Рон Фауст - Когда она была плохой
Я открыл меньший чемодан. Он был набит деньгами — пачками купюр в сто и пятьдесят долларов, перевязанными резиновыми ленточками.
На ковре валялся зуб — целиком, с окровавленным корнем. Зуб Крюгера.
Тут я почувствовал, что к горлу подступает тошнота.
Я налил в бокал немного виски и залпом выпил, затем сделал смесь из льда и содовой. Так что же делать дальше? Передо мной чемодан с деньгами, совсем рядом с зубом Крюгера. Бери деньги и уматывай. Твоя миссия выполнена.
Допив виски, я намочил в ванной полотенце и осторожно протер глаза и лицо Шанталь. Затем я снял с нее туфли, платье, лифчик и трусики. Она молча смотрела на меня. Правая рука ее была в наручнике, прикрепленном к кроватной стойке.
Я раздвинул ей ноги и лег между ними. Она не закрыла глаз. Когда я входил в нее, она вздрогнула от боли, но не вскрикнула и продолжала смотреть на меня.
Позже, приняв душ и одевшись, я вошел в комнату со вторым шприцем.
— Нет, — сказала она.
— Да.
— Ты не должен это делать.
— Я сделаю.
— Прошу тебя.
Я сделал ей укол в предплечье и, пока она еще не отключилась, вынул двадцатидолларовую купюру из бумажника и бросил ей на кровать.
— С тебя пятнадцать долларов сдачи, — сказал я.
Глава двадцать девятая
Спустя шесть месяцев в начале вечера ко мне постучали. Я открыл дверь и увидел Шанталь. Я уже давно сбрил бороду и носил накладку на голове, но ей хватило мгновения, чтобы узнать меня. В руках у нее был пистолет, на лице — мстительная улыбка. Пистолет дважды по-кошачьему зашипел, и затем его заклинило.
Я захлопнул дверь, повернул ключ в замке, накинул цепочку, бросился в кабинет, позвонил в «скорую помощь» и затем Джейму Менуалю по его домашнему телефону.
— Да?
— Джейм, это Старк. В меня стреляли. Дважды.
— Ранение тяжелое?
— Думаю, что да. Даже уверен.
— Это она?
— Да. Послушай, ты не мог бы кого-нибудь прислать, чтобы меня проводили в больницу?
— Конечно.
— Мне нужна охрана. Эта бешеная сука придет за мной и в больницу. Я бы не разговаривал сейчас с тобой, если бы не осечка ее пистолета.
— Что ты собираешься сказать полиции?
— Что это была неизвестная женщина. Я не могу сейчас ворошить всю историю.
— Ясно. Предупреди администрацию больницы, что при тебе будет охрана.
— Я скажу это людям из «скорой помощи», если не потеряю сознание.
— Но голос у тебя вполне нормальный. Может, ты не так уж тяжело ранен.
— У меня холодеют конечности. Кровь так и хлещет. Кажется, я сейчас отключусь. Позвони в полицию или в «скорую помощь», скажи, чтобы взломали дверь, если я не отвечу. Ладно?
— Сделаю.
— Да, вот еще что…
— Слушаю…
— На какое-то мгновение, именно мгновение, я подумал, что она вполне тянет на леди.
Менуаль засмеялся.
— А в следующее мгновение, когда я ее узнал, я вдруг испытал радость от встречи с ней.
Я положил трубку и впал в забытье, которое продолжалось сорок пять часов.
Хирурги удалили мне почку и три фута кишок вместе с двумя пулями двадцать пятого калибра. Неделю я пробыл в реанимации, а затем меня перевели в отдельную палату, где я спал, читал и играл в шашки или в карты с моими телохранителями. «Скорпион» выделил мне троих охранников, каждый из которых дежурил по восемь часов. Больничный персонал был далеко не в восторге от постоянного присутствия дюжих ребят, но мирился с этим, поскольку администрации никак не улыбалась перспектива убийства одного из пациентов. Всех, кто меня навещал, тщательно проверяли представители администрации, а затем мои телохранители.
В среду, на второй неделе моего пребывания в больнице, в палате зазвонил телефон, и мне сказали, что меня хочет видеть мисс Шанталь д'Оберон.
— Пропустите ее, — распорядился я.
Эрни Вега, один из сподвижников Батисты на Кубе, бывший полковник, выразительно посмотрел на меня.
Я кивнул.
— Это она. Проводите ее в комнату вахтеров и хорошенько обыщите.
Я ждал долгие пять минут, и наконец они вошли.
Шанталь была в бежевых брюках с букетом красных роз. На лице ее играла улыбка.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— На миллион долларов, — ответил я.
Она поставила цветы в вазу, продолжая все так же улыбаться, затем села в кресло.
— У нее было оружие? — спросил я Эрни.
Он покачал головой.
— Эрни ощупал меня очень тщательно, — сказала Шанталь. — Можно считать, что мы с ним теперь помолвлены. — Говорила она сейчас без французского акцента.
— Выйди, Эрни, — сказал я.
— Лучше бы мне остаться.
— Все же выйди и забери все эти приборы, чтобы она не вонзила вилку мне в горло.
Эрни ушел, и Шанталь вынула пачку сигарет и зажигалку.
— Ты можешь курить?
— Дай мне сигарету.
Мы закурили, глядя друг на друга и улыбаясь.
— Ты должен вернуть мне деньги, Дэн.
— А как бы ты их получила, если бы убила меня?
— Тогда я была не в себе от злости, не способна трезво мыслить. Ты очень ловко все проделал, но теперь мне нужны деньги.
— Я думал, что ты поверила в существование Фрэнка Митчелла.
— А я и на самом деле поверила. Я убила шесть месяцев, пытаясь разыскать Митча. Но в то же время мне снилась отмель Нативити, наше путешествие на яхте, все эти бесподобные дни… Ностальгические сны о тебе и о нас с тобой.
Я сардонически улыбнулся.
— А однажды ночью я проснулась в три часа и поняла, что Фрэнк Митчелл — это ты. И я стала рвать на себе волосы и придумывать, как тебя убить.
— Как поживает старина Крюгер, Шанталь?
— Жив-здоров. Готов помочь мне убить тебя, если я не верну деньги.
— Ты уже дважды пыталась меня убить. Я так думаю: если ты не смогла это сделать дважды, ты не имеешь права на третью попытку. Это не по-спортивному.
— Дважды?
— На отмели Нативити.
— Ты имеешь в виду, что я уплыла от тебя?
— Естественно.
— Зачем так драматизировать… Там было достаточно пищи, дожди шли почти каждый день. А охотники за черепахами должны были появиться не позже чем через месяц. Если ты не смог бы продержаться это время, ты вообще не заслужил того, чтобы жить.
— Очень свежий взгляд. Но ведь ты еще и отравила меня.
— Отравила! Если бы это было возможно!
— Ты добавила раствор каустической соды в жаркое из рыбы.
Она некоторое время смотрела мне в глаза, затем рассмеялась.
— Какая чушь!
— Ты хочешь сказать, что ты не пыталась меня отравить?
