Светлана Храмова - Мой неправильный ты
Таня – девчонка совсем, замуж сходила неудачно, по глупости окольцевала любителя пива – поднялась первой:
– И все это случилось в Швеции? Правда?
– Еще вопросы есть? Таня, я неправдивые истории на ваш суд не выношу. Кто мне скажет, что в рассказе главное, ну?
Анжелика уверенно встает, произносит веско:
– Главное – прятать несчастье не надо. Делать вид, что все хорошо, как многие поступают – значит доводить себя до нервного истощения.
– И до инвалидности, – добавила Таня. – Инвалидом ее любитель пива вроде не сделал. Но береженого бог бережет, она права.
– Хорошо. Тогда еще один вопрос к вам, дорогие мои. Почему, как вы думаете, муж Марго следил за ней, когда она ушла от него?
Послышалось неуверенное:
– Потому что любил ее.
– Еще какие-то мнения есть?
– Хотел попросить прощения.
– Хотел ее видеть, соскучился.
Рита опустила голову на пару секунд, сконцентрировала взгляд, то и дело туманящийся от утренних воспоминаний, но и ответы ее рассмешили, еле улыбку стерла с лица. Ммм, соскучился, как бы не так.
– Нет, дорогие мои, он не соскучился. Он привык, что Марго принадлежит ему безраздельно. Она – его собственность, его вещь. Он делает все, что привык, – оскорблять и обнимать, бить, держать в страхе, и снова обнимать, встречать после работы, везти добычу домой, заниматься с ней любовью, она – его единственное завоевание, его собственность, игрушка, он жить без нее не может! Иногда это называют любовью. Но ответьте, сами себе ответьте – разве побои имеют отношение к любви? В тот момент, когда вы не распознали насилие и не определили его как оскорбление личности, вы стали жертвой. Только потенциальная жертва не распознает насилие, не умеет его обозначить. Когда вы решили, что бьет значит любит, что милые бранятся только тешатся, вы стали жертвой.
У мужа Марго не было ничего и никого, у него была жена, с которой он привык делать все что заблагорассудится. Наверное, у них была гармония в сексе. Но поймите, близость чувственная, физическое обладание друг другом вовсе не означает, что любимый человек имеет право сделать вам больно, имеет право ударить.
Когда вам кажется, что это в порядке вещей и ничего страшного, знайте, превращение в жертву произошло. Для мужа или друга вы с этого самого момента не человек и не личность. Вы – вещь. Психически нормальный человек – хотя трудно сказать, где эти нормы начинаются и где заканчиваются, – никогда не превратит любимую женщину в учебный тренажер для кулачных боев. И публичное осуждение фактов домашнего насилия – первая необходимость.
Вы же обратили внимание, что нашей героине из Швеции было ох как непросто преодолеть собственные предубеждения, решиться уйти в убежище, ведь ей очень хочется выглядеть благополучной, соответствовать чьим-то представлениям, ей страшно, что общество отвергнет неудачницу.
Не бойтесь, общество не отвергнет. Если случилось несчастье и вы оказались «в постели с врагом» – нельзя молчать, зовите на помощь. «Он маньяк!» – прокричите во всеуслышание. Да, вы сделали ошибку. Но расстаньтесь с жестоким человеком как можно скорей. Не оправдывайтесь зависимостью, общим хозяйством и детьми. Все образуется, не давайте себя в обиду. Не зацикливайтесь на расхожем мнении «я этого достойна, это моя вина» – кто, когда и зачем придумал эту жесть? Самое страшное – психологическая зависимость от мучителя. Вы привыкаете к безысходности, вам кажется, что лучшей участи вы недостойны. Прогоните мерзавца. И сделайте это усилие вовремя – женщины с измененным сознанием превращаются в зомби.
Тишину взорвали противоречивые возгласы:
– А я думала, за границей таких случаев нет!
– Неужели можно вот так, запросто?!
– Но это в Швеции! У нас совсем по-другому!
– Да, у нас все по-другому!
Рита подключилась, вначале тихо, потом громче:
– Нет, у нас об этом не говорят. Не принято. Ну что ж, вы – мои «Первые ласточки» – будьте и тут первыми: прекращайте лить невидимые миру слезы, обретайте силу наказать обидчика! Шаг за шагом мы с вами освоим путь «как стать счастливой», как прогнать того, «кто пьет и бьет», нам не поверят вначале, испугаются, но мы будем настойчивы. И слез в этом мире будет меньше.
Рита надеялась, что поставила точку в беседе, но «ласточки» задавали все новые вопросы, часто ставящие в тупик. Бесконечная история получилась, задуматься есть над чем. Болевая точка нащупана, от этого не легче.
* * *Когда Рита упорхнула, Алексей долго сидел, не двигаясь, ехать никуда не хотелось. И выходить из машины тоже. Он даже собирался ждать ее там, где высадил, боялся, что сделает движение – и вот так же упорхнет его нечаянное счастье, как и не было. И что за вспышка нелепая, слезы вдруг, мужчины не плачут. «Дорогая Рита»… ну и что? Разберемся. И Эва ее тоже любила, ничего в этом странного нет.
Когда-то он любил четки перебирать – успокаивало. Начало клубного бизнеса, нервное время, подарили ему вязку буддийских бусин сандалового дерева, запах напряжение снимал. Крепкое сжатие низки в кулаке – верный знак, что шеф недоволен. Или непредвиденное случилось, ночной клуб на самом деле это вовсе не огни большого города в свободное от работы время, деньги крутятся немалые. И люди подозрительные тоже, Алексей со всеми ладить умел.
Говорил мало, но взгляда его, тяжелого, исподлобного, боялись. И ценили – конфликты разводил, мирил врагов. «Амели» не санаторий, по приезде и показываться туда не хотел, оттягивал момент встречи с командой, которая, по правде говоря, спасла и сохранила клуб. Ну, с Валериком посидели, помянули Эву, об остальном позже. Позже. И непонятно когда. Сейчас он – как те сандаловые бусинки – перебирал в памяти мгновения. То, как Рита шла вчера по парку… он едет по прогулочной зоне, останавливается, окликает ее по имени. Она не удивляется, ничему не удивляется, будто гуляла специально, чтобы его встретить. И прошедшая ночь…
На звонок мобильного ответил тут же, почему-то подумал, что Рита, мало ли, отпросилась из офиса, ушла – и сейчас они снова отправятся на прогулку, они при любой погоде будут гулять, взявшись за руки, зимой и летом. Нет, тенорок Валерика: в клубе проблемы, срочно приезжай!
Алексей пожалел, что телефон не отключил, но помчался на зов. Безотлагательно.
В официальной части клуба почти без перемен. Что говорить, входишь в помещение – и никаких претензий к замыслу. Функционально и точно. Милый клуб, нет этого идиотского нагромождения, нет помпезности или нарочитого подыгрывания вкусам толпы. Приглашают архитектора – тот заказчика идиотом считает втайне. Зачастую так. И делает некий «модный стандарт», сыплет терминами, а в тоне сквозит высокомерие: «Тебе, старик, все равно не понять, соглашайся с моим продвинутым мнением немедленно!» И многие ведутся на такие заходы. Это работает. Стесняются безграмотности своей, боятся старомодное творение получить, люди будут смеяться – и соглашаются чуть ли не с каждым словом разрекламированного «мэтра». Мэтры ведут себя одинаково, дешевка и понты, Алексей все это ненавидит. Бог в помощь – делал проекты самостоятельно, никто ему не указ. И получилось, славно получилось.
