Ненужная мама. Сердце на двоих (СИ) - Лесневская Вероника
- Не переживай, - опускаюсь на свое место. Один. Напротив девочек. - Уже завтра Мария здесь работать не будет. Один звонок – и нагрянет проверка, которую она не переживет, - в подтверждение своих слов достаю телефон, ставлю напоминание. Если надо, я уволю каждого, кто на Вику косо посмотрит или омрачит ей жизнь. Только себя наказать не могу – и так проклят.
- Как легко ты избавляешься от проблем. С глаз долой из сердца вон, - горько усмехается. - Из поликлиники тоже ты ее уволил? Так быстро тебе надоела?
- Вика, я еще тогда сказал, что между нами ничего не было, - произношу жестко. Я и так совершил слишком много ошибок, чтобы мне еще приписывали то, что я не делал. - Да, я лишил ее должности – и повторю это опять. Терпеть не могу навязчивых, беспардонных баб. Стараюсь держать таких от себя подальше. Чего и тебе советую.
- Да уж, какому нормальному мужику понравится, когда девушка сама проявляет инициативу. Моветон и разврат.
Я поднимаю голову – и мы схлестываемся взглядами. Не спешу отвечать на ее неоднозначную фразу. В моих глазах – искреннее недоумение, в ее – обида и печаль, родом из недавнего прошлого.
- Мне кажется, мы сейчас говорим о разных вещах и не понимаем друг друга. Поэтому лучше оставим эту тему. Не хочу ссориться с тобой.
- Зачем ты ей солгал, Гордей? – давит Вика, когда я и сам понимаю, что наговорил лишнего в порыве эмоций. Я не имел права, но… поздно. - Я не нуждаюсь в защите. И сплетни мне ни к чему. Я просто вернулась домой, чтобы спокойно жить и работать. Неужели я многого прошу?
- Я сказал правду. От своих детей я не собираюсь отрекаться. Что касается брака… - запинаюсь, сминая пальцами тканевую салфетку. Отбросив ее на стол, облокачиваюсь о его край и подаюсь вперед, чтобы уверенно произнести: - Вика, выходи за меня. Это лучший вариант.
- Нет, - отшатывается, буквально вжимаясь всем телом в спинку дивана.
- Не спеши отказывать, подумай о том, как…
- Нет, нет и еще раз нет, Гордей! – повышает голос, отчаянно отмахиваясь руками. - Я не собираюсь жить с мужчиной только ради детей.
- Им нужен отец, - стучу пальцем по столу, отбивая каждое слово.
- Глупости и стереотипы. Им достаточно мужского воспитания.
- От Демина? – перебиваю бесцеремонно, вновь поддаваясь внутренним демонам. - Он их не полюбит.
- А ты? – вскидывает брови. - Порой чужой человек может стать ближе родного отца.
Солонка с перечницей слетают на пол. На звук битой посуды спешит официантка. Умолкаем, пока она собирает осколки и подметает бело-серую пыль. Бездумно смотрю на кучку мусора. Зебра жизни, у которой смешались полосы после встречи с катком судьбы. Примерно в таком состоянии мы застряли вместе с Викой.
- Он не их отец, - продолжаю сдержанно, когда девушка уходит. - Вика, ты действительно считаешь меня таким конченым, что к собственным детям подпустить не хочешь? Прошу тебя… - накрываю ее ладонь, покоящуюся на столе, своей. На доли секунды сжимаю ледяные пальцы, и она убирает руку. - Мы могли бы попытаться хоть как-то наладить отношения. Ради двойняшек и… Алиски.
Наверное, со стороны я выгляжу жалко. Блудный отец, который просит впустить его в семью. Но мне плевать. Я в отчаянии.
- Ты меня не слышишь, Гордей, - она устало прикрывает глаза и прячет лицо в ладони. - Мы опять зашли в тупик.
- Мы из него и не выбирались...
Официантка возвращается. На этот раз с меню, за которым мгновенно прячется Вика. Листает его, делая вид, что занята заказом. А на самом деле не различает ни буквы и не вчитывается в названия блюд. Как и я… Картинки и строчки плывут перед глазами. Какой, на хрен, обед, если кусок в глотку не лезет? Если мысли роятся в голове, разрывая череп. Если выворачивает наизнанку от мысли, что Вика опять уйдет, а мы так ничего и не решили.
- А-ам? – просит Алиска, тыкая пальчиком в страницы.
Градус напряжения опускается до отметки минус. В кафе воцаряется тишина, нарушаемая лишь перешептываниями других посетителей. Вика невольно улыбается, просветлев и расслабившись. Поворачивается к малышке, одной рукой обнимая за плечики и двигаясь ближе, чтобы ей было лучше видно.
- Моя прелесть, конечно! Давай что-нибудь закажем, и я тебя покормлю. Смотри, что тут есть, - указывает в меню. - Гордей, у нее есть какие-то ограничения в еде? Может быть, аллергия?
Спрашивает так свободно и просто, будто мы не были на грани нервного срыва пять минут назад. Я не такой отходчивый. Мне нужно время, чтобы остыть и переключиться. Чтобы сделать вид, что все в порядке. Чтобы еще немного поиграть в семью.
Глубоко вбираю спасительный кислород, которого мне так не хватает. Мысленно считаю до трех и обратно.
- Нет, - отвечаю на выдохе. - Но ест она плохо. Мы по часу сидим над тарелкой, - насильно приподнимаю уголки губ.
- Ничего, у меня опыт есть. Двойняшки тоже привередливые, - как бы невзначай сообщает Вика, неосознанно причиняя мне боль.
Я ни черта не знаю о родных детях. Приходится собирать информацию по крупицам. И такими темпами я нескоро с ними познакомлюсь. Вряд ли они втроем просят меня и примут. Все, что мне остается – биться лбом в закрытую дверь.
Наблюдаю за лучшей мамой, о которой только можно мечтать, в то время как она трепетно общается с моей дочерью от другой женщины.
- Алисонька, может, котлетки паровые с пюре…
- Какетки! Да! – хлопает в ладоши кроха, неверно услышав слово.
- Думаю, мы с тобой говорим на разных языках, - мило хихикает Вика, и этот смех дарит тепло и надежду.
Молчу и не двигаюсь, будто меня не существует, пока она делает заказ, объясняя что-то официантке. Изучаю ее, не моргая, слежу за каждым жестом и движением. Родная и одновременно такая далекая. Изменилась, но сохранила в себе лучшие качества – доброту, сочувствие, любовь к детям.
Лишь одно в ней постоянно и непреложно. Она так и осталась женщиной, которой я недостоин.
- Гордей, ты что-нибудь будешь? – обращается ко мне, выводя из транса. – Гордей?
- Ничего, - хриплю, ослабив ворот рубашки. – Кофе.
- Нет, кофе на голодный желудок вредно, - занудно отчитывает меня. В этой простой фразе вся Вика, правильная и заботливая. – Принесите, пожалуйста, ему то же, что и мне.
- Овощной салат, гречневая каша и куриное филе, - озвучивает официантка ее заказ. Забрав меню, уходит.
- Ты еще кормишь? – рискую спросить после паузы. – Судя по твоему рациону…
- Перед сном, - признается, слегка покраснев. Поправляет блузку на пышной груди. - Молока совсем мало, да и двойняшкам уже скоро два года. Пора отлучать... У них, скорее, привычка, чем необходимость.
Почти два года… Проклятие!
Отвожу взгляд, сокрушаясь, как много я пропустил… Я хотел бы быть рядом… А смог бы? Зная, как рискует Вика, вынашивая эту беременность… И постоянно слыша смертельный писк кардиомонитора в ушах.
- Это связь с матерью, она нужна детям, - добавляю, обращая внимание на Алиску. Она всего этого была лишена с рождения.
Будто прочитав мои мысли, Вика рвано вздыхает. Усаживает малышку к себе на колени, целует и согревает теплом, которого ей всегда не хватало. Они сидят в обнимку вплоть до того момента, как нам приносят заказанные блюда.
Вика сразу же принимается кормить Алиску, а сама ест впопыхах и между делом, как привыкла обедать с двойней. На удивление быстро находит к ребенку подход, и спустя пару минут ложка так и летает от тарелки до послушно раскрытого ротика. Малышка усиленно жует котлету с картошкой, пока ма-Вика что-то ласково ей нашептывает. Вспоминаются ее редкие звонки с колыбельными. Думаю, Алиса тоже узнала этот нежный голос…
Без аппетита ковыряю вилкой в гречке, исподлобья наблюдаю за Викторией. Растекаюсь в улыбке, представляя, что примерно так же она изо дня в день возится с нашими двойняшками. С мамой им повезло. С отцом – не очень…
- За папу, - уговаривает она мою вредную дочку съесть еще чуть-чуть.
- За ма, - подсказывает ей Алиска с набитым ртом, и очередная ложка пюре дергается на весу.
