Ненужная мама. Сердце на двоих (СИ) - Лесневская Вероника

Отбросив эмоции, я все-таки тянусь за телефоном. Сначала звоню отцу.

- Папуль, я хотела бы пригласить Одинцова к нам, - выпаливаю сразу же, как раздается щелчок соединения, - если ты не против.

Затихаю в ожидании ответа.

Родители развелись несколько лет назад. Отец оставил матери все, а сам купил небольшой домик на окраине. Вернувшись из-за границы, мы с двойняшками поселились у него. Я всегда была папиной дочкой, да и внуков он любит безумно. Всю беременность поддерживал меня, переживал – и до сих пор опекает как маленькую.

Мысленно возвращаюсь в детство, когда приходилось спрашивать разрешения, чтобы привести в дом мальчика.

Усмехаюсь глупой аналогии. Мы с Гордеем давно не подростки. Между нами нет романтических отношений. Но в одном он прав – дети должны знать родного отца. Несмотря на то что было в прошлом, я готова их познакомить.

- Уверена? – хмуро уточнят папа.

- Да, он хочет повидаться с детьми, - выбираю наиболее безобидную формулировку.

- Плевать как-то на его желания. Одно твое слово, и он на пушечный выстрел к нашей семье не приблизится, - злится отец, а я тяжело вздыхаю. – Депортируем его обратно в Белоруссию. Викуля, ты же утверждала, что между вами ничего нет. Просто коллеги.

- А ты обещал не вмешиваться, - мягко напоминаю. – Мы можем встретиться с Гордеем в кафе или парке, но я подумала, что дома, в знакомой обстановке, им будет легче наладить контакт.

- Ясно. Значит, ты все уже решила, - недовольно подытоживает. – Поступай, как знаешь, дочь. Я всегда приму твою сторону, даже если не разделяю, - делает паузу. – Когда нам ждать… гостей? – пренебрежительно выплевывает.

- Я уточню у него. Если получится, то можно сегодня. Не вижу смысла тянуть, - уверенно выдыхаю.

Он отключается, не попрощавшись, а я пытаюсь перевести дыхание перед важным разговором. Вся моя смелость куда-то улетучивается, стоит лишь открыть контакт Одинцова. Прижимаю ладонь к груди, чувствую, как в ребра бешено вбивается сердце. Растерзанное, шитое-перешитое, но все еще живое.

- Доброе утро, Гордей Витальевич, - официально выдаю, когда гудки обрываются. В панике обращаюсь к нему по имени и отчеству, будто хочу доказать, что он ничего для меня не значит. Веду себя глупо, как малолетка, влюбившаяся в учителя.

Нельзя, Богданова! Не повторяй свою ошибку! Этот мужчина не твой и никогда им не будет!

Просто отец детей, с которым придется общаться. Ради двойняшек.

- Привет, Вика, - тепло шепчет он, словно ждал моего звонка. Слышу улыбку в его обволакивающем тоне, и у самой уголки губ невольно вверх стремятся.

Собираюсь озвучить свое решение, которое, наверное, его порадует, но отвлекаюсь на входящий звонок из детского сада. Задумчиво свожу брови, гипнотизируя взглядом дисплей. Материнский инстинкт мгновенно становится в стойку.

- Эм-м, Гордей, прости. Воспитатель моих котят на второй линии, - называю двойняшек так по привычке и улавливаю тихий бархатный смех, от которого жар разливается по венам. - Я перезвоню, ладно?

- Я буду ждать, - звучит тихо и трепетно.

Что же ты опять делаешь со мной, Одинцов? Однако сейчас меня волнует другое… Мои малыши.

- Здравствуйте, Ульяна Игоревна, что мои хулиганы опять натворили? – шутливо спрашиваю у воспитателя, а у самой душа не на месте. Рука дрожит с зажатой в ней трубкой, и я никак не могу успокоиться.

- Виктория Егоровна, ваша Виолетта в медпункте. На прогулке ей стало плохо, появилась сильная отдышка. В данный момент с ней находится медсестра, на всякий случай вызвали скорую, - чеканит она встревоженно, пока я медленно умираю. - Скажите, у двойняшек какие-то проблемы с сердцем? В новой российской карте мы не нашли никакой информации, а данные из Германии вы нам не оставили.

- Я скоро приеду, - сипло хриплю, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

Глава 30

Гордей

Отпускаю пациента – и взгляд мечется на дисплей телефона. Вика так и не перезвонила, хотя она ответственная и всегда выполняет обещания. Не хочу думать о плохом, но мрачные мысли упрямо проникают в голову и терзают душу.

«Котята», - усмехаюсь тихо, прокручивая в сознании наш недавний разговор.

Щелчок – и улыбка слетает с лица. Хватаю телефон, чтобы позвонить ей, и небрежно отодвигаю от себя стопку историй и документов, которые мне непрерывно носят на подпись.

Проклятие, а не работа! Вместе с новым назначением я обрел лишний геморрой. Мне это на хрен не надо было – я согласился стать заведующим только ради того, чтобы закрепиться в больнице и быть рядом с Викой. Теперь времени не хватает ни на собственную клинику, ни на… мою большую многодетную семью. Да, я считаю их всех своими, пусть это пока не так. Даже если они не простят меня, все равно от них не откажусь.

- Вика? – зову с надеждой в тот момент, когда мне кажется, что гудки в трубке прекратились. Однако на том конце линии – тишина, а секунду спустя звонок обрывается.

Тревога нарастает, нехорошее предчувствие пульсирует в солнечном сплетении. Нервничаю без видимого повода.

- Гордей Витальевич, - заглядывает в кабинет медсестра. – А…

- Не сейчас, я занят, - поднимаю ладонь и жестом прошу ее уйти. – Мне надо отлучиться. Для всех я в главном корпусе у шефа, - встаю, скидывая халат и бросая его на спинке кресла.

На автопилоте добираюсь до детского отделения. Дорога между зданиями занимает минут пять на машине, но они кажутся мне вечностью. Влетаю в приемную и целенаправленно шагаю к Викиному кабинету. Каким же идиотом я себя почувствую, если ворвусь, а она всего лишь ведет прием и поэтому не могла ответить.

Но в данный момент мне плевать – стучусь в дверь и яростно дергаю за ручку.

Закрыто… Какого черта!

- Виктория Егоровна отпросилась, - сообщает одна из молодых медсестричек, проходя мимо. Впервые меня видит и общается, как с пациентом. – Вместо нее вас может принять Ирина Николаевна или…

- Нет, спасибо, я по личному вопросу, - перебиваю ее. – Не знаете, куда она уехала?

- Если не ошибаюсь, в детский сад. Что-то с ребенком случилось, - пожимает плечами и невозмутимо уходит, оставляя меня под кабинетом в растрепанных чувствах.

Несколько секунд мне нужно, чтобы справиться с накатившими эмоциями и первобытным страхом, - и я срываюсь с места. Не замечаю, как оказываюсь в машине, но… понятия не имею, куда ехать.

Выруливаю к трассе, а попутно не прекращаю набирать один и тот же номер. В момент, когда кажется, что телефон воспламенится от моей настойчивости, я наконец-то слышу щелчок соединения.

- Вика, скажи, где вы? Я приеду, - выпаливаю, не скрывая волнения.

- Гордей? – удивленно шепчет она спустя короткую, но мучительную паузу. Ее голос дрожит.

- Что случилось? – настаиваю, барабаня пальцами по коробке передач. Притормаживаю на перекрестке.

- Сама толком не знаю, - сдавленно всхлипывает Вика, и у меня в груди все сжимается от этого звука. Ее паника передается мне на расстоянии. Заражает, разносится по организму, заражая кровь. – Я только еду в сад… Гордей, мне страшно, - на миг сдавшись, жалуется мне, как родному человеку.

Сердце рвется.

Моя бедная маленькая девочка. И я, как никто другой, разделяю ее страх.

Руки подрагивают на руле, а нога слетает с педали, из-за чего автомобить предательски глохнет. Старый кусок железа тоже против меня.

- Адрес, - бросаю коротко и требовательно, вновь заводя двигатель под звуковое сопровождение сигналов других машин. В сердцах добавляю: - Я хочу помочь. Ты же мне доверяешь?

Идиотский вопрос. И самая провальная попытка манипуляции. Как можно доверять детей мужчине, который подписал направление на аборт?

Однако Вика неожиданно произносит сиплое «Да», от которого жидкий огонь растекается по венам, а потом диктует координаты и название садика.

Подъезжаю к яркому ограждению, украшенному металлическими фигурками животных и сказочных героев. Снаружи так тихо, пусто и спокойно, будто ничего не произошло. Однако сердце колотится в унисон с мотором и рвется внутрь. К ним. Отцовский инстинкт выступает на первый план, захватывает разум и тело, движет мной, требуя скорее помочь своим детям. Жизнь за них отдать, если потребуется.