Следы на битом стекле (СИ) - Нарская Рина
Первым делом подхожу к качелям-гнёздам, думая, что ради них мы здесь, и оказываюсь неправа: Артём зовёт меня к другой конструкции, которая движется не только вверх-вниз, но ещё и по кругу.
Взявшись за специальные поручни, мы садимся с двух сторон и, отталкиваясь ногами, взмываем ввысь и тут же ухаем обратно, в бездну, а кружащая вокруг мокрая пыль, дождь и листья создают ощущение полной принадлежности разгулявшейся стихии.
— Класс! — кричу я из-под бьющих по лицу волос. — Ты был прав, это очень круто!
— Да, серьёзно? — искренне радуется Артём. — Тебе правда нравится?!
— Чувствую себя ветром!
— А слабо скатиться с горки? — внезапно доносится с какой-то из сторон.
Я тут же верчусь в поисках источника пронзившего меня до мурашек знакомого голоса: за оградкой, отделяющей площадку от расположенного следом парка, в просвете между деревьями ярким пятном в глаза мне бросается куртка Алекса. Судя по расслабленной стойке с убранными по карманам руками, он не первую минуту там находится.
— Алекс! Ты чего так пугаешь? — Артём останавливает кружение и, спешившись сам, аккуратно придерживает свою сторону, чтобы я смогла тоже спокойно спуститься. — Ты давно здесь?
Алекс перескакивает на «нашу территорию», подходит, и они, как ни в чём не бывало, обнимаются, а мне начинает казаться, что меня одну здесь раздирает вопрос — это что опять за… Почему Алекс ведёт себя так… так непредсказуемо, как минимум! То он исчезает без объяснений, то снова объявляется, словно ниоткуда. А Артём почему-то даже не думает ему за это предъявить!
Словом, я опять в бешенстве. И сама готова Алекса с горки спустить.
И не только с горки…
Однако моя помощь оказалась бы лишней. Несмотря на опасения Артёма, что аттракцион под ними развалится, что им пришлют трёхсоттысячный штраф за него, и всё такое прочее, через минуту они оба уже взбираются по защищённому прозрачным пластиком лабиринту, переходящему в высокую лестницу и закрытый спуск.
— Женьк, ты с нами?! — неожиданно зазывает Алекс.
И тут я понимаю, что теперь подпишусь на что угодно, лишь бы он опять не исчез. И что стоит ему только назвать меня по имени, как я буквально душу готова отдать и пойти за ним, как на привязи, хоть на самый край света.
Чёрт. Я умираю без него! Как бы я на него ни злилась, как бы ни был прекрасен Артём… пока есть он, Алекс, пока он где-то рядом, я не смогу испытывать таких же сильных чувств ни к кому другому.
От осознания этого факта хочется «убиться об стену», как выражался один мой виртуальный знакомый…
Я забираюсь наверх, бубня что-то про клаустрофобию и про то, как же я ненавижу их обоих. Отчасти это правда...
Накатавшись с горки, к счастью, под нами так и не сломавшейся, мы решаем пойти в расположенный за парком торговый центр, что так призывно сияет огнями разноцветных вывесок с «вкусными» названиями.
Подходя к «крутилке», Алекс нарочно опережает нас, оказывается за стеклом и, двигаясь спиной вперёд, строит нам рожи. Вернее, его странные жесты означают сначала «я слежу за вами», затем что-то, понятное, судя по всему, только Артёму, а в конце он успевает выдохнуть на разделяющую нас преграду, но не успевает дорисовать что хотел, и вместо этого «стреляется» из пальцев.
Где-то глубоко внутри меня всё ещё бесит, что он явно пытается свести нас с Артёмом, но в то же время я чувствую какой-то душевный подъём. Пусть даже так, но он рядом, и я хотя бы могу просто любоваться им…
Прозябшие и промокшие насквозь, мы решаем, что неплохо было бы согреться чашечкой кофе, находим кафе и занимаем свободный столик.
Алекс идёт заказывать, а мы с Артёмом, вяло переговариваясь, наблюдаем, как у кассы его узнают и окружают какие-то особы, и с одной из них, уступив свою очередь, он отходит пообщаться.
— Ну всё, похоже, останемся мы без кофе, — барабаня по столу пальцами и закусывая губу, бормочу я.
Наблюдать за тем, как на того, кем я дышу, вешаются всякие непонятные девки, ещё сложнее, чем терпеть его отчуждённость и безразличие.
— И часто такое бывает? — с трудом сдерживаясь, спрашиваю у Тёмы.
— Да нет, — он неопределённо качает головой. — Знаешь, у нас же как, даже если узнал какую-то фигуру из местных, стараешься этого не показать. Типа, он же местный, такой же, как я, нечего его самолюбию льстить, ещё возгордится…
— А ты так говоришь… Ты так не считаешь?
— Насчёт Алекса?
— Нет, ну в принципе. Если бы я, например, стала какой-то знаменитостью, пусть даже на уровне нашего городка, ты бы ко мне подошёл или тоже сделал вид, что не знаешь?
— К тебе бы подошёл, — тепло отвечает он и, засмотревшись в его глаза, я пропускаю момент, когда Алекс возвращается.
— Пардон за задержку. Надеюсь, никто не против, если мадам присоединится к нам?
И он знакомит нас, вернее меня, — как оказалось, Тёма её знает, — с модельного вида блондинкой, старше нас на вид, но очень, надо признать, симпатичной и ухоженной. На ней молочного цвета стёганное пальто, а повязанный на талии пояс выгодно подчёркивает чёртову безупречность её фигуры.
А у меня от такого изящества буквально меркнет в глазах. И, если честно, будто булыжник застревает в горле. Я понимаю, что предстоящего общения я просто не вывезу, что либо вцеплюсь этой блондинке в её идеальные космы, либо наору на Алекса и наконец выскажу ему всё, либо и то и другое, вместе взятое…
И, пока мы посасываем принесённый им кофе, я стараюсь затаиться и быть тише воды, перебарывая внутри эти первые эмоции… но в конечном итоге происходит кое-что, пожалуй, похуже выдранных косм...
В торговых центрах же всегда играет музыка?.. Ненавязчивая какая-нибудь, которую нигде никто больше не слышал. Но почему-то именно в этот день, именно в этот момент над нами зазвучало не что-нибудь, а Тёмин «Shape of my heart», на что мы просто не могли не обратить внимание.
— Ого! — первой замечаю я. — Тём, ты слышишь? Не эту, здесь… Общую… Слышишь?.. Представляешь, твоя песня!
— Это не его, — зачем-то спорит Алекс. — У него другая любимая. Стинг — это так, чтобы не гонять, чисто фон для тачки.
— Я не знаю, какая у него любимая, — с нажимом проговариваю я, наконец открыто ответив на его настырный, если честно, замеченный мною ещё раньше, взгляд. — Но эта ему наверняка нравится.
— Интересно, — перебивает сам Артём, которого, видимо, всё происходящее как-то напрягло. — Как Стинг влияет на процент продаж?
— Повышает, есесено! — резко прервав гляделку и откинувшись на спинку стула, твёрдо заявляет Алекс. — Давным-давно доказано, что медленная расслабляющая мелодия заставляет людей хапать больше.
— А вот и не правда! — вклинивается Настя (так зовут блондинку, которой я уже минут десять мечтаю выцарапать её голубые, с идеально подкрученными ресницами глаза). — Наоборот, бодрые ритмы подстёгивают покупателей быстрее перемещаться по залу.
Во же чёрт, она ещё и умничает…
Алекс возражает:
— Так перемещаться же, а не покупать.
И, не успеваю я тайно порадоваться их разногласию, как он вдруг снимает и оставляет бейсболку на столе и приглашает свою безупречную кралю на танец.
— Разрешите?
— Что, прямо здесь?! — возмущается она.
Однако же, до тошноты восторженно улыбаясь, выходит вслед за ним на импровизированный танцпол.
Они топчутся на границе между отгороженной территорией кафе, в котором, хоть и тихо, но звучит совершенно другая мелодия, и галереей торгового центра, убивая меня взаимными взглядами, переплетением пальцев, улыбками и интимным разговором, даже обрывков которого я теперь не улавливаю.
От отчаяния меня кроет и, наверное, отчасти из-за этого, ощутив прикосновение тёплой руки к руке, я не пугаюсь, а внутренне бессовестно радуюсь этому.
Артём всё-таки решился...
Пусть это выглядит странно, и, наверное, в любой другой момент я бы ни за что не согласилась, но сейчас я хочу и буду танцевать с ним.
