Сильная и независимая (СИ) - Резник Юлия

Сильная и независимая

Юлия Резник

Глава 1

— В общем, так, Юль, скажу как есть, потому что слишком тебя уважаю, для того чтобы… — не договорив, Эдик проводит пятерней по подергивающейся от нервного тика щеке. Мы женаты пятнадцать лет — все его жесты, ужимки и взгляды я читаю как открытую книгу. Прямо сейчас мой благоверный на нервяке. Становится даже любопытно, что такого могло случиться? Снова дети? Первым делом неизбежно грешишь на них, да только если бы Сергей с Лешкой опять что-нибудь отчебучили, я бы узнала об этом первой. Значит, тут другое. Но что? В последний раз Моисеев так бесился, когда наш стафф Бакс сожрал его новый портфель от Гуччи. Кстати, о Баксе, что-то он притих — не к добру.

Вскочив со стула, выбегаю из кухни в холл. Ну, конечно!

— Эдик, блин! Какого черта ты опять бросил мусор?! Посмотри теперь! — причитаю, хватаясь за веник, который муж в ту же секунду выхватывает из моих рук и с психом отшвыривает в сторону.

— Твою мать, Юль! Ты можешь никуда не бежать хоть минуту?!

Округляю глаза, глядя на сотрясающуюся от переизбытка эмоций грудь благоверного. И, наконец, понимаю, что у него и впрямь случилось что-то серьезное. Не просто же так он психует? Тем более так, что я уже всерьез опасаюсь за его внутричерепное давление.

— Я бы с радостью. Но мой ритм жизни совершенно не располагает к праздности, — примирительно вздыхаю, бросив угрожающий взгляд на заискивающе косящегося на нас из-за угла стаффа. Ну, ведь только его выгуляла, а? Вот же неугомонный! Не зря я была против собаки. Знала, что энтузиазма Моисеева и сыновей хватит лишь на то, чтобы завести животное, а заботы о нем, как и весь наш быт, лягут на мои хрупкие плечи. И ведь не ошиблась.

— Об этом я и говорю.

— О чем?

— О том! Мы все бежим, бежим, а куда и зачем — непонятно. Я на работе целыми днями, ты… Мы даже не видимся толком. И так год за годом.

— Ясно. Ну, и что ты предлагаешь? Ничего не делать?

— Нет. — Эдик делает тяжелый вдох, запрокинув к потолку голову. Проследив за ним взглядом, я делаю себе пометку все-таки пригласить маляра. Давно напрашивается ремонт, ну и что, что это квартира свекрови?

— Короче, Юль, не буду тянуть кота за яйца. Я встретил другую. Чувствую, что серьезно. Тебя обманывать не хочу. За спиной что-то делать — тоже. Поэтому говорю как есть на берегу. До того как наши отношения скатятся в грязь и пошлость.

А? Приоткрыв рот, стою, как дура, глазами хлопаю.

— Ты меня слышишь, Юль?

— Да, — сиплю. — Что значит — другую?! Кого?

— Ты ее не знаешь. Да и какая разница?

— А-а-а-а… — «глубокомысленно» изрекаю я. — И что теперь?

Мне действительно непонятно.

— Думаю, нам лучше расстаться.

— То есть какая-то мокрощелка для тебя важнее меня, сыновей и пятнадцати лет нашего брака?

— Юль! Ну чего сразу мокрощелка? — морщит идеально ровный нос Моисеев. — Ариша хорошая девочка… И при чем здесь сыновья? Это вообще разные плоскости отношений.

Не знаю, смеяться мне или плакать. Эдик серьезно подготовился к нашему разговору. Может, даже подписался на каких-то психологов в инсте. Откуда-то же он взял эту ахинею про плоскости…

— Девочка? Молодая, что ли? В этом все дело? Я недостаточно стараюсь?

В какой-то нездоровой истерике оглядываюсь. В отражении окна, отлично сглаживающем дефекты, неизбежно присущие возрасту, я выгляжу так, что не придраться. Без всяких преувеличений. Ну, во-первых, спасибо генетике, во-вторых, я все-таки визажист с многолетним опытом, в-третьих, я много работала над собой и своей внешностью, потому что внешний вид, какую бы нишу ты ни занимал в индустрии красоты — твоя визитная карточка. Так какого хрена, простите?! Чего еще тебе, мудаку, надо?

— Молодая, да. Нежная, умная. Очень хорошая. Ты не думай, что я… — Эдик пожал плечами, — повелся бы на эскортницу, которой от меня только бабки нужны.

— М-да… — растерянно мычу я.

— В общем, я к чему веду, Юль? Мы с тобой люди цивилизованные. Смысл сраться, да? Нам еще детей растить вместе…

— Точно, — машинально киваю, ощущая каждой клеткой своего тела приближение конца. Это как лавина в горах. Посреди погожего солнечного дня… смертоносная ледяная лавина. Обнимаю себя за плечи, чувствуя ледяное дыхание смерти.

— Так что предлагаю расстаться по-хорошему. Без вот этого всего… Ну, ты знаешь.

— Ага.

— Главное, подруг своих конченых не слушай, а то они насоветуют. Особенно Рындину.

Упоминание моих бэсти действует на меня, как мулета тореадора — на быка. Становлюсь в стойку, натурально оскалив зубы:

— У меня нормальные подруги.

— Ладно, — Эдик примирительно вскидывает ладони. — Это сейчас вообще дело третье, — смотрит на часы. Точно! Мне же еще ехать за сыновьями! А как? В таком состоянии. Да и потом что? Как им рассказать? Какие подобрать слова, чтобы объяснить то, что я сама, мать его так, осознать не в силах!

— Так, стоп, Эдик. Погоди… Развод разводом, но как ты планируешь жить дальше? Где?!

— Здесь. Ты прости, Юль, но это квартира моих родителей. Они не поймут, если я ее разменяю.

— То есть мне надо съехать.

— Тебе есть куда. Что ты драматизируешь, как будто я тебя на улицу выгоняю?

— Ясно…

На эмоциях выбегаю из кухни. Достаю из кладовки огромный чемодан, с которым мы обычно ездим в отпуск, и, гремя колесами по ламинату, оттаскиваю его в спальню. Эдик на кой-то хрен прется за мной. Боится, как бы я его не обобрала? Смешно! Да и глупо к тому же, потому как нет у него таких мыслей. Просто мне сейчас хочется думать о нем самое худшее. Иначе как выжить? Как признаться себе, что облажалась по всем фронтам?! Что пятнадцать лет моей жизни просто в один момент в унитаз смыли?! Господи. А я ведь из тех дур, что думали, будто с ними это никогда не случится. Вот это облом, м-да.

— Ты не торопись, Юль. Я тебя не выгоняю. Тем более нам еще предстоит объяснить развод детям.

Откинувшись на стену, Эдик устало потирает лицо.

— Вот и объясняй, — киваю я, сдув упавшие на лоб волосы. — В конце концов, это твоя инициатива. Кстати, через полчаса их нужно забрать с тренировки. По дороге все и расскажешь. А я как раз… — суетно оглядываюсь, — закончу со сборами.

— Может, не надо так резко, а, Юль? — теряет уверенность Моисеев.

— Ты же сам сказал, что тянуть нет смысла.

— Юля…

— Эдик, вот только не начинай! — рявкаю я, выжигая этой ослепляющей вспышкой ярости остатки сил. — Заканчивай то, что начал. Будь, мать твою, мужиком…

— Я как лучше хотел, — давит он. — Но тут такая ситуация, что как ни поступи — все какое-то дерьмо получается. Прости, Юль. Я до последнего с собой боролся.

— Но любовь сильнее, да? — тайком стираю скатившиеся на кончик носа слезы и вжикаю молнией. На первое время вещей мне точно хватит, а для того, чтобы вывезти остальное, можно и специальную фирму нанять. Слава богу, не в деревне живем, здесь каких только услуг не оказывают.

Господи, а ведь еще каких-то двадцать минут назад я была уверена, что из этой квартиры меня вынесут только вперед ногами. Сколько копий мы сломали об это. Сколько споров было. Я хотела жилье в новостройке — да, дальше, но за те же деньги гораздо просторнее, и планировку можно было сделать какую хочется. Не то что здесь! Комнаты как клетушки. И толку, что их четыре? А этот пятнадцатиметровых холл — так вообще пустая трата полезной площади. Впрочем, это уже не мои проблемы. Не мои… Жесть. Просто в голове не укладывается. Это же сейчас столько сплетен будет! А-а-а-а! Как их пережить? Но главное, все же суметь расстаться, не нанеся травму детям.

— На твой салон я претендовать не буду.

Ну, ошалеть. Я вскидываюсь, откуда только берутся силы!

— Еще бы ты претендовал.

— Но ты на мой бизнес не будешь претендовать тоже.

— Да подавись ты им! — шиплю зло, сгребая косметику в сумку поменьше. Тут исключительно то, чем я сама пользуюсь. Рабочий кейс остался в салоне.