Татьяна Маркина - Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
— Девочка моя, ну, обругай меня что ли. Я идиот, как можно было забыть про тебя!
— Ты ведь сделал это умышленно. Не притворяйся, — на этот раз ее голос не срывался.
— Танечка, ты о чем? Ты думаешь, я специально оставил тебя в незнакомом месте?
— Да, чтобы поиздеваться, а потом проявить благородство. Как тогда, когда мне нужно было в садик, — у нее опять зазвенели слезы в голосе.
— Клянусь богом, но я, действительно, забыл о тебе! Каюсь, виноват, но только в этом. Я ничего не планировал заранее, — он был убедителен, и Таня была склонна поверить ему.
— Мне от этого не легче.
— Испугалась?
Таня промолчала.
— Не дуйся, воробышек. Имей снисхождение к умственно отсталому идиоту. Смени гнев на милость. Ты сильно замерзла?
Она опять не ответила. Это был его обычный треп, разве могут такие люди чистосердечно раскаиваться?
— Танюшечка, что мне сделать, чтобы ты не дулась на меня? Ты только не злись. Ладно?
Так и не дождавшись ответа, Максим предложил:
— Все, я решил — больше не буду тебя брать с собой в эти поездки. Ты ведь хочешь этого?
Возможно, это было сказано не совсем искренне, просто он натешил свое самолюбие, и ему самому надоело возить ее с собой, она не собиралась отказываться.
— Конечно.
— Солнышко, я тебе обещаю, что это было в последний раз. Ты больше не сердишься?
Она пожала плечами, лишь бы он отстал от нее.
Дома, помогая ей снять, плащ, Максим случайно коснулся ее руки.
— Ну-ка, дай сюда лапки, — скомандовал он, после того как повесил плащ.
Он взял ее ладони в свои руки и констатировал:
— Ледяные. Совсем замерзла, бедняжка. Тебе нужно принять горячую ванну, а то простынешь.
И воодушевленный своей идеей сам пошел готовить ванну. Это была хорошая мысль, ей необходимо погреться и побыть одной.
— Все готово, иди, грейся, — вышел он из ванной. — А я пока сварю кофейку.
— Ты только дверь не закрывай, — крикнул он из кухни, — я тебе кофе принесу.
Чем это закончится, она подозревала, но дверь в ванную покорно оставила открытой. «Потом так сладко будет с ней мириться».
На этом он не остановился, через день принес ей коробочку духов «Climat».
Но общение с друзьями Максима, не всегда имело такой неприятный характер. Однажды, оно пришлось ей на пользу. Максим действительно перестал брать ее на свои «криминальные» встречи, у нее стало больше свободного времени. Как-то в конце октября она заехала в ЦУМ. На втором этаже в обувной отдел стояла огромная очередь — выкинули демисезонные сапоги. Зимние сапоги ей подарил отец, а в «деми» она ходила уже три года, пора было их сменить. Таня с сожалением посмотрела на очередь — в лучшем случае три часа, за это время товар закончится, даже ее, не самый ходовой, тридцать шестой размер. Таня не смогла даже подойти к прилавку, чтобы рассмотреть фасоны. Размеры и цены ей сказали потенциальные покупатели. Югославские. Таня пошла вдоль очереди назад, раздумывая становиться в хвост или забыть и поехать домой. И тут ее окликнули. Таня осмотрелась. И если бы Света не затормошила ее, не заговорила с ней громко, она прошла бы мимо, не узнав ее в красной вязаной шапочке, надвинутой на лоб.
— Таня, мы уже здесь стоим, — громко закричала Света. — Ну, что взяла деньги? Я же говорила, что ты успеешь сбегать, нам еще стоять около часа.
Таня недоуменно смотрела на нее: о чем она говорит, да еще так громко, а потом сообразила, что Света хочет поставить ее к себе в очередь, и постаралась поддержать игру:
— Ага, взяла.
Она встала перед Светой. Сзади кто-то возмутился, что эта девушка здесь не стояла, но Света возразила:
— Мы вместе занимали, она ходила домой за деньгами, — и шепнула Тане, — не обращай внимания.
Минут через сорок, когда они с коробками в руках вместе вышли из магазина, Света сказала:
— Двадцать восьмого у меня день рождения, придут все наши, родителей не будет. Ты не сможешь прийти ко мне пораньше, часа в три, помочь на кухне?
— Конечно, конечно. Только я не знаю, где ты живешь.
— В том же доме, что и Максим, тридцатая квартира. Договорились?
— Хорошо.
— Ну, пока, — и Светлана свернула за угол.
Конечно, договорились, но вся беда в том, что она не знала, где живет Максим. Как только Максим появился у нее, Таня спросила у него адрес Светланы.
— А зачем тебе?
— Она пригласила на день рождения.
— Так вместе пойдем.
— Света попросила прийти пораньше, помочь на кухне.
— И не сказала, где живет?
— Почему же, сказала.
— А ты забыла адрес?
Таня отрицательно помотала головой.
— Она сказала, что живет в одном с тобой доме.
— А ты оказывается, не знаешь, где я живу.
Таню уже начал бесить этот разговор. Что за манера, все ему нужно подробно узнать, прежде чем ответить.
— А что — это преступление, не знать где живет председатель горисполкома? — с вызовом спросил Таня.
— О, да! Это страшное преступление, и карается оно смертельным поцелуем.
И он прижался к ее губам, так крепко притиснув к себе, что она чуть не задохнулась. Через минуту, ослабив объятия, он сказал:
— Смертная казнь, может быть отменена, если обвиняемый искупит свою вину, прибыв на место преступления.
— Куда?
— Ко мне домой.
— Нет, я не поеду.
Он опять поцеловал ее. Во второй раз оторвавшись от ее губ, произнес:
— Третий поцелуй будет последним, лучше соглашайся.
— Но что я буду там делать?
— Я сам не пойму, почему ты до сих пор ни разу не была у меня. Узнаешь не только где, но и как живет «хозяин города».
— Не желаю ничего знать. Я просто спросила у тебя адрес Светы, а ты снова меня куда-то тащишь.
— Таня, у тебя очень скверный характер, — горестно вздохнул Максим. — Ты постоянно вынуждаешь меня прибегать к угрозам и насилию, а я не хочу делать этого, потому что по натуре человек очень добрый. Ты заставляешь меня раздваиваться.
— Так оставь меня в покое, пока окончательно не раздвоился.
— Танька, не испытывай мое терпение, — дурашливо сказал он, и тут же добавил мягче, — лучше одевайся.
И она стала собираться. Что же ей надеть? Его родители, наверное, уже пришли с работы, будут с интересом к ней присматриваться. Что она им скажет, здравствуйте, вот пришла посмотреть, где вы живете?
— А что я скажу твоим родителям, зачем пришла?
Максим откинулся на спинку дивана.
