Луэлла Стинбоу - Старинная легенда
Во всяком случае, именно такое оправдание Далтон для себя измыслил, притормаживая рядом с «Блейзером» пятнадцать минут спустя. Пикапа на месте не оказалось: значит, по крайней мере часть съемочной группы Джиллиан отправила назад, в город. Катберт решительно зашагал вниз по склону, к речному руслу. Черные тучи с каждой минутой подступали все ближе.
Добравшись до временного лагеря съемочной группы, разбитого у основания скалы, Далтон обнаружил, что все киношники уже отбыли восвояси, — остались только украшенный серьгами да наушниками Робби, и Джереми Багряное Облако. Робби, удобно устроившись на камне, отрешенно глядел в пространство: видимо, весь ушел в прослушивание.
— Он, никак, ветер слушает? — осведомился Катберт, указывая на парнишку.
По иссохшему, точно пергамент, лицу Джереми разбежалась целая сеть мелких морщинок.
— Нет. Сдается мне, он слушает голос девы по имени Барбара Стрейзанд.
А Робби, похоже, настолько увлекся рок-н-роллом, что весь мир перестал для него существовать. Во всяком случае, звука шагов он не услышал. Катберт похлопал любителя вокала по плечу, и парнишка от неожиданности подскочил на полфута, никак не меньше. А затем поспешно сорвал с себя наушники и развернулся к «злоумышленнику».
— Эй, ты, балда, полегче на поворотах, так человека заикой сделать можно!
— Прости, не хотел. Где твой босс?
— Там, наверху, среди развалин, микрофоны собирает. А меня послала вниз, запаковывать остальное, чтобы до дождя успеть.
— Так приступай!
Бровь, украшенная серьгою, скептически поднялась, но Катберт слишком убедительно умел приказывать, а Робби слишком привык подчиняться, так что перепалки не воспоследовало.
— Мне придется два раза прокатиться туда-обратно, — проворчал подросток себе под нос. — Кларенс, видите ли, расклеился, и бросил на меня половину своей техники. А в «Блейзер» все не влезет.
— Тогда загружай все, что сумеешь унести, и поезжай вместе с Джереми. А я дотащу остальное и подвезу Джиллиан, когда она закончит с микрофонами.
— Ой, спасибочки!
Джереми с Робби уже скрылись из виду, а Джиллиан так и не показалась. Катберт выждал еще минут пятнадцать, а затем, потеряв терпение, громко позвал. Крик его эхом отразился от утесов, прежде чем налетевший ветер подхватил его и унес куда-то в скалы.
Ругаясь на чем свет стоит, он взялся за алюминиевую лестницу. Надо думать, Джиллиан опять с головой ушла в свои поэтические грезы, или настолько одержима мыслью записать все интонации душераздирающих завываний, что на потемневшее небо взглянуть и не подумала.
А вот Катберт безошибочно оценил ситуацию. Заметил он и зловещего вида тучу, надвинувшуюся совсем близко, и молнию, что змеей вынырнула из-за черной гряды, застав его, как говорится, между небом и землею. Проклиная все на свете, Далтон проворно преодолел последние ступеньки и отпрыгнул подальше от металлических перекладин за секунду до того, как новый ослепительно-белый зигзаг прочертил грозовое небо. Отряхнув руки и коленки, инженер отошел от края на несколько шагов и поднял взгляд кверху, туда, где среди туч переливались и искрились электрические разряды.
— Ох, проклятье!
Ни он, ни Джиллиан по этой лестнице вниз не спустятся до тех пор, пока гроза не утихнет.
Именно об этом Далтон и сообщил документалистке, когда, несколько секунд спустя, она появилась из пещеры, вся увешанная черными проводами и микрофонами самых разных форм и размеров.
— Ты что, смеешься?
Катберт провел рукою по волосам, стряхивая дождевые капли.
— Молния бьет с силой двадцати тысяч ампер. По-твоему, это повод для смеха?
— Двадцать тысяч? — Джиллиан оглядела потемневшее небо с новым, благоговейным почтением. — Похоже, придется нам обосноваться здесь и переждать бурю.
Сняв с плеча бесчисленные петли проводов и кабелей, Джиллиан собралась было расположиться под защитой полуразрушенной каменной стены, но Катберт ухватил документалистку за локоть.
— Лучше углубиться в пещеру, подальше от лестницы.
Радуясь возможности возвести между собою и возможностью превратиться в жаркое как можно больше каменных преград, Джиллиан осторожно обошла обвалившуюся стену и нырнула под низкую притолоку, тотчас же погрузившись в непроглядную, чернильно-черную тьму.
Катберт последовал за нею, но не спеша, осторожно выбирая путь среди обломков сланца, дожидаясь, чтобы глаза привыкли к полумраку пещеры.
— Сюда, в глубину!
Голос ее, эхом отразившийся от каменных завалов, манил и звал за собой. Еще несколько шагов — и стены сомкнулись. А своды опустились совсем низко, так, что Катберт дважды ощутимо стукнулся головой. Единственным источником света служили непредсказуемые, слепяще-яркие вспышки в узких проемах окон. Даже спустя три дня, проведенные под палящим солнцем, деревня, проспавшая десять лет под водой, пахла сыростью и тлением.
— Вот эта комната недурно сохранилась, — радостно объявила Джиллиан. Катберт послушно согнулся в три погибели, проходя под низкой притолокой, — и оказался в небольшом, тесном, но по-своему уютном помещении.
Эта комнатушка пряталась в самой глубине пещеры, под низким выступом. Одно-единственное узкое оконце выходило на каньон. Сделав шаг вперед, Катберт споткнулся и едва не свалился прямехонько в правильное прямоугольное углубление в каменном полу. Это импровизированное «корыто» наводило на мысль об исконном предназначении комнаты. Должно быть, здесь размещалась кухня или кладовая, догадался Далтон. Здесь индейцы зуни размалывали зерно в муку, здесь хранили свои немудреные запасы.
Осторожно пригибаясь, Катберт наощупь двинулся вдоль стены, пока не различил в темноте бледный овал лица Джиллиан.
— А ты, случайно, фонарика с собой не захватила? — поинтересовался он.
— Захватила, и даже не один, но в данный момент все они покоятся в недрах моего рюкзака, который лежит себе на земле в нескольких футах от лестницы. — Молодая женщина с надеждой подняла взгляд. — А ты, часом, не взял с собой чего-нибудь пожевать?
— Увы мне! — Катберт присел с нею рядом, устало прислонился к стене. — А регулярно питаться ты не пробовала?
— На выездных съемках на обеды да ужины вечно времени не хватает. — Джиллиан на мгновение задумалась. — Впрочем, дома — тоже. Если честно, в моей шкале жизненных ценностей еда где-то в самом низу.
— Кроме, разве, тех минут, когда ты работать не можешь, — подсказал Далтон.
В сумеречной темноте яркой белизной блеснули ее зубки, — молодая женщина улыбнулась.
— Да, особенно в такие минуты. Вот почему я держу в штате такого разгильдяя как Робби. Он-то никогда не забудет заказать пиццу или сбегать за хот-догами.
