Кристина Щукинская - Лабиринты
Плакать сил больше не было. Казалось, что в глазах вместо слез застыли острые кристаллики льда, царапавшие веки, оставляющие рваные раны на сердце, которое по-прежнему гнало теплую кровь по венам.
Воспоминания вихрем роились в голове, вновь и вновь прокручивая слова, сказанные Вадиму. Она обещала, что начнет всё сначала, что будет жить, не станет бросать вызов судьбе. Когда-то на морском берегу Ксения согласилась с мужчиной, а теперь не знала, как не предать его память и где взять стимул для выполнения клятвы, сорвавшейся с немеющих от поцелуев губ.
Через пару дней начнутся занятия в университете. Подумать только, когда-то ей казалось, что несданный зачет - целая трагедия, потрясение основ бытия. Теперь же Ксения не знала, как сможет вернуться к друзьям, слушать их беспечные беседы. Она понимала, что их простой уклад жизни бесконечно далек, ей будет трудно вновь стать своей, захотеть узнавать что-то новое.
Когда-то знания, которые получала девушка на лекциях, пьянили, заставляли испытывать азарт, порождали интерес, будили амбиции достижений. Теперь же то всё казалось ненужным, неважным и минутным, но лишь обещание, данное августовской ночью, точно якорь, удерживало Ксению на грешной земле. Она стала собственной тенью, которая потерялась среди стен боли и тоски.
Вечерело. И без того унылый день терял краски, накрывал город серой кисеей. Девушка по-прежнему сидела на своем месте, ставшим привычным за то время, пока она жила у Кости. Ксения застыла мраморным изваянием, не шевелилась, лишь переводила глаза от мокрого асфальта на темные окна, видневшиеся на противоположной стене.
Там когда-то жил Вадим вместе со своими родителями, играл во дворе в детстве, влюблял в себя девчонок, пел им песни под гитару. Он мечтал о том, что станет известным актером, будет каждый раз вживаться в новую роль, испытывать себя, открывать новые горизонты. Так и вышло. Он всегда добивался цели. И теперь он получил то, что хотел последнее время - обрел долгожданный покой. Но что делать ей? Уйти следом или исполнять данное обещание? Забыть всё, что было, как страшный сон и жить, как раньше? Ксения передернула плечами. Силы были на исходе. Надо было что-то делать, иначе она сойдет с ума от пустоты, заполнившей душу, неизвестности, взявшей за горло цепкими лапами, парализующей тоски, которая рвала сердце на части.
Ксения тяжело вздохнула, вновь заглядывая в темные провалы окон квартиры Метлицких. Костя сказал, что мама Вадима на время уехала жить к первой невестке, потому что не может еще прийти в себя после смерти сына. С Анной же у всех друзей и родных были отношения крайне натянутые. Став полноправной наследницей и хозяйкой положения, вдова решила, что память о муже будет принадлежать ей одной: сменила замки на входной двери в квартире, активно стала раздавать откровенные интервью, граничащие со скандальностью, заграничной прессе, всячески вытесняла сына от вещей отца. Не разрешила забрать Андрею даже пустяковые фотографии или пластинки, которые являлись ценностью лишь для него одного.
Анна Руссо в глазах людей, не знающих деталей и хитросплетений жизни Метлицкого, стала едва ли не святой, которая буквально вылепила из алкоголика и скандалиста известного актера, бросив на алтарь самопожертвования имя и карьеру. Безутешная вдова ловко играла роль, приобретала популярность среди простых людей, которые всегда охочи до перетирания подробностей из жизни знаменитостей.
Костя просто был вне себя от выходок женщины, а Ксения отнеслась к этому на удивление спокойно. Вспоминая разговор с Вадимом, ожидала чего-то подобного. Его жена вновь была великолепной дивой, сумевшей даже из горя выйти с поднятой головой и извлечь из своего положения выгоду.
Хлопнула входная дверь в квартиру, в прихожей звякнули ключи. Костя приехал из театра. Он зашел в комнату, нарушив уединение Ксении. Меркулов остановился позади нее, бережно положил руки на плечи. Девушка ощутила исходящее тепло от ладоней, прикрыла глаза.
- Ксюш, сколько ты здесь уже сидишь?
- Не знаю, - она пожала плечами, и Костя убрал руки. - Мне домой пора возвращаться. Завтра занятия начнутся. Хватит, засиделась уже у тебя. Спасибо за гостеприимство.
- Ты в этом точно уверена? Может быть, мне с тобой поехать или у меня еще поживешь?
- Костя, - она усмехнулась, - мне не нужна нянька. Не бойся, не сделаю ничего с собой. Чем быстрее я буду среди людей, забью голову чем-то, кроме воспоминаний, тем будет легче.
- А по ночам в квартире ты что делать будешь? - спросил друг. - Ты ведь не спишь нормально. Я заметил, и не смей говорить, что это не так. Ксень, тебе нужна помощь, не замыкайся в себе.
Ксения отвернулась от окна, посмотрела на Костю. Детально его лицо было рассмотреть невозможно из-за полумрака, который заполнил комнату и с каждой секундой все больше сгущался.
- Буду книги читать, статьи писать. Займусь тем, что отвлечет, - ровным голосом проронила она.
- Ксюш, - Меркулов бережно коснулся ее руки, - ты всегда всё носила в себе. Даже когда с Владиком встречалась, никто догадаться не мог, что он тебе противен. Только взгляд твой я однажды увидел и понял, что к чему. Сейчас ты опять запряталась, как улитка в раковину. Если эту боль хранить в себе, то она тебя на части разломит в конечном итоге.
- А что я должна сказать, Кость? Что скучаю, с ума схожу и жду, что он вернется? Что еще толком не верю в случившееся? Что с Вадимом я была собой, могла на волю свои чувства выпустить и не боятся, что осудит? Ты это и так знаешь, всё видел. А сейчас я просто хочу домой. Хочу попробовать начать сначала. И давай больше не будем об этом.
- Какая же ты дурочка, - прошептал Костя, вновь касаясь плеч. - И не переубедишь тебя никак...
- Угу, - Ксения вздохнула. - Со мной всё будет хорошо. Обещаю. Можешь звонить мне хоть каждый вечер и проверять, жива ли я.
Костя лишь хмыкнул в ответ, но ничего не сказал. Ксения поднялась со стула, который стоял около окна, включила свет, зажмурилась от нестерпимо яркого сияния лампочки. Меркулов молча наблюдал за ней, сосредоточенно обдумывая что-то.
Она отправилась на кухню готовить ужин, решив, что хватит себя жалеть и пора уже хоть чем-то помочь Косте и отплатить ему за гостеприимство. Автоматически доставала продукты из холодильника, накрывала на стол, и еще больше уверилась в своем решении - пора возвращаться в большой мир. От воспоминаний не спрятаться, не скрыться, как ни старайся, но суетные дела и быт способны отодвинуть их на второй план. Большой город с его извечной спешкой сможет временно вытеснить из мыслей боль потери, закрыть на замок удушающую тоску.
