Ненужная мама. Сердце на двоих (СИ) - Лесневская Вероника

Вероника Лесневская

Ненужная мама. Сердце на двоих

Пролог

- Викуль, да у тебя их двое, - растерянно сообщает Агата Сергеевна, знакомый гинеколог. Только ей я смогла доверить свой секрет, как оказалось, двойной.

- Это шутка? – оборачиваюсь, облокотившись о спинку стула, и провожаю врача долгим взглядом от двери до ее рабочего места. Терпеливо жду, пока она сядет за стол и разложит бумаги.

- Нет, и мне совсем не до смеха. У тебя двойня, - протягивает мне результаты анализов с завышенным ХГЧ и заключение УЗИ. - Значит, двойная нагрузка на твой организм, а особенно на сердце, с которым у тебя и так проблемы…

- Я в порядке, - перебиваю ее, нервно теребя пальцами карту. – Меня обследовали вдоль и поперек. Серьезных противопоказаний для вынашивания ребенка не выявили.

- Одного, но не двух. Многоплодная беременность сама по себе считается осложнением, - серьезно и насторожено объясняет мне очевидное, но я и так понимаю, что она права. Однако решение свое не изменю. - Что же у вас, Богдановых, все так сложно, - сокрушается, окинув меня сочувственным взглядом.

- Врачебные дети, - неловко пожимаю плечами. - Известный фактор. Болезни, реакция на лекарства, инфекции – все не как у обычных людей.

- Да, все так, - устало потирает переносицу. - Посмотрим, что скажет кардиолог. Тебе нужно встать к нему на учет сегодня же. На протяжении всей беременности он должен вести тебя и наблюдать за состоянием здоровья. Если вдруг что-то пойдет не так…

- Конечно, я все понимаю, - поднимаю руки в знак капитуляции. – Я согласна. Это в наших интересах, - аккуратно укладываю ладонь на живот, не до конца осознавая, что я больше не одна. Две маленькие жизни зависят от меня, и я сделаю все, чтобы сохранить их. В конце концов, спасать детей – мое призвание. Работая педиатром, я постоянно помогаю чужим, а теперь… буду своим.

Легко улыбаюсь, на миг отпустив все переживания, и мечтательно вожу кончиками пальцев вокруг пупка, пока Агата набирает номер кардиолога. В полной тишине слышу щелчок соединения и строгий мужской голос, приглушенный телефоном.

Сердце совершает кульбит в груди, волнительные воспоминания лезут в голову, а интуиция трубит в горн. Нет, это не может быть он…

- Гордей Витальевич, свободны? Можете зайти ко мне? – чеканит гинеколог в трубку, а потом обращается ко мне: - Тебе повезло, Вика, в нашей клинике по средам и субботам Одинцов принимает. Сегодня он как раз на месте.

Фамилия раздается как удар гонга, резко бьет по барабанным перепонкам. Хочется заткнуть уши руками, закричать что есть мочи. Вместо этого погружаюсь в состояние ступора и апатии. Внутри – катастрофа вселенского масштаба, снаружи – хрупкая броня, которую я латаю по кусочкам, не позволяя эмоциям пробраться сквозь брешь.

- Нет, я… - шумно сглатываю внезапно образовавшийся в горле ком. – Можно мне другого врача?

- Глупости. Ты чего? – отмахивается Агата. – Он лучший в своем деле. Знаешь, каких усилий мне стоило уговорить его хотя бы на несколько дежурств! После смерти жены Одинцов вообще отошел от дел и сосредоточился на новорожденной дочери. Мы уже думали, что такой ценный кадр потерян для медицинской сферы. Но нет, он вернулся.

- Знаю, - шепчу, потупив взгляд.

- Вы знакомы? Ах да, логично, вы же оба медики. Наверное, пересекались… Что не поделили?

Упрямо молчу, закусив губу изнутри. Не признаюсь же я, что мы с Гордеем не поделили… наших будущих детей.

Он пока не знает о моей беременности, ведь не планировал вновь становиться отцом. Это случайность, которой рада только я. Одинцов предан памяти своей жены – и никак не может ее отпустить. У него есть маленькая дочка от нее, а у меня теперь… две частички его каменного сердца.

Дверь поскрипывает за спиной, открываясь. По кабинету разносятся тяжелые, уверенные шаги. Останавливаются позади меня, и я оглядываюсь, схлестнувшись взглядом с Гордеем.

Он удивленно смотрит на меня сверху вниз, прищурив платиновые глаза. Выглаженный белоснежный халат расстегнут, показывая безупречную контрастно-черную рубашку.

Красивый, как демон, и холодный, как айсберг. Идеальный мужчина, который никогда не был по-настоящему моим.

- Здравствуй, Виктория, - вежливо обращается ко мне. Улыбается скупо и мягко, как в те дни, когда я посещала его дочку как участковый педиатр. Проводит невидимую черту между нами.

- Добрый день, Гордей Витальевич, - поддерживаю деловой тон.

- Возьмете пациентку на консультацию? – вклинивается Агата, о существовании которой я в панике забыла. Все вокруг перестало существовать, кроме нас двоих.

- Да, разумеется, - напряженно произносит он, не сводя с меня наполненного опасной ртутью взора. - Что случилось?

- Беременность, - выпаливаю на одном рваном выдохе.

Гордей преображается как по щелчку пальцев. Мрачнеет, ожесточается. Хмурит брови, сжимает губы, играет желваками на скулах. В его глазах мелькает тень страха – и сменяется тихой яростью.

Вот и призналась… Не совсем так, как планировала, но судьба сама расставила силки, и мы теперь с Одинцовым в ловушке.

- Я вас оставлю, - спохватившись, Агата направляется к выходу. – Мне надо своих ЭКО-шек после подсадки проведать. Можете пообщаться в кабинете.

Дверь хлопает, а Гордей, не обронив ни слова, занимает кресло врача. Подхватывает мои документы, внимательно изучает их, вчитывается, добирается до УЗИ и... становится темнее грозовой тучи. В полной тишине слышится лишь наше тяжелое дыхание, как шум ветра в пасмурную погоду.

- Двойня? Плохо… - бездушно выдает, будто речь о какой-то опухоли, которую надо срочно удалить. - Вика, от меня? – кратко спрашивает с хрипотцой, ни на секунду не отрываясь от моей истории.

- Гордей Витальевич, разве это важно? – стараюсь говорить непринужденно, будто меня совсем не задевает его вопрос. - Вы здесь как специалист, а я в роли вашей пациентки. Мы поменялись местами, и теперь мне нужна ваша помощь. Что скажете, доктор, какие будут рекомендации?

- В нашей ситуации только одна… - поднимает на меня стальной взгляд ледяных серых глаз, чтобы добить жестким приговором: - Аборт.

Глава 1

Четыре   месяца   назад …

Виктория

- Мамочка, вы на часы смотрели? Кто вас в такое время примет? Рабочий день закончился, все врачи разошлись, - доносится недовольное ворчание коллеги-педиатра за дверью. – Ждите дежурного. А если не срочно, лучше идите домой.

- Срочно, - умоляюще звучит в ответ. - Температура высокая, насморк.

- Тем более к дежурному. Вообще-то сегодня день здорового ребенка, - укоризненно напоминает доктор. – Хотите других заразить?

- Так ведь сейчас нет никого, вы же сами сказали, - голос матери становится громче и настойчивее. - Пожалуйста, посмотрите дочку.

Словно в подтверждение, раздается жалобный детский крик, заставляя сердце в груди встрепенуться. Не могу оставаться равнодушной. Я устроилась в поликлинику сразу же после мединститута – и не успела привыкнуть к мучениям малышей. Душа рвется на части каждый раз, когда я вижу слезы на невинных личиках. Маленькие ангелы не должны страдать, именно поэтому я выбрала педиатрию. Чтобы помогать им.

Отец твердит, что я должна научиться абстрагироваться и воспринимать пациента с точки зрения врача, а не слабой женщины. В противном случае мне лучше «биологию в медучилище преподавать», как он обмолвился однажды. Понимаю, что папа прав и дает советы с высоты своего многолетнего опыта в медицине, но… пока еще женское начало во мне сильнее. Надеюсь, со временем огрубею, как вся моя семья. В любом случае, практику не брошу. Я чувствую, что это мое призвание.

Накидываю медицинский халат, который успела спустить с плеч, и на ходу застегиваю пуговицы.

- Я приму, Маш, - выглядываю в коридор.

С доброй улыбкой приглашаю мамочку войти в кабинет. Краем глаза наблюдаю, как трепетно и бережно она несет на руках семимесячную малышку. Прижимает к себе и целует, несмотря на то что, та вопит ей на ухо. Материнская любовь – это особое чувство, выше всех остальных.