К. Борджиа - 11 дней и ночей
– Иди ко мне, – позвал Сисли Баковский.
Когда Стефания вернулась к дивану с тремя бокалами вина на медном подносе, Сисли уже сидела на коленях мужчины и лукаво щурилась на обнаженную подругу. Баковский шептал ей что-то на ушко, и она хихикала.
Теперь Стефания оказалась вместе с двумя одетыми людьми. Ощущение собственной наготы стало от этого еще сильнее. Вместе с ним росло и удовольствие.
Все трое пригубили вино и остались довольны.
– Как тебе нравится наша Стефания? – спросил Баковский у Сисли.
– Я обожаю ее! – Девушка вытянула губки трубочкой и наклонилась к подруге, которая сидела перед диваном на корточках.
– А ты бы могла мне показать, как именно ты это делаешь?
– Что «именно»? – Сисли оглянулась на говорившего. Баковский кивнул на Стефанию.
– У нас это называется «лесбийское шоу», – заметила та, не отрывая бокала от губ. Ей нравилось вино, и она чувствовала, что хмелеет. – За него полагается отдельная плата.
– Шоу в кредит, – смеясь, предложил Баковский. – Заплачу потом натурой. Принимаете?
– Ты как? – Стефания посмотрела на неизвестно чем довольную Сисли. – Согласна?
– На натуру? – Девушка покосилась на лицо Баковского. – Если имеется в виду то, на чем я сейчас сижу, то согласна. Меня устраивает размер.
Стефания внезапно поняла, что вся эта сцена была заранее спланирована. Она почувствовала, что оба в ее отсутствие успели приложиться к содержимому бара. Она даже представила, как они без ее ведома распивают бутылку за бутылкой, целуются, Баковский хочет взять Сисли, а та сопротивляется и предлагает принять в долю ее, Стефанию. Она ведь знала, что подруга пошла в «Марокко»…
Это озарение, однако, ничего не изменило. Она по-прежнему хотела Баковского, а игра с Сисли могла только способствовать поднятию настроения.
Сисли уже встала на ноги. Баковский, обняв ее сзади, расстегивал на ней джинсы. Стефания наблюдала за ними с ковра.
Сисли сбросила тапочки и осталась в носках. Стоптала расстегнутые джинсы и стащила через голову майку. Отфыркиваясь, посмотрела на Стефанию. Та уже призывно ложилась на спину и вытягивала ноги.
Грудь у Сисли была маленькая, но очень выразительная. Ее всегда хотелось трогать.
Сисли направилась было к распростертой подруге. Баковский ухватил ее за трусики, и девушке пришлось прежде избавиться от них. Голенькая, она уселась верхом на живот такой же голенькой Стефании, спиной к мужчине, который снова вооружился бокалом и приготовился быть зрителем.
Сисли медленно навалилась на Стефанию грудью. Ей нравилось чувствовать, как сминаются и трутся друг о дружку их твердеющие соски.
Стефания же подумала о том, что сейчас Баковский видит бесстыдно приоткрытую попку девушки, и ей стало даже неловко.
Сисли ничего этого не замечала, Прикрыв глаза, она с упоением целовала теплый рот Стефании.
Было во всем этом что-то первородное, что-то удивительно естественное, о чем в современном мире просто успели забыть. Тяга двух неполноценных начал слиться в единое целое, которое никогда не получается, одновременно трагична и патетична. Женщины знают это. И тем не менее многие рано или поздно пробуют пройти через подобное испытание плоти.
Хотя многими этот акт воспринимается еще более интимно, чем совокупление с мужчиной. Его по-прежнему расценивают как отклонение от нормы, которой на самом деле в таком тонком вопросе просто не существует. Есть желание, и ему нужно следовать. Главное – чтобы рождалась красота. Она оправдывает все.
Два тела переплелись среди замысловатых узоров мягкого ковра…
* * *Две девы томные устало
В объятье пламенном сплелись.
В них все усладою дышало,
Уста улыбками слились.
Два обнаженных страстью тела:
Как будто в зеркало одно
Лишь зачарованно глядело,
В холодный образ влюблено.
Но был тот образ тепл и нежен,
Он ласки трепетно дарил
И так же, чист и безмятежен,
Плоть близнеца боготворил…
В конце концов девушки вспомнили о существовании Баковского.
Тот сидел на диване, широко раздвинув ноги. Бокал был давно пуст.
Упоение любовниц неумолимо передавалось и мужчине, о чем свидетельствовали его порывистые движения, которыми он пытался высвободить свою рвущуюся наружу страсть.
Девушки переглянулись и дружно приняли зовущую позу, которой рисковали свести беднягу с ума: стоя рядом на четвереньках, спиной к Баковскому. Они попеременно оглядывались, словно искали у себя хвостики.
Баковский потянулся к ним обеими руками. Он не дотягивался, и тогда они попятились ему навстречу. Они уже давно достигли той стадии, когда женщине хочется изображать из себя эдакого соблазнительного звереныша.
Они продолжали целовать друг друга, слыша, как Баковский срывает с себя одежду.
– Тебя, – прошептала Сисли.
– Нет, тебя первую, – улыбнулась Стефания.
Они обе ошиблись.
Не выбирая, Баковский пронзил обеих большими пальцами разведенных в стороны рук. Девушки сладко застонали. Сисли забавно ерзала попкой.
Стефания мерно раскачивалась, то соскальзывая с пальца, то вновь на него нанизываясь.
Это могло продолжаться до бесконечности.
– Идите ко мне… – позвал их охрипший голос. Оставаясь на четвереньках, девушки развернулись и невольно потянулись навстречу рвущейся ввысь плоти.
Сисли замешкалась, и Стефания первая начала кусаться.
Баковский весь запрокинулся и накрыл послушные затылки девушек ладонями.
Потом примеру подруги последовала Сисли…
Потом они делали это вместе, стараясь превзойти одна другую сладострастием и нежностью.
Животворящий нектар достался обеим.
Стефания осталась лежать на ковре рядом с обессилевшим Баковским, а Сисли бросилась в ванную полоскать рот.
– Неплохо получилось. – У Баковского наконец нашлись силы заговорить.
Стефания поцеловала его в плечо.
Она знала о невольной брезгливости некоторых мужчин, не позволявших женщине сразу после содеянного целовать их в губы. Тем не менее ей не хотелось вставать и идти следом за Сисли в ванную. Можно и потерпеть.
Сисли между тем вернулась и легла на диван.
– Я хочу курить, – капризным голосом сообщила она. – Кто угостит меня сигаретой?
Баковский остался лежать на ковре, как будто не слышал.
Стефания встала и дала подруге коричневый прутик «Мора». Та с удовольствием затянулась.
– Похоже, ты медленно, но верно входишь во вкус, – заметила Стефания.
– Ты насчет курева? – не поняла Сисли.
– Нет, насчет мужчин.
– А мне всегда хотелось чего-нибудь эдакого.
– Я не эдакое, – обиделся Баковский, по-своему понимая намек.
