Элита (СИ) - Салах Алайна

— Леон, я всегда говорил, что ты не по годам взрослый, и я действительно так считаю. Послушай меня сейчас и правильно оцени мои слова. Любой человек имеет право на сомнение, и хорошо, что ты поделился со мной своими. Я знаю тебя двадцать три года, и прекрасно понимаю, чем может быть продиктована такая смена решений. — Его взгляд становится многозначительным. — Речь наверняка идет о Лие. Разумеется, никто не станет тебя принуждать жениться — насколько я помню это было вашим естественным и добровольным решением. Все, чего бы мне хотелось — это чтобы ты честно и трезво оценил свой выбор. Действительно ли ты считаешь, что эта безусловно милая девушка стоит разрыва многолетней дружбы с семьей Морозовых и отношений с Эльвирой? Точно ли твоя тяга не продиктована банальным физическим влечением? Представляешь ли ты долгосрочные отношения с ней? Не пожалеешь ли по итогу?

Я горько усмехаюсь.

— Ты задаешь те же вопросы, которыми я мучаю себя уже продолжительное время. У меня нет на них ответов. Я просто знаю, что уже давно не чувствую себя ни спокойным, ни тем более счастливым. И не уверен, что после свадьбы это закончится.

Отец глубоко вздыхает и откидывается в кресле. Безысходность разрастается в груди с новым рвением. Я уже знаю, что нужных подсказок не получу.

— Мой совет: ложись спать, — изрекает он наконец. — Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Завтра на свежую голову еще раз все обсудим.

Кивнув, я стремительно разворачиваюсь. Отец мне что-то говорит в дверях, но я впервые в жизни делаю вид, что его не слышу. Я так заебался взвешивать каждый свой шаг, преследуемый ярлыком «главная отцовская гордость»… Настолько, что в моменте готов на скорости въехать в фонарный столб, чтобы навсегда развеять миф о собственной взрослости и сдержанности.

Схватив ключи от «Порше», я вылетаю на улице как есть: в спортивных трико и футболке. Даже если вечеринка подходит к концу, я хочу быть там. Чем никогда, лучше поздно.

53

Навигатор несколько раз сбивается с маршрута, но, невзирая на это, мне удаётся добраться до назначенного места за рекордные сорок минут.

Почему я мчусь, наплевав на все скоростные ограничения, я и сам себе до конца не могу объяснить. Чтобы быть к ней ближе как можно скорее? Дать Лие понять, что мне совсем не безразлично, с кем она проводит вечер? Не позволить ей переспать с другим? Да пожалуй всё вместе. Но даже это не объясняет, почему при этом так бешено колотится сердце и почему в крови зашкаливает адреналин.

Наверное, нужно не искать объяснение происходящему и просто сдаться. Давить на газ, раз по-другому невозможно, не наматывать круги в поисках свободного парковочного места, как назло находящегося в самой жопе, а бросить машину у самого входа, и не идти к дверям размеренным шагом, а бежать со всех ног. Делать не то, к чему привык и что должен, а так, как чувствую.

Девушка в вестибюле, до этого скучающе глядящая в телефон, при виде меня улыбается и вытягивается по стойке смирно.

— Рады приветствовать вас на праздновании дня рождения Тимура! Могу я предложить вам…

— Спасибо, ничего не нужно. — Мотнув головой, я впиваюсь взглядом в лестницу, по которой скатывается грохот звучащей музыки. — Вечеринка проходит там, я так понимаю?

— Да, — пищит она. — Я, кстати, Лиза, и если вам что-то…

Недослушав её, я быстро поднимаюсь вверх по ступеням. В висках долбит сверхскоростной напряжённый бит, заставляя неукоснительно повиноваться его ритму.

Адреналин подбирается к поверхности кожи, её ощутимо покалывает. От того, что сейчас я увижу её? Или потому что обнаружу Лию в обнимку с Петром, или что того хуже — не обнаружу вовсе, потому что они уже поднялись в номер?

Зал залит густым фиолетовым туманом, сквозь который угадываются очертания танцующих фигур. Судя по их количеству, я приехал к моменту, когда вечеринка достигла своего апогея.

Оттесняя врезающиеся в меня тела, я оглядываюсь в поисках скачущей копны русых волос. Сейчас я предпочитаю думать, что Лия здесь. Что я ей скажу? Понятия не имею. Наверное, что после нашего разговора не смог усидеть дома и приехал. К ней, за ней… По моему виду и так всё понятно. Из присутствующих я единственный, кто заявился на празднование в спортивных штанах и мятой футболке.

— О, Леон, брат! — пьяно-неоновая улыбка Ильи оказывается прямо перед моим лицом. — А Тим сказал, что ты не…

— Где Пётр? — перебиваю я.

— Пётр? — Илья сосредоточенно двигает бровями, будто силясь вспомнить, кто это такой. — А… Он был на террасе с Яриком. Тот сигары привёз из Шри-Ланки.

— Спасибо.

Хлопнув его по плечу, я выныриваю из толпы и быстро исследую периметр в поисках дверей, ведущих на террасу. Обнаружив их в противоположной части зала и, игнорируя сыплющиеся отовсюду приветствия, устремляюсь туда.

То, что Пётр не проводит время с Лией, отчего-то не приносит и толики облегчения. Напротив, напряжение в теле растёт, вызывая противное дребезжание в мышцах. Хочется сбросить его с себя, но я знаю: оно исчезнет только когда я заговорю с ней.

С террасы тянет запахом жжёной травы, означающим, что Пётр действительно находится там. Приверженность человечества к сигарам я никогда не понимал. Даже запах обычных сигарет куда приятнее, чем эта прогорклая вонь.

— Привет, — мой голос звучит натянуто и резко. — Где Лия?

Пётр, сидящий в кресле-качалке, поднимает затуманенный взгляд на меня. Я чувствую всплеск раздражения: если он пришёл сюда с Лией, то какого чёрта торчит здесь один и почему так напился?

— Не знаю, — он пожимает плечами и подносит сигару ко рту. — Где-нибудь. Танцует.

— Вы приехали сюда вместе, — резко напоминаю я, борясь с потребностью тряхнуть его за грудки. — Что значит «где-нибудь»?

— Она меня кинула. Пока я ломал голову, как семья отнесётся к тому, что я встречаюсь с дочерью вашей домработницы, она просто кинула меня. Причина, знаешь какая? — горько усмехнувшись, он делает затяжку. — Ей не понравился наш поцелуй. Что-то не то, понимаешь?

Я смотрю на рваные клубы дыма, тянущиеся к потолку, и осмысливаю услышанное. Они только поцеловались, после чего Лия сказала ему, что ничего не выйдет. Хорошая ли это новость? Если убрать моё личное сочувствие Петру, то да, новость прекрасная. Но даже она не выключает бешеной долбёжки в висках и звенящего натяжения в нервах.

— Если ты привёл её сюда, то несёшь ответственность, — сухо напоминаю я. — Здесь ведь толпы пьяных.

— Все знают, что Лия прекрасно умеет за себя постоять, — в голосе Петра слышна обида напополам с раздражением. — Вон она как своей статьёй Дэна размазала. Ему теперь даже выпить не с кем.

При упоминании имени Морозова переполняющее меня напряжение резко взмывает к вискам. Я знаю, что его не должно здесь быть, но всё же решаю переспросить:

— А при чём здесь Морозов?

— Так он тут, — пьяно усмехнувшись, Пётр опускает сигару в пепельницу и нащупывает стакан виски на столике. — Пришёл с пакетом Cartier и извинениями. Такой няшка.

Мозг лихорадочно мечется, сопоставляя факты. Морозов пришёл на мероприятие, на которое его не пригласили, извинился, но традиционного внимания всё равно не получил. Виной тому, как он считает, статья Лии. Лии, которая сейчас где-то одна.

— Ты придурок, — вырывается из меня гневным рявканьем. — Этот мудак же захочет ей отомстить!

Пётр вяло оправдывается, но я уже не слышу. Вылетаю в гремящий басами зал и, расталкивая каждого, ищу глазами Лию… или Морозова… на худой конец — именинника.

— О, Леон! — Тимур перекидывает руку со стаканом через плечо, обливая меня ледяным виски. — Ой, сорри… Немного перебрал, но мне сегодня можно… Так ты значит приехал, друг? Я пиздец как рад…

— Где Лия? — переспрашиваю, высвобождаясь из объятий.

— Лия? Она в номер пошла… — Тимур сочувственно морщится. — У них с Петиком не заладилось и она попросила ключ от номера.