Будешь моей (СИ) - Романова Наталия
Я отправилась в дом за блюдом, тем самым, что осталось на подставке, в шкафу. Зарделась, увидев диван, вспомнив то, что здесь произошло.
Улыбнулась сама себе.
Довольная, стараясь не расплескать зыбкое ощущение счастья, поспешила на улицу, к своему жениху.
К Митрофану.
Завернула за угол дома, к навесу. У стола стоял высокий мужчина спиной ко мне, разговаривая по телефону. Остановилась, словно в бетонную стену на космической скорости врезалась и какого-то чёрта осталась жива. Ещё и в здравом уме и трезвой памяти, как назло.
Птицы продолжали щебетать, соседская собака лаять на весь двор, где-то внеурочно орал петух. Небо не упало на землю.
Взлохмаченные волосы, широкие плечи, узкие бёдра, джинсы, отлично сидящие на упругих ягодицах, длинные ноги, кроссовки New Balance 574…
– Я всё сказал, Яна. Мне насрать, беременная ты или просто тупая. Держи в курсе, родишь – позвони.
С этими словами Олег обернулся.
Прошёлся скучающим взглядом по окружающему пространству, теплице, поленнице у бани, людям, стоявшим недалеко, степенно о чём-то беседующим.
И впился в меня молниеносно расширяющимися зрачками.
Глава 22. Олег
– Не развяжешь, не пытайся, – прокатился зычный голос Фёдора.
Отпевать бы таким-то басом, демонов из душ заблудших изгонять.
Олег поднял глаза, уставился на высокую, массивную фигуру старшего брата. Лёшка против него – цыплёнок.
Надо же, какая чёртова череда совпадений, словно правда бесы путали, водили вокруг да около, а потом и вовсе подшутили, шлёпнули по лбу с оттяжкой.
Когда увидел Тину во дворе Митрофана, думал – всё, жбан потёк окончательно. После, как квадратики тетриса стали складываться детали, которым раньше не придавал значения. Другим был озабочен, куда более важным для его натуры.
Понятно чем – низменными инстинктами. Не думами о высоком точно.
А может, он настолько хорошо знал манеру поведения Тины, повадки и привычки, что всё казалось гармоничным, само собой разумеющимся. Попросту невозможно было придать значения.
Например, странноватая привычка прикрывать любую ёмкость, хоть ложку поперёк, но устрой, чтобы бес не прыгнул. Никто всерьёз в их семье в бесов не верил, а привычка жила. И Маська делала точно так же, естественно для его глаз, потому и не заметил.
Или суп этот… как-то поздно вечером пришли к нему, загулялись с Фиником. В холодильнике же мышь с укором в глазах верёвку намыливаела. Олег собрался за пельменями в круглосуточный гастроном, или заказать что-нибудь, что быстрее получится – жрать хотелось неимоверно.
Маська, обшарив глазами запасы, предложила сварить «сварку́». По факту, разваренный картофельный суп со всем, что бог послал. Местечковое словечко, только в Кандалах встречал, означающее сварить по-быстрому из того, что дома имеется.
Что у сельчанина всегда есть? Картошка родимая, собственноручно выращенная, химией не облитая, потому «сварку́» вкусный получается. Не шашлычок под коньячок, но червячка заморить можно.
Любой бы удивился слову, Олег значения не придал.
– Могу сварку́ сварить.
– Давай, я пиццу тогда закажу. Тебе с пепперони?
«Сварку́ сварить» – что-то на странном. Про вехотку и гаманком легенды ходят, про «сварку́» никто из знакомых Олега не слышал, если в Кандалах не жил, не бывал.
Здесь бы Олегу глаза открыть, но нет… цвет трусиков Маськи важнее лингвистических изысканий.
Самое элементарное, наконец, Красноярский край. Огромный конечно, шансов на совпадение чуть меньше, чем нет совсем, но нормальный человек обязательно уточнит, откуда именно потенциальный земляк…
Встроенная прошивка для любого, но не для Калугина Олега, у него другая начинка, с центром управления ниже пояса.
Во-о-о-от, деби-и-и-ил, ёп твою мать!
Он смотрел на Тину, напрягшись, как перед прыжком. Одним рывком захватить, увезти, украсть, угнать… как там императрица всея эстрады поёт?
«Угнала у всех на виду, так открыто, что обалдели все». Олег тоже понимал – угонит.
– Иустина, – сказал Митрофан, подойдя к Тине, положив руку на талию.
Талию, сука! Обнял, как свою собственность, а она ни хрена ни его…
Олег под таким раскладом не подписывался и не подпишется никогда в жизни.
– Иустина, возьми Татьяну и идите в дом, – выдал ровным голосом гондон бородатый.
Тина покачала головой, отказываясь, не отрывая взгляда от Олега. Бледная, как сама смерть, а ведь секунду назад румянец украшал хорошенькое личико.
Со стороны Митрофана подошло четверо мужиков, встали рядком, окидывая взглядом незнакомца. Поняли, что надвигается буря. Достаточно движения воздуха, и начнётся…
Олег окинул взглядом пятерых. Трое крепких мужичков, двоих в расчёт можно не брать, но всё равно гражданские, значит, шансов против тренированного бойца СОБРа нет.
Глянул на Лёшку, перехватил останавливающий взгляд, говорящий, что на стороне родственника он не будет. Что произошло – неважно, в чужом доме устраивать побоище, нести сор – нельзя. Он собирался остановить дядьку во что бы то ни стало.
Лёшку калечить не хотелось, племянник всё же, родная кровь.
– Пошли, – Татьяна дёрнула Иустину.
Имя-то какое неподходящее у Маськи. Задайся целью, не придумаешь.
Занесённую руку Олега, которая направлялась аккурат в бородатую морду Митрофана, естественно, когда девчонки скрылись в доме, перехватил Фёдор.
Вырос, словно из-под земли, дёрнул непутёвого младшего брата, выволок, как нашкодившего кота. Без лишних слов и размусоливаний.
Татьяна, Танечка, Танюшка, готовая шлёпнуться в обморок от любого чиха, мигом сообразила, что дело пахнет керосином. Позвонила Фёдору, тот – снова совпадение, – как раз мимо дома Митрофана проезжал.
Хоть книгу пишу с внезапными поворотами сюжета! Впрочем, с жизнью никакие книжные хитросплетения не сравнятся.
Сидел теперь Олег связанный в чулане на первом этаже дома Фёдора. Слушал лекцию о собственном поведении, недостойном звания офицера и старообрядца их согласия заодно.
– Долго собираешься так меня держать? – показал он на свои связанные руки и ноги.
– Пока не остынешь, – степенно проговорил Фёдор.
– Не остыну я, не остыну, как ты не понимаешь! Я люблю её, понял?! – кипятился Олег.
– Плохо любишь, если она здесь и за другого замуж собирается, – назидательно проговорил Фёдор.
– Насрать! – выкрикнул Олег, в глаза потемнело, взорвалось что-то, разнесло на мелкие щепки. – Сказал, моей будет! Уже моя!
– Никто тебе не позволит на поповке жениться, – гаркнул Фёдор, указав согласие Тины. – Ни наш отец, ни мы, ни её родня, Лука Тихонович особенно.
– Ох, ёпта! – взвился Олег. – Пытаюсь придумать, каким образом запретите, ничего в голову не приходит. Не подскажешь?
– Для Иустины слово отца – закон, – заявил Фёдор, уверенный в своей правоте. – А тебе… отец карьеру сломает, Игнат поможет. Не быть такому союзу в нашей семье.
Против двух генералов, один из которых в ФСБ служит, не попрёшь, только Олег вертел на детородном органе службу, карьеру, весь этот мир, если такова плата за его Маську.
Ничего, живут люди без военной службы, и Олег устроится. Пойдёт к Николаю работать, не возьмёт, тогда инструктором малой авиации или в парашютный клуб. Будет гражданским помогать ловить адреналин, у кого кровушка застаивается, протирая штаны в офисах, в белых воротничках.
– Послушай меня, – Фёдор сел на корточки рядом с Олегом, закрывая своей мощью свет от тусклой лампочки. – Не лезь туда… Иустина, если бы не хотела, в дом Митрофана невестой не пошла, согласия на брак не давала. Она здесь, с отцом и женихом, а не с тобой, там. Значит, есть причина, – приподнял бровь, сверля взглядом.
Не спрашивал, утверждал. Есть причина – сидит перед ним, кочевряжится: младшенький сынок генерала, сладкий мамин пирожок, без косяков существовать не умеющий.
