(не)любимая (СИ) - А Ярослава

На самом деле я живу недалеко от работы. Быстрым шагом всего минут пятнадцать ходьбы, но я обещала самой себе, что перед Павлом нужно извиниться.

- Холодно. - Сажусь в машину на переднее сиденье и тру озябшие ладошки.

- Без перчаток? - Осуждающе цокает языком. - Грейся о печку.

И я греюсь, искоса поглядывая на четкий профиль мужчины и жалея, что зима не только на улице… В душе моей зима. Не думаю, что смогу испытать с ним что-то большее, чем тупое физическое влечение. А Павел явно достоин и хочет большего.

Через пару минут авто двигается с места, уверенно гребя колесами по плохо чищенной дороге. Снега в этом году столько, что дорожная техника никак не справляется. Центральные дороги стараются не запускать, а сюда, на окраину, редко заглядывают.

Машина у Павла Петровича хорошая: высокая, с большими колесами и дорогая. Явно купленная не на зарплату обычного, пусть и главного, врача.

По дороге не разговариваем.

Павел, сжав губы в тонкую линию, внимательно смотрит на дорогу, а я греюсь и никак не могу согреться.

Бьет легкий озноб.

Только заболеть мне не хватало.

До моего дома мы доезжаем до обидного быстро.

Как бы не хотела оттянуть этот разговор, а перед смертью, как говорится, не надышишься.

- Спасибо, Павел, - благодарю я и поворачиваюсь к мужчине. - Прости меня, пожалуйста, за ту сцену в твоем кабинете. Я повела себя как истеричка.

Уж не знаю, что так забавляет мужчину в этот момент, но он неожиданно улыбается и говорит:

- Прощу, если все же сходишь со мной на ужин.

Опять двадцать пять!

Упорный…

- Зачем?

- Я же сказал тебе до этого: я считаю, что у нас получится что-то хорошее.

- Нет. - Печально смотрю на него. - Не получится. А портить хорошие рабочие отношения разовой интрижкой плохая затея.

- Оля, я похож на подлеца, чтобы оскорбить тебя, как ты выразилась, интрижкой?

Из груди вырывается неуместный хриплый смешок, больше похожий на карканье.

- Дело не в тебе, а во мне. Прости, Паша, но нам лучше остаться просто хорошими коллегами.

С этими словами я распахиваю дверь авто и бодро спрыгиваю на снег.

- Оля! - Мужчина всем корпусом подается к распахнутой двери и шутливо грозит: - Я ведь так просто не отстану. Подумай о этом…

Захлопываю дверь и, не оборачиваясь, иду в сторону своего дома, зная, что он провожает меня взглядом.

Открываю калитку, захожу в свой нечищенный от снега двор и, вздохнув, начинаю пробираться к двери сквозь сугробы. Чистить двор некогда. Утром - на работу, вечером - поздно с работы. Не досуг. В выходные почищу.

Тут из-за угла выскакивает здоровая хаски и с задорным лаем кидается навстречу, вызывая настоящий снежный мини-вихрь.

- Фу! Фу, Буран! - предупреждающе командую я, но моему любвеобильному и малость придурковатому псу, как обычно, по барабану.

Кидается на меня, чтобы естественно запечатлеть свою пламенную любовь, и попросту опрокидывает в снег. Пытается лизнуть в лицо, но я довольно ощутимо луплю его по наглой моське.

- Фу! Дурачина дурацкая! Вот кто так делает? А?

Пес обиженно отходит, но обида его долго, естественно, не длится. Тут же, со своей собачьей непосредственностью, он носится вокруг меня, равнодушно наблюдая, как эта странная двуногая, тихо матерясь, выскребает себя из сугроба, а после, кряхтя, точно старая бабка, идет отпирать дверь.

Буран рвется со мной в дом, но я его, естественно, не пускаю.

Разнесет ведь все.

Пусть во дворе бегает. У него такая шуба - всем шубам - шуба! Может на снегу спать и в минус тридцать.

Закрыв за собой дверь, приваливаюсь к ней спиной, пытаясь вспомнить содержимое своего холодильника, потому что кушать надо, а в магазин не хочется.

- Мур-мяу! - Раздается рядом.

- Привет, Фифи. - Ласково треплю свою пушистую любимицу по мохнатой голове и медленно раздеваюсь.

Как же хорошо дома.

Переодеваюсь в просторную пижаму, смываю макияж и готовлю себе нехитрый ужин, который состоит из одного вареного яйца, тонко нарезанной куриной грудки и гречки. Насытившись, ставлю в микроволновку разогревать кости для Бурана и сыплю Фифи ее любимого корма.

Когда все питомцы сыты, довольны и занимаются своими делами, я, заварив себе большую кружку сладкого какао, забираюсь с ногами в кресло и открываю на планшете популярное книжное приложение.

Что же делать по вечерам одинокой женщине далеко за тридцать, если не читать?

Просматриваю списки бестселлеров в жанре любовного фэнтези, чешу развалившуюся у меня на коленях Фифи и периодически попиваю свое ароматное какао.

А за окном опять валит снег…

Но дома тепло и уютно. И совершенно не хочется думать о том, что завтра нужно вставать на работу, снова надевать маску серьезного дефектолога и врать самой себе, что все у меня в жизни хорошо.

Почти уже выбрав книгу, я на мгновение отрываю глаза от яркого экрана планшета и внезапно замечаю на улице яркий свет автомобильных фар.

Сердце делает у груди тревожный кульбит.

Кто-то приехал?

Глава 3 «Огонь»

Медленно, стараясь унять тревожно бьющийся пульс, поднимаюсь со своего места и, поставив на низкий журнальный столик кружку с какао, иду к окну.

Улица, на которой я живу практически всю свою жизнь, сейчас довольно тихая.

Здесь не самый модный и шумный район. В округе живут одни старики.

Немного отодвинув шторку, гипнотизирую взглядом яркий свет от автомобильных фар, что бьет прожектором в мой хлипенький из простой сетки рабицы забор.

Автомобиль кажется очень большим, черным и от этого немного пугающим.

Довольно дорогая марка.

Внезапно авто, точно огромный неповоротливый монстр в ночи, сдает назад и, проехав буквально пару метров, паркуется рядом, напротив соседского гаража.

Фары гаснут, и водительская дверь открывается.

Затаив дыхание, слежу за внушительной мужской фигурой, которая под стать машине, будто черная тень, сначала заходит на периметр соседского участка, а затем исчезает за поворотом.

Нахмурившись, еще какое-то время смотрю в окошко, выискивая глазами мужчину, а после возвращаюсь обратно в свое кресло.

Укутываюсь назад пледом, беру какао… Отпиваю и морщусь - остыл.

Читать больше не хочется.

И вообще все настроение пропало.

Фифи, замяукав, зовет на кухню, и я поднимаюсь, чтобы пойти и налить молочка своей любимице.

Достав из холодильника пачку с молоком, замираю напротив кухонного окна, зацепившись взглядом за что-то необычное. Приглядевшись, осознаю, что необычное - это свет из окна в доме напротив.

Странно…

В соседском доме, куда не так давно зашел подозрительный тип, уже много лет никто не живет. Раньше там жила бабушка Рая, но потом она умерла, и с тех пор дом много лет стоял закрытым. Никто из наследников, если они и были, не объявился. А жаль…Дом хороший, добротный. Но без крепкой хозяйской руки и отопления, конечно, стал постепенно разрушаться.

Выходит, тот незнакомец приехал в этот дом.

Интересно, кто он?

Родственник баб Раи?

Почему не появлялся столько времени?

Напрягаю память и пытаюсь припомнить, были ли у старушки дети, но не могу. Она всегда была одна. А я ведь очень часто бегала к ней во двор на качелях качаться и просто так. Баб Рая была доброй и приветливой женщиной.

Тут в окне, на котором отсутствуют шторы и тюль, появляется крепкая мужская фигура с впечатляющим обнаженным торсом.

Замираю с бутылкой молока в руке, глядя на мужчину, и вздрагиваю, когда он, резко вскинув голову, смотрит на… Меня… Или в сторону моего дома… Не важно.

Важно то, что я, как нашкодившая школьница, резко отворачиваюсь, от чего бутылка молока из моих рук выскальзывает и с глухим звуком падает.

Молоко разливается по полу…

Ничуть не смущенная Фифи сразу начинает его лакать, а я, выругавшись себе под нос, принимаюсь убирать этот молочный потоп.