Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

Мой отец, как обычно, занят работой. Он улетел в Сан-Хосе на целый день и вернулся домой поздно, когда мы наконец-то встретились.

За день до Рождества я решаю, что должна пройтись по магазинам, учитывая, что я никому не купила подарков. Ава, конечно же, настаивает на том, чтобы пойти со мной, несмотря на то, что мне нужно побыть одной. К переезду из комнаты в общежитии, где живем только мы с Лизель, в дом, полный семьи, придется привыкать заново. Я почти забыла, каково это — думать о чужих нуждах.

В первое утро в своей старой постели я проснулся от калифорнийского солнца, проникающего через большое эркерное окно. Мои глаза, тяжелые и усталые, как будто я совсем не спала. Продолжая лежать здесь, я вспоминаю яркий сон, в котором мне приснился Уилл. Мы были на какой-то модной вечеринке, и все были одеты в коктейльные наряды. Я вошла в комнату и обнаружила Уилла в углу с женщиной. Она была красива, одета в красное платье с блестками. Когда я пыталась подойти к нему, люди останавливали меня. Я протягивала руки, но чем ближе я подходила, тем дальше он отходил. Потом передо мной встал отец, скрестив руки, и потребовал, чтобы я шла домой, сказав, что детям на вечеринку вход воспрещен.

Это все, что я могу вспомнить, и сон оставляет меня крайне обеспокоенным. Я снова закрываю глаза, но на этот раз, когда я засыпаю, сон оказывается более приятным. Я лежу с Уиллом в его постели, и он поглощает все мое тело. Как раз в тот момент, когда я собираюсь кончить, мои глаза распахиваются, и я слышу, как Ава кричит Эддисон в коридоре.

Какая наглость.

Сжав челюсти, на грани того, чтобы наорать на нее, чтобы она заткнулась, я хватаю свой телефон и проверяю время, отмечая, что на Восточном побережье уже десять. Мои пальцы быстро набирают текст, отправляя Уиллу сообщение.

Я: Прошлой ночью ты мне снился. Это было... интересно.

Телефон начинает жужжать в моих руках. Я отвечаю низким голосом, чтобы никто меня не услышал. Повернувшись на бок, я прячу руку под лицо.

— Ты не можешь просто бросить слово «интересно» и ждать, что я буду делать вид, будто ничего не произошло, — укоряет Уилл, и от звука его ровного голоса я начинаю скучать по нему еще больше. — Кто-нибудь был голым?

— Где ты?

— В офисе.

— Да, помимо всего прочего, там была нагота, — я тихонько смеюсь.

— О, расскажешь? У меня встреча через десять минут, но я, наверное, смогу кончить меньше чем за тридцать секунд, если ты продолжишь говорить.

— Повезло тебе, — говорю я ему с сарказмом. — А я пока продолжу лежать здесь, отчаявшись до смерти.

— Ты рисуешь такие яркие картины.

— Как работа?

— Как работа? — повторяет он. — ты не можешь так просто перейти от рассказа о том, что тебе приснился сон, где мы трахаемся, к фразе «как работа»? Я тебя во многом подозревал, но кокетничество — точно не одно из них.

— Я уже жалею об этом звонке, — шутливо пробормотал я.

— Нет, не жалеешь. Ты скучаешь по мне, просто признай это.

На моих губах играет улыбка. Я ненавижу то, что скучаю по нему, желая вернуться на Восточное побережье. После того как отец дал понять Уиллу, что если я буду сопротивляться возвращению домой, то станет ясно, что у меня есть мужской интерес, я с энтузиазмом изобразила, как сильно хочу провести Рождество в Калифорнии.

— Может быть, ты мне несколько поднадоел.

— Послушай, мне нужно идти, — на заднем плане раздается приглушенный звук.

— Конечно, иди работай и зарабатывай деньги.

— Привет, — говорит он, прежде чем я прощаюсь. — Продолжай думать о том, о чем думаешь, и если это хоть немного поможет, я тоже скучаю по тебе.

Мой желудок начинает трепетать, и, тяжело вздохнув, я прощаюсь с ним, испытывая грусть при мысли о том, как далеко мы сейчас находимся друг от друга. Я жажду прикоснуться к его лицу и почувствовать его губы на своих. Все, что связано с ним, становится намного больше, чем позволяет мне моя голова, и все это из-за нескольких простых слов, которые он сказал.

Он скучает по мне.

Я вытаскиваю себя из постели, и у меня не остается выбора, когда Ава стучит в дверь, чтобы я поторопилась.

Из-за смены часовых поясов и неспокойного сна я чувствую себя менее энергичным и терпеливым. Я принимаю душ, переодеваюсь и отправляюсь завтракать, только чтобы поспорить с Эддисон за то, что она допьет остатки молока. Папа на кухне, забавляется этим и не говорит ни слова.

— Знаешь, кофе творит чудеса, Амелия.

Он был прав. После кофе я действительно успокаиваюсь.

— Какие у тебя планы на сегодня?

— К сожалению, поход по магазинам с Авой, — жалуюсь я, наливая себе еще кофе. — А у тебя?

— Пытаюсь заключить сделку до конца дня. Когда люди впадают в праздничный режим, от них трудно добиться какой-либо работы.

— А тебе не приходило в голову, может, тоже перейти в режим праздника?

Папа ухмыляется: — Отличная шутка, Амелия. Скажи это при маме, и я тебя отрублю.

Мои плечи опускаются вверх и вниз, я хихикаю при мысли о реакции мамы, если бы она услышала. Мой смех затихает, когда на столешнице зазвенел папин телефон.

— Уилл, — быстро отвечает он, переводя звонок на громкую связь. — Что Дункан хотел сказать в свое оправдание?

— Как обычно, Лекс. Я предлагаю сократить его и дать Андерсону сделать эту работу, — отвечает Уилл возмущенным тоном.

— Если ты так считаешь, давай сделаем это. Я не хочу, чтобы он нас тормозил.

— Согласен.

— Уилл, я здесь с Амелией. Она пытается убедить меня взять перерыв.

Я чуть не выплюнул свой кофе. Это становится неловко. Я должна была уйти, а не стоять здесь как идиотка.

— Привет, Уилл. Как дела?

— Отлично, вообще-то. А у тебя? Держишься подальше от неприятностей?

— Стараюсь, — отвечаю я, пока папа улыбается за своей кружкой. — Раз уж папа здесь, это, наверное, должно было быть «да».

— Полегче с ней, Лекс. Помнишь, как это было, когда тебе было девятнадцать?

— Я бы предпочел забыть, — отец щурится с жесткой улыбкой.

— У тебя есть планы хотя бы расслабиться на каникулах? - спрашиваю я, притворяясь вежливой.

— Расслабиться? Какое чуждое понятие, — он смеется через динамик. — Только ужин в канун Рождества сегодня у моих родителей. Ты же знаешь, какой у меня папа, он напивается гоголем-моголем и смотрит «Рождественские каникулы» от National Lampoon. Это его традиция.

Папа громко смеется, слишком хорошо зная, что из себя представляет дядя Рокки.

— Я имел несчастье наблюдать именно это. Вам лучше уйти, пока он не надел костюм Санты и не спросил Никки, не была ли она непослушной.

Мы с папой пытаемся сдержать смех, но это оказывается невозможным.

— Спасибо, что позволил мне пережить эту травму, — Уилл застонал.

— Счастливого Рождества, Уилл, — говорю я, а отец продолжает наблюдать за мной. — Постарайся не работать слишком много.

— Не могу этого обещать. Но с Рождеством, Амелия.

Папа заканчивает разговор и продолжает беседу о дяде Рокки, быстро сравнивая его с печально известным кузеном Эдди из фильмов National Lampoon. Мы болтаем еще немного, прежде чем он целует меня на прощание и уходит на работу.

Как только он уходит, на моем телефоне загорается сообщение.

Уилл: Все бы отдал, чтобы нагнуть тебя за то, что ты была непослушной.

Я: Я напишу список всех плохих поступков, которые я совершила.

Уилл: Какой номер один?

Я: Ты.

Ава заходит на кухню и жалуется на свои волосы. Мы начинаем спорить из-за этого, и мое терпение истощается, пока мама не начинает обвинять нас обоих в мелочности. После того как мы оба отказываемся извиняться, мама предлагает нам уйти, чтобы не торопиться.

Торговый центр — самый оживленный из всех, что я когда-либо видела, он заполнен людьми, куда бы вы ни посмотрели. Паникующие покупатели снуют туда-сюда и покупают все, что попадается им под руку. Мне не нравятся ни грубые люди, ни очереди на кассах. Продавцы в магазинах тоже на взводе, на их усталых лицах нет привычной улыбки.