меня от него спасло то, что ко мне достаточно сложно придраться. И уж тем более меня не получится обвинить в корысти. Я стала успешной и популярной задолго до встречи с Наумовым, и всего в этой жизни достигла сама. Впрочем, отсутствие хейта не равняется отсутствию интереса к нашей паре. В этом смысле не может не радовать, что мероприятие у нас достаточно камерное. Случайных людей здесь нет. Даже мои родители приехали, оставив на три дня хозяйство на соседей. Встречать их Наумов поехал лично, и, кажется, из всех подарков ему больше всего пришелся по душе папин самогон.

— Не хочу показаться занудной, но, по-моему, тебе хватит.

— Да? — искренне изумляется Наум. — Хм… Пожалуй. Это я так… Для храбрости.

— И как? Ты уже набрался достаточно смелости? — усмехаюсь. — К чему мне готовиться? Я-то не пила.

— Сейчас все будет, — решительно кивает он и, к моему изумлению, вдруг направляется прямиком к микрофону.

Краем глаза я замечаю, как мои девчонки начинают перешептываться. У них явно есть от меня секрет, на почве которого даже Алка, очень похоже, смягчилась в отношении Стаськи. Счастье-то какое! Я уж на это и не надеялась.

— Друзья, мне нужна минутка вашего внимания, — звучит уверенный голос Наумова.

Улыбаюсь. Потому что только он мог сформулировать свою просьбу так, что она стала больше походить на приказ. Подперев щеку кулаком, с интересом слежу за тем, что же будет дальше.

— В первую очередь хочу поблагодарить всех вас за то, что пришли, — начинает Наум. — За те добрые слова, которые вы мне сегодня сказали. И раз уж мне так повезло, что за этим столом собрались мои самые близкие и родные люди, я хочу воспользоваться моментом и сделать предложение моей любимой женщине.

А-а-а?

Мир вокруг будто взрывается. Я ошалело осматриваюсь по сторонам, чувствуя, как горят взметнувшие к щекам ладони. Господи. Матерь божья. Неужели это моя реальность?

Пока я сижу, пребывая в полнейшем шоке, а наши гости улюлюкают и свистят, Наумов просовывает руку в карман. Достает черную коробочку и открывает ее уверенным, будто не один раз отрепетированным движением:

— Можно я не буду преклонять колено, Юль? А то в моем возрасте с земли можно и не подняться.

Хихикая в ладошку, киваю. Потом медленно поднимаюсь со стула и как под гипнозом иду к нему. Меня окружают его надежные, сильные руки. Зал взрывается бурными аплодисментами, но я слышу только оглушительный стук своего сердца.

Эпилог

— Юля, бл…ин! Телефон выруби!

— М-м-м… — спросонья не помня, где я и кто, нащупываю на тумбочке трубку. Звук я предусмотрительно выключаю на ночь. Но вибрируя, айфон так неудачно бьется о хрустальный графин с водой, что поднимет этим дребезжанием и мертвого. Даже удивительно, что Наумов проснулся первым. Накануне у него был долгий перелет. — Прости…

Испытывая естественное желание просто вырубить телефон и вернуться в царство сновидений, зачем-то все же бросаю взгляд на экран, а увидев имя абонента, так резко подскакиваю, что картинка перед глазами темнеет.

— Наум, что-то случилось!

— М-м-м?

— Это дети! — в отчаянии шиплю я, принимая вызов. — Да, Леша, что у вас?!

— У нас все нормально. Только… папа…

— Что папа?

От облегчения меня окатывает волной такой слабости, что мне приходится откинуться на подушки. В трубке слышится возня. И звуки спора. Кажется, я различаю голос второго сына. Очевидно, они не пришли к единому мнению на счет того, стоит ли меня подключать.