Светлана Храмова - Мой неправильный ты
А звать она его будет попросту, Леша.
Стелла оказалась рослой блондинкой с выразительным взглядом томных коровьих глаз. Бежевое пальто, белые сапоги до колен. И беретик изящно так набок сдвинут. У Риты чуть не сорвался с языка вопрос «На что жалуетесь?». Вовремя вспомнила, что она не доктор, а «ласточку» видит впервые, шутка может не пройти. Но настроение озорное, как у школьницы.
Рита открыла дверь кабинета, жертва любви Стелла вошла следом, ей жестом предложено занять кресло к столу поближе. Стелла сняла пальто, села ровно, будто не кресло, а стул с жесткой спинкой. Распрямилась – как Рита и ожидала, на девушке белая романтическая блузка с рюшами и глубоким вырезом, темненькая короткая юбочка. Нога на ногу – юбочки почти что и нет.
– Рита, мне вас рекомендовали как хорошего и знающего специалиста.
– Спасибо, приятно слышать.
– Я очень обеспокоена. – Но голос звучит спокойно, с изрядной долей властности. – Я жертва сексуального херрасмента. Систематического. Приходится часто менять работу, но везде одно и то же – начальник ко мне грубо пристает, одолевает непристойными предложениями. Прямо на рабочем месте. Я секретарь-референт, высшей категории.
– А что, есть такая категория для секретарш? А, ну да, извините. Продолжайте, пожалуйста.
– Ну вот. Повторяющаяся ситуация. Прихожу, приношу рекомендации – а я увольняюсь с наилучшими рекомендациями, босс просто не может мне отказать, иначе я угрожаю вывести его на чистую воду. То есть начальник боится, что я позвоню жене. У них ведь всегда есть семья. И одно и то же – грубые, ничем не прикрытые приставания. Они меня буквально раздевают – взглядом, с первого момента!
– Стелла, я понимаю, как вам тяжело, – сказала Рита. – Скажите, а вы устраиваться на работу в таком же наряде приходите?
– Ну, примерно. Это нормально, по-моему, одеться так, чтобы вызвать симпатию. Привлечь внимание. Я люблю комплименты, да и работа такая, секретарь-референт – это украшение офиса.
– Вы сказали, что ситуация типична. А подробней?
– Ну вот самый последний пример, я еще не уволилась, но в отчаянии. Устроилась в маленькую фирму, семейную по сути. Занимаются продажей фармацевтических препаратов. Хозяину – лет пятьдесят, он толстый, потный, противный тип. Борис Абрамович. И жена его тут же работает, сухонькая, бухгалтер. Она вроде в искусстве разбирается, картины на аукционах скупает. Борис ей недавно сумку «Биркин» подарил, представляете? А меня норовит то в щечку поцеловать, вроде как приветствие, то по заду шлепнуть, когда никто не видит. И еще придумал – в командировки со мной кататься. Это и вовсе пытка! Я однажды там так напилась! В баре – вокруг ребята молодые, шведы, я по-английски очень хорошо говорю, и я им жаловалась, даже плакала! Абрамычу переводчик нужен, когда езжу с ним – и представительствую, и перевожу. А ночью он ко мне в номер ломится. Безо всякого стеснения. Я не открываю, но уснуть не получается, эта скотина под дверями ругательства выкрикивает, угрожает: «Уволю, если не дашь!» А я ему через дверь: «Я тебя в тюрьму посажу за приставания к сотруднице на рабочем месте!» А он: «Здесь не рабочее место, а гостиница, которую я оплатил!»
И так каждый раз. Мне что, его жене жаловаться? Её и так жалко.
– Во-первых, Стелла, почему вам жалко его жену? Она прекрасно знает повадки своего мужа, смотрит сквозь пальцы и давно махнула рукой: «Пусть идет как идет», – поверьте. Во-вторых, дело не в Борисе Абрамовиче. Я вас послушала – и у меня твердая уверенность, что идея sexual harrasment укоренилась в вашем сознании крепко, вы в постоянном ожидании. Вы несете проблему, переносите ее с одного рабочего места на другое, как инфекцию. Я не считаю, что короткая юбка провоцирует кого-то, но когда женщина ждет, что ее обидят, – ее обижают. Когда ждет, что начнут приставать, – к ней непременно пристают.
Вы сами транслируете проблему – допустим, невольно. При этом вы так горды своей сексапильностью, что подсознательно проверяете – сможет кто-то устоять, или нет? Стелла, вы замужем? Или отношения с любимым человеком, возможно?
– Нет, не замужем. И мужчины у меня нет, случайный секс время от времени, да. Несерьезные отношения, мой друг боится обязательств. Он то появляется, то исчезает, я не в состоянии удержать его надолго.
– Но вам хотелось бы его удержать? Чтобы он постоянно был рядом?
– Конечно… – Стелла замялась, долго смотрела в окно, настроение ее совершенно переменилось. – Нет, он не женат. И постоянно ссылается на занятость. Когда появляется – сразу тащит меня в дорогой ресторан, нам очень нравится, когда люди на нас смотрят. Мы ведь привлекаем внимание. Ну… потом едем к нему или ко мне, а наутро он исчезает. В последний раз виделись – я сережки у него забыла, до сих пор не вернул. Вообще, после наших встреч я себя мерзко чувствую, звоню подругам, плачу, говорю, что покончу с собой.
– И вам сочувствуют, да?
– Я разным подругам звоню, когда сочувствуют, когда нет. Иногда просят перезвонить позже. И трубку не берут.
Рита встала из-за стола, прошлась по кабинету взад-вперед, решала для себя – говорить Стелле правду или это жестоко? Но почему жестоко, она ведь и пришла потому, что поняла – что-то в ее жизни неправильно. С ней самой что-то не так, в таких случаях вмешиваться необходимо.
– Стелла, мы можем проработать вашу проблему вместе. Но поверьте мне, даже потный Борис Абрамович станет серьезнее, если вы сами измените отношение к себе, к своей работе, и к друзьям… к любимым друзьям. Вы очень эффектная женщина.
– Да, мне это часто говорят! – Стелла села еще прямее.
– Но у меня ощущение, что вы постоянно напряжены. Для начала – попробуйте выкинуть из головы проблему сексуальных преследований, это у вас идефикс.
И язык одежды, ну неужели вы о нем ничего не знаете? Вы вольно или невольно создаете образ сексуально озабоченной дурочки, извините меня, но это так. Купите юбку до середины колена, деловой пиджак, блузка строгая. Вам очень пойдут прямые брюки, не мудрите с фасоном. Не хотите увольняться – возьмите отпуск на неделю по семейным обстоятельствам, так Борису Абрамычу и скажите, ничего не объясняйте. Он поймет правильно. И приходите на работу в новом облике, небрежные похлопывания и причмокивания недопустимы, пресекайте развязность окружающих. Решительно и без колебаний. По факту. Знаете, есть такое оружие, как недоумевающий взгляд и удивленно поднятые брови. Попробуйте, посмотрите на меня указанным способом. – Рита не улыбалась, в лице твердая уверенность прокурора.
Стелла сосредоточила взгляд в соответствии с поставленной задачей – о чудо! и недоумение появилось, и брови полезли вверх. Умница.
