Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

Мой член твердеет при одной только мысли о том, чтобы взять ее у стекла: — Ты дразнилка, и единственная причина, по которой я буду ждать, — это то, что я хочу, чтобы это длилось всю ночь. Но пока, — я веду ее в ванную, включаю душ и раздеваю догола. — Раздвинь ноги. Я хочу попробовать тебя на вкус.

И когда ее руки тянутся к нижней части блузки, стягивая ее через голову, она вслед за этим снимает юбку и трусики, позволяя им упасть на пол.

Обнаженный и полностью принадлежащий мне, я облизываю губы от восторга.

— Идеально, — бормочу я, стягивая штаны и поглаживая свой член. — Может быть, будет лучше, если ты встанешь на колени и отсосешь мой член, как хорошая девочка.

Со страстью, горящей в ее глазах, я наблюдаю, как она медленно опускается на колени. Ее взгляд перемещается вверх, покорно подчиняясь моим требованиям. И как раз в тот момент, когда я собираюсь приказать ей принять меня целиком, она проводит языком по кончику моего члена, заставляя меня хрюкнуть.

— Опусти глаза, смотри на меня, — сурово требует она. — Сейчас тебя ждёт самый лучший минет в твоей жизни.

 Двадцать вторая глава. Амелия.  

Привычная суета в аэропорту Лос-Анджелеса в десять раз усиливается во время праздников.

Люди снуют туда-сюда с чемоданами наперевес. За ними бегут дети, плачущие от того, что им велели убрать свои устройства и предупредили, что Санта не придет, если они не будут вести себя хорошо.

Сотрудники аэропорта очень грубы, их терпение истощается от паники пассажиров, у которых отменены стыковочные рейсы из-за плохой погоды.

Я тяжело вздыхаю от досады и достаю телефон из сумочки, чтобы отправить Уиллу сообщение.

Я: Люди в аэропортах раздражают. Я уже близка к тому, чтобы разыграть сцену избалованного отпрыска и попросить папу купить самолет.

Уилл: Твой папа хотел купить самолет, но твоя мама отказалась. Она сказала, что деньги лучше использовать на благотворительность.

Я: Похоже, они поссорились. Я напишу тебе позже... если выберусь отсюда живой.

Уилл: Ты молодец, красотка.

Я улыбаюсь его сообщению, но улыбка быстро исчезает, когда женский чемодан стучит по моей ноге. Я быстро оборачиваюсь, потирая место, куда она стукнула, чтобы облегчить боль, но замечаю, что она без извинений умчалась к выходу.

Моя челюсть сжимается, и желание выкрикнуть ругательство, хотя она меня не слышит, становится трудно контролируемым. После почти целого дня в пути я хочу лишь уединиться, чтобы меня никто не беспокоил. Горячий душ и нормальная еда тоже не помешают.

А вот чего хочется, так это оказаться в постели Уилла, обнаженной.

Я склоняю голову, чтобы набраться терпения, и напоминаю себе, что сегодня Рождество, и я должна проводить время с семьей. Сейчас самое время веселиться, а не фантазировать о том, как я буду лежать в постели с раздвинутыми ногами, а между ними окажется великолепный мужчина.

Взявшись за ручку чемодана, я качу его за собой и к выходу, где должна встретиться с мамой. Я сказала ей не парковаться на стоянке и не пытаться встретить меня у ворот, учитывая хаос.

Через десять минут черный внедорожник Mercedes подъезжает к обочине, и за лобовым стеклом высвечивается мамино лицо.

— Привет, мам, — приветствую я, закидывая чемодан на заднее сиденье, пока она выпрыгивает из машины. Ее руки обхватывают меня, и знакомая обстановка снимает мой кратковременный стресс.

— Я скучала по тебе, малыш.

— Я тоже по тебе скучал, мам.

Мы оба садимся в машину, зная, что гаишники в аэропорту Лос-Анджелеса жестоки, если вы задерживаетесь. Мама мчится по пробкам в час пик — обычная заноза в заднице в Лос-Анджелесе. Пока мама разговаривает, я разглядываю знакомые места — ряды пальм, изношенные здания и пробки от бампера до бампера — далеко не те небоскребы, к которым я привык на Манхэттене, и лиственные улицы с деревьями в Нью-Хейвене.

— Раз уж мы застряли в этой пробке, расскажи мне, как идут дела в университете?

— Сложно, — отвечаю я, зевая. — Много работы. То есть я знала, что так будет, но это совсем другое.

— Все еще только начинается. Тебе нужно найти свою колею.

— И как же ты нашла свою колею?

— Ну, у меня не было жизни. Так что учеба — это все. Рокки постоянно устраивал вечеринки. Никки была чем-то средним, но, конечно, их мир рано изменился.

Такое ощущение, что я никогда не смогу сбежать от Уилла, даже если попытаюсь. А может, он всегда был рядом, но я не замечала этого. Когда здесь только мама, я поддерживаю разговор, касающийся Уилла, стараясь не вызвать никаких подозрений.

— Наверное, им было тяжело так рано родить ребенка. Я даже не могу себе этого представить.

Мама поджала губы, испустив небольшой вздох: — Это один из тех моментов в жизни, когда ты теряешь всякую надежду, но в то же время получаешь безусловную любовь.

Это был отличный способ сказать об этом. Когда я думаю о себе, Лизель и своих однокурсниках, мы все кажемся слишком молодыми, чтобы завести семью. Я даже представить себе не могу, что на мои плечи ляжет такой груз. А ведь тетя Никки была всего на год старше меня, когда у нее родился Уилл.

— Но ведь все получилось? Посмотри, какой Уилл замечательный.

Как только я это произношу, мои губы расходятся от обожания. Черт. Я слегка покашливаю, а затем бесцельно играю волосами, делая вид, что тема Уилла мне скучна.

— Все получилось, — со знанием дела соглашается мама. — Но без проблем не обошлось. Никки было очень трудно быть работающей матерью, да еще и такой молодой. Это было серьезное решение, и они почти решили его не принимать. Но в итоге у них получился прекрасный сын.

Я сдерживаю улыбку, не намекая на то, насколько он действительно красив в спальне и вне ее.

— Расскажи мне о себе и своих знакомствах. Есть кто-нибудь интересный?

Я рассеянно вожусь со своим телефоном: — Нет. Нет времени. К тому же эти парни из колледжа все одинаковые. Всех интересует секс, а зрелости... скажем так, им не хватает.

Чем больше я слышу свои слова, тем больше я становлюсь похожа на сноба. То, что я встречаюсь с кем-то намного старше меня, не делает этих мужчин менее привлекательными. Но чем больше времени я проводила с Уиллом, тем более юными казались парни из колледжа.

— Не дай Бог, чтобы твой отец услышал это, потому что, если бы ты могла стать монахиней, он бы отдал каждый наш доллар, чтобы сделать это, — шутит мама, ее улыбка смягчается. — Просто будь открыта для жизни. Учеба важна, но и свидания тоже. Так ты открываешь себя.

— Ты открываешь себя через свидания?

— Да, — мама откровенно хихикает. — Чем ты хочешь или не хочешь жертвовать. Чего ты хочешь, как тебе нравится проводить время... многое можно сказать о свиданиях.

— Так ты ходила на свидания? Я имею в виду, я знаю часть вашей истории.

— Я пыталась, — признается она, после чего вздыхает: — Но никто не сравнится с твоим отцом.

— Никогда?

Мама колеблется, ее губы сжимаются в легкую гримасу. Вспоминается, что Ава рассказывала мне о дяде Джулиане. Интересно, воспользуется ли мама возможностью упомянуть об этом, подтверждая так называемые слухи?

— Никто и близко не подходил, — просто отвечает она.

Мы набираем скорость на шоссе, и я меняю тему разговора на своих сестер. По словам мамы, Ава - еще большая головная боль теперь, когда она перешла в выпускной класс. Эддисон хочет перевестись в школу-интернат, переживая фазу Гарри Поттера, на что мои родители ответили жирным «нет». Александра, будучи спортивным ребенком, занимает большую часть их выходных футбольными матчами.

Когда мы наконец въезжаем на подъездную дорожку, все воспоминания нахлынули с новой силой, как будто я никогда и не уезжал.

И мне не нужно много времени, чтобы освоиться в прежней домашней жизни, хотя на этот раз она кажется другой и совсем не такой, как я предполагала. Мои сестры неустанно требуют моего внимания. Это в какой-то степени хорошо, поскольку не дает мне времени зацикливаться на Уилле.