Развод в 45. Я не вернусь (СИ) - Невинная Яна

– Я всё потерял, понимаешь? – выдохнул он. – Работу. Деньги. Репутацию. А теперь и семью. Еще и мать… Ты хоть понимаешь, что я сорвался из больницы? Бросил умирающую мать? – проговорил он с обвинением. – Но мне позвонили. И я сразу сорвался. Ради вас. Не мог не приехать.

– Ты мог бы не приезжать, – спокойно ответила я, не позволяя вызвать у себя жалость.

– Знаешь, а я ведь помогал, когда твоя мать умирала, – давил он. – А ты… Даже не поинтересовалась, как моя.

Я резко дернулась, почти не веря, что он осмелился уколоть меня этим. Упрекнуть. Вообще вспомнить.

– Помогал? Да, помогал. Прекрасно помогал. Говорил, что всё в порядке, чтобы я занималась мамой. А потом обвинил, что я себя похоронила вместе с ней. Забыла, что значит быть женщиной. И твоя мать, вообще-то, дала понять, что я сама во всем виновата. Так почему я должна думать о ней и делать вид, что мы еще семья? Зачем это лицемерие?

Меня трясло, пальцы дрожали. Алексей попытался взять меня за руку, но я ее отдернула. Он стиснул кулаки, наклонился ко мне, и я почувствовала запах. Терпкий, въевшийся в ткань одежды. Табак. Сигаретный дым.

Прищурилась и не подумав спросила:

– Ты что, куришь?

Он не ответил сразу. Зато в глазах появился блеск, потом Алексей довольно осклабился.

– Знал, что тебе не всё равно.

Я скривилась и отстранилась.

– Не всё равно. Врать не стану. Ты был и остаешься отцом моих детей. Только и всего.

– Верно, – кивнул он довольно. – Мы всё равно семья. И ты поймешь это. Поймешь, что надо держаться вместе. Тем более в моменты горя и когда проблемы растут как снежный ком. Алина уже со мной, между прочим, она рассказала мне про свою… проблему… – пробормотал он, глаза забегали. – И я ее поддержал. Осталось вернуть Егора.

Я резко заморгала. Обида затопила душу. Боль из-за предательства дочки никуда не исчезла. Значит, Алина снова с папой? Снова на его стороне? Мне хотелось спросить, как она. Что с ней. Но в голове прозвучали те ее обидные слова, и я усилием воли сжала губы.

– Не хочешь даже спросить, как поживает дочь? – издевательски поинтересовался он.

Внутри кольнуло, но я держалась изо всех сил, не давая ему понять, как больно он ковыряется в незаживающей ране.

– Алина со временем всё поймет. Егор уже выбрал правильную сторону, – сказала я ему прямо в лицо.

– Правильную сторону? Вот как, Лида… Даже не думай настраивать его против меня, – посмотрел он на меня грозно.

– Я и не собираюсь, – вспыхнула я, – ты сам его прекрасно настраиваешь против себя. Всем своим поведением ты показал, что такого отца нужно сторониться.

– Признай, – продолжал он как ни в чем не бывало, – что воспитанием сына должен заниматься мужчина.

– Ты серьезно? Хочешь забрать у меня Егора?

– Забрать? Я предлагаю жить вместе, как жили. Я предлагаю тебе вернуться домой. Ты показала характер, уехала, но хватит, Лид. Пора возвращаться.

– Это не будет, – твердо произнесла я, – никогда.

Алексей нахмурился, черты заострились, глаза блеснули холодом.

– Останешься гнить в этой глуши? – презрительно выплюнул он.

– Даже если и так, это уже не твое дело, – холодно выдала я. – И кстати, я уже подала на развод.

– Быстрая ты! – напрягся он. Задумался на секунду, потом сощурил глаза: – Тогда, если мы разведемся, я буду настаивать на опеке над Егором.

– Ты не посмеешь! Он взрослый. И может сам выбирать, с кем ему жить!

– Взрослый? Взрослые не убегают из лагерей. И уж точно не доводят до вызова родителей в полицию.

– В администрацию, – влез участковый, про которого мы в пылу ссоры уже и позабыли. – Глава района взял ситуацию под свой контроль.

– Администрацию? Почему туда? – Я склонилась вперед, обращаясь к участковому. – Простите, а зачем нас вызывают туда?

Участковый, не поворачиваясь, пожал плечами.

– Мое дело маленькое. Сказано доставить – доставляю. Какие-то там пояснения глава хочет получить лично. Мне не докладывают.

– Это как понимать? – спросил Алексей. – Что парень такого натворил, что над ним сам глава района надзирает?

– Вот у него и спросите, – коротко ответил участковый, когда машина затормозила и здания администрации.

Мы выбрались наружу, я метнула взгляд к крыльцу, на котором… стоял сам Торопов. Алексей не видел его и продолжал наш разговор.

– А я и спрошу, – ухмыльнулся он и вдруг глянул на меня с ледяным спокойствием. – Выясню, стоит ли подростку оставаться с такой… неблагополучной матерью.

У меня внутри всё сжалось, гнев заглушал разум. Как он смеет?

И только спустя секунду я поняла, что тяжелый взгляд главы остановился на мне.

Он всё слышал.

Глава 34

Лидия

Повисла немая пауза, Алексей замолчал, а у меня…

А у меня дыхание застряло в горле. Да как он посмел заявить такое!

Я – и неблагополучная мать!

Я, к которой сын сбежал за утешением. Из-за Алексея! Из-за его подлости! Это еще хорошо, что ничего не случилось. Он добрался благополучно. Но могло же случиться! Он мог пострадать!

А теперь сын, подросток в таком уязвимом возрасте, когда бушуют гормоны, когда он ищет правильные ориентиры в жизни, вынужден столкнуться с разводом родителей.

Да, понимаю, что для ребенка в любом возрасте развод родителей – это болезненное обстоятельство, но ведь разводятся люди мирно.

Как-то договариваются, чтобы не делить ребенка, а воспитывать его сообща.

В нашем же случае Егор категорически отказался общаться с отцом!

Ему сложно. Он не хочет знать отца, переживает кризис, который неизвестно еще как на нем скажется!

Он страдает, хоть и пытается не показывать этого.

И мы с отцом помогаем ему справиться. Отвлекаем как можем.

Находим нужные слова. Пытаемся обходить острые углы.

И тут приезжает этот деятель и только делает всё хуже!

Как он смеет? Как он может стоять здесь, с этим самодовольным лицом, и бросать мне в лицо обвинения?

Я неблагополучная? Он издевается?

Это он развалил нашу семью. Он предал, он обманывал, он заставил меня сбежать, потому что иначе я бы просто не выдержала.

А теперь приехал как ни в чем не бывало и заявляет во всеуслышание, что я плохая мать?

Что он задумал? Посмеет и тут портить мне жизнь?

Правда подаст в суд на единоличную опеку? Неужели у него и правда получится убедить суд в том, что с ним ребенку будет лучше?

Так не может быть! Жизнь не может быть так ко мне несправедлива!

Кровь ударила в виски, ладони вспотели, но пришлось собраться, сжать всё внутри в тугой комок, надеть на лицо невозмутимую маску.

Не покажу никому, как мне плохо.

Взглянула на Алексея и поняла, что ничего не чувствую.

Он просто уничтожил все мои теплые чувства. Испоганил.

Он своим поведением умудрился затмить годы счастливой семейной жизни. Смотрела и понимала, что он теперь чужой.

А может, даже и враг.

Перевела взгляд на Торопова, который внушительной глыбой стоял над нами. И задумалась… А он кто? Что ему надо?

И почему, черт возьми, меня так волнует, что Торопов всё слышал?

Почему его мнение вдруг стало иметь значение?

Он чужой. Чиновник. Человек, который как минимум видит во мне очередную проблему, которую нужно решить.

А как максимум хочет выслужиться на посту.

Наши взгляды встретились. Он стоял неподвижно, на верхней ступеньке крыльца, в тени бетонного козырька. В строгом костюме стального цвета, со скрещенными руками, стоял и не спускал с меня глаз. И если бы не схватившее загар лицо, выглядел бы мужчиной с обложки, дорогим и статусным мужчиной, который неизвестно что забыл в этой глуши. Потерялся, оказался случайно.

Так мне казалось…

По странному стечению обстоятельств, уже второй раз за короткое время слышал, как на меня лепили клеймо неблагополучной матери.

До чего обидно…

Горло сжало так, что я едва могла дышать. Гнев и боль клубились внутри.