Любовь и книги - Робинсон Шона

– Нет, это я должна извиниться, – сказала она. – Тебе самому виднее, как следует обойтись с собственной книгой.

Он молча кивнул, не отрывая от нее взгляда.

– Если ты так считаешь, я все-таки встречусь с людьми из Weber.

Вот же он, ее шанс все исправить. Можно сказать ему «забей» и прекратить свои дурацкие манипуляции, очистить совесть и просто жить дальше. Ради Эндрю.

Но тут перед глазами встала Рита, и как Эндрю скажет ей, что не будет сотрудничать с Parsons. Пока не поздно, нужно спасать свою работу в Weber.

– Да, я считаю, что есть смысл попробовать, – твердо сказала Нора.

Взгляд его потеплел, он снова полностью доверял ей.

– Хорошо. – Улыбнувшись, он отправил в рот картошку фри.

Наконец туман над ними рассеялся, по крайней мере для Эндрю. Он начал рассказывать смешные истории о работе, рукописи и событиях недели. Только Нора почувствовала себя ужасно одиноко. Ведь Эндрю чуть не разоблачил ее, а она при помощи лжи отвела от себя подозрения. Да еще выслушала от него извинения.

Когда подошел официант, Эндрю перехватил из его рук счет и поднял над головой, словно приз. Нора «для проформы» протянула ему кредитку, он ожидаемо от нее отмахнулся, после чего она уже с чистой совестью позволила за себя заплатить. По крайней мере, так Нора могла хотя бы создать видимость, что способна позволить себе такие расходы.

Возможно, Эндрю еще чувствовал какое-то напряжение между ними, потому что, когда они вышли из ресторанчика, он сощурился на дневном солнце и предложил сходить еще куда-нибудь.

– Куда, например? – спросила Нора, едва узнавая собственный голос.

– Ну, не знаю, суббота все-таки. Ты же сама говорила, что не бываешь тут по выходным. А чего бы тебе хотелось?

Нора попыталась вспомнить, где бы еще она хотела побывать в Сан-Франциско. Его веселое расположение духа и желание порадовать ее заставили Нору согласиться.

– Тут есть кафе-мороженое, в которое я давно хотела попасть, – сказала она.

– Название помнишь?

Нора задумалась:

– Туда все туристы ходят. – Эндрю хватило пары секунд, чтобы догадаться.

– Ты что, никогда не бывала в Bi-Rite?

– Но я ведь в Окленде живу.

– Но ты же работаешь тут. Нора, какой позор!

Она рассмеялась:

– Ну да, понимаю. – Вот уже сколько лет она слышала про это кафе, куда выстраиваются очереди из местных и туристов, чтобы испробовать всевозможные сорта мороженого. Нора действительно намеревалась отправиться туда в один прекрасный день, но, как всегда, откладывала на потом.

– То есть ты готова пройти десять кварталов, отстоять очередь с туристами со всего мира ради какого-нибудь эдакого мороженого? – с преувеличенным драматизмом спросил Эндрю, чем снова рассмешил Нору.

– Главное, чтобы ты сам не расстроился. Ведь люди занимаются там работой твоей мечты, – уязвила она Эндрю. – Правда, не думаю, что они поют за чаевые, если это тебя успокоит.

Он шел, немного обгоняя ее. Обернувшись, он сказал обиженно:

– Больше никогда не буду с тобой ничем делиться.

Пока они стояли в очереди в Bi-Rite, Эндрю рассказал о смешных случаях во время его недавней поездки в Питтсбург, где он сидел со своим племянником. После этого он стал расспрашивать Нору про ее семью. У той не было ни племянников, ни племянниц – только родители. Про них она и рассказала. И даже показала фото с прошлогоднего тридцатилетнего юбилея их свадьбы. На фото Нора сидела за столиком с родителями в их любимом стейк-хаусе. Снимал их, кажется, знакомый официант.

– У тебя мамины глаза, – сказал Эндрю, возвращая телефон. – Пусть у вас разный цвет кожи, но разрез глаз одинаковый.

Нора с интересом взглянула на него.

– Обычно все говорят, что я похожу на папу.

– Это потому, что он чернокожий? – спросил Эндрю. Нора кивнула, и он понимающе опустил голову. – Ясно. Мой племяшка наполовину белый, но никто ни разу не сказал, что он похож на отца. Такое чувство, что сходство люди определяют по расе.

– Точно, – встрепенулась Нора, удивившись, что опять соглашается с Эндрю.

– Но улыбка у тебя – отцовская, – довольно заключил он, словно уже сложил в мысленную копилку и Нору, и ее родителей.

Нора шла и блаженно улыбалась. Они шагали по Долорес-стрит и ели рожки с мороженым. Рядом был такой красивый парк, что глаз не оторвать, и повсюду на лужайках, куда только мог достать взгляд, отдыхали люди, расстелив на траве одеяла.

– Прямо не знаю, что было бы, если б я жила возле такого парка. – Нора слизнула мороженое – легкий, успокаивающий вкус лаванды с медом приятно контрастировал с верхним солоновато-ореховым шариком, посыпанным кунжутом.

– Ты что, и тут никогда не была?

– Я не хожу этим маршрутом. Только с тобой.

Эндрю воззрился на нее, краешек рта был испачкан мороженым. Нора подумала, что он опять хочет сказать что-нибудь восклицательное, но тот проворачивал в голове какую-то мысль.

– А я знаю, где тебе еще понравится.

Первое, что бросилось Норе в глаза: ярко раскрашенные оконные рамы магазина. Затем за ними она разглядела ряды книг. Нора вошла внутрь и сразу почувствовала хорошо знакомый «пыльный» запах. Вдоль стен тянулись стеллажи, тут и там между книг выглядывали картонные указатели, на которых от руки были написаны жанры и буквы алфавита. Нора шла вдоль рядов, и ей ужасно хотелось провести по книгам рукой, каждую погладить. Она вглядывалась в обложки, названия, какие-то авторы были ей знакомы, а иные – нет. Эндрю шел за нею следом.

– Ну как, нравится? – спросил он.

– Ага, – пробормотала она. На самом деле это был обыкновенный книжный магазин, она видывала и побольше. В конце концов, она ведь родом из города, где была основана сеть Powell’s [43]. Но все равно любой книжный – это всегда волшебство.

По своему сложившемуся обычаю Нора брала с полки по одной книге, проглядывала первую страницу и возвращала ее на место, чтобы взять другую.

– Вообще-то в книгах больше страниц, чем одна, – съязвил Эндрю.

– Первая страница задает тон всему произведению. – Нора вчиталась в начало, где обсуждались соседские сплетни, вернула книгу на место и взяла следующую. В этой шло подробное, не без иронии, описание сервировки стола. Что ж, вполне многообещающе. Нора перевернула страницу.

– Надо же, ты нашла вторую страницу.

Кинув на него строгий взгляд, Нора продолжила читать. Ага, семейная ссора, интригующий конфликт, преподнесенный с изрядной долей юмора. Закрыв книгу, Нора хотела было засунуть ее под мышку, но заколебалась. Она еще не дочитала роман, купленный на прошлой неделе. Обычно в такой ситуации она позволяла себе совершить покупку, потому что, если не купишь, не о чем будет мечтать. Но эта книга никак не поправит положения с утерей тяги к чтению. Нора пока не знала, помогут ли ей виртуальные посиделки. Притащить книгу домой, чтобы она там пылилась, – незавидная судьба для хорошей литературы.

– Что такое? – спросил Эндрю. – Тебе требуется стороннее мнение?

Нора взглянула на него, а потом снова на книгу.

– Просто я подумала… Знаешь, я так соскучилась по старому отношению к книгам. Что книга есть книга, а не что-то, приносящее прибыль. – Она придумала эту ложь поспешно, как отговорку, но вдруг поняла, что вовсе это не ложь. Насмотревшись литературы Weber, она уже ничего не могла с собой поделать. Теперь книги, даже не связанные с бизнесом (их-то она вообще считала чушью), а просто книги в ее доме тоже воспринимались как часть бизнеса.

И тот образ себя взрослой, рисуемый в детстве, как она будет работать в книгоиздании, как будет высказывать свое восхищение Джуди Блум, чью новую книгу она обязательно будет редактировать, – этот образ оказался ложным. Если быть точнее, теперешняя Нора в общении с Джуди Блум видела бы не звезды, а денежные знаки. И именно так порою она обращалась и с Эндрю.

– Ты по-прежнему хочешь работать с книгами? – спросил Эндрю. – Они остаются в твоем списке желаний?