(не)любимая (СИ) - А Ярослава

Она уходит в зал на диван, где и ночует все последние дни.

К ней тут же забирается в постель Фифи и, развалившись на одеяле мурчит в свое удовольствие.

- Маленькая предательница, - с улыбкой беззлобно бурчу я и иду в спальню, где маленькая девочка, сидя за моим письменным столом, при тусклом свете настольной лампы что-то старательно рисует.

- Дарина! - зову я.

Она не оборачивается, продолжает увлеченно чертить карандашом.

Медленно подхожу ближе и заглядываю ей за плечо с интересом глядя что же она там изображает.

На белом листе бумаги нарисована лужайка из странной очень высокой травы, а по центру три человеческие фигуры. Две побольше и одна поменьше.

Люди на рисунке прорисованы очень детально.

Вот сама Дарина. Вот Игорь. Его легко можно узнать по красивому деловому костюму. А вот и Влада с копной светлых волос.

- Ты маму с папой нарисовала? - ласково глажу девочку по плечу, - Какая ты молодец!

Та трясет головой.

- Нет. Это Радуга Деш.

- Что? - переспрашиваю я.

- Пинки Пай, папа и Радуга Деш, - девочка тычет пальцем в рисунок, - Мама злая, а Радуга Деш добрая. Видишь?

С этими словами она соскакивает со стула и обнимает меня за талию, прижимаясь к моей груди.

Я же не могу оторвать глаз от рисунка.

Есть в нем что-то странно, гипнотическое.

Такое простое желание маленькой девочки, видеть рядом с собой любимых людей.

- А как же мама? - сипло спрашиваю я.

- Ты теперь мама, - уверенно говорит она и крепче цепляется пальцами.

Мне же ничего не остается, как прижать ее к себе крепче и гладить….гладить…

Вкладывая в каждое движение любовь и заботу.

Чувствую, как напряжение этого дня отступает и вместе с этим на глаза наворачиваются непрошенные слезы. Они тихо катятся по цекам, капая на светлую макушку Дарины.

Чуть позже я укладываю спать девочку в своей комнате, а сама, терзаемая неясными душевными порывами, еще долго сижу на кухне, глядя на стены нового дома и пишу Максиму:

«Мне тебя не хватает»

Ответ приходит практически сразу, словно он сидел и ждал моего сообщения.

«Хочешь я к тебе приеду?»

«Хочу»

И они приезжает.

Буквально через десять минут свет фар озаряет пустые кухонные окна.

Я выбегаю на крыльцо, как есть в одном халате и тут же попадаю в крепкие объятия. Меня утаскивают в теплую машину, а после мы долго, точно подростки целуемся, не в силах оторваться друг от друга.

Он уезжает уже когда часы переваливают за час ночи, обнимая напоследок и шепча спокойное:

- Все будет хорошо, Оля. Мы со всем справимся. Веришь?

- Верю.

Глава 17 «Выбор»

Ольга

Жизнь наша постепенно вошла в колею.

Я по-прежнему много работаю.

С утра и до четырех часов в санатории, где довольно успешно приняла на себя обязанности заместителя главного врача. Работа здесь теперь в основном административная, на занятия с детьми нет особого времени. Их вместо меня в сенсорной комнате теперь проводят в паре две молодые девушки-психологи. Я их, разумеется, курирую и направляю, постепенно обучая полезным практикам и методикам. Они молодцы - стараются, к детям относятся с терпением и вниманием. Работа кипит и меня это радует.

После четырех мы на пару с Дариной, что к слову и в санатории со мной торчит весь день, едем в наш центр, где уже образовалась небольшая группа ребятишек. Там мы проводим несколько непростых, но очень продуктивных часов.

Здесь в просторной уютной комнате, за самыми настоящими партами мы учимся базовым навыкам общения, культуры и воспитания, а также простейшим умениям письма, счета и чтения.

Основная задача научить непростых детей работать, как индивидуально, так и в команде.

Дарина за эти недели сильно изменилась.

Словно повзрослела.

Исчезла постоянная напряженность во взгляде. Она стала, хоть и не очень охотно, но все же идти на контакт с другими детьми и взрослыми.

Я ее не тороплю.

Наш главный друг в этом сложном деле - время.

Цель: пойти в обычную школу.

Навыки для этого, слава Богу, имеются.

Она способная девочка.

После занятий в центе, нас обычно забирает на машине Макс, и мы все вместе едем ко мне домой.

Время уже переваливает за восемь вечера, когда мы уставшие и голодные подъезжаем к дому. В нем тихо, нигде не горит свет, никто, кроме вездесущего Бурана, не встречает - Маргарита на днях съехала.

Они с Максимом за моей спиной провернули тайную рокировку: Марго теперь снимает у Лидии Георгиевны ту самую часть дома, а Макс…переехал ко мне.

- Ты же меня не выгонишь? - нагло скалится этот невозможный мужчина.

- Не выгоню, - вздыхаю и прижимаюсь к его плечу, - Просто за Ритку переживаю.

- Она девочка взрослая и самостоятельная, - резонно замечает Макс.

- А вдруг ее кто-то обидит?

- Не обидит. Так знаешь как Георгиевна бдит?! Это ей со мной не о чем было поговорить, а с Риткой они теперь заживут душа в душу. А ты перестань переживать. Лучше давай думать, что будем готовить на ужин и чем кормить твою капризную принцессу.

Перевожу взгляд на хмурую Даринку, что с недовольной миной следит за нашим перешептыванием.

Принцессу…да…ревнивую.

Тому, что Максим будет теперь жить с нами, Дарина не обрадовалась и вот уже пару дней молчаливо протестовала, отказываясь есть, что-либо кроме магазинных пельменей.

Такая себе еда для ребенка, которому прежде всего нужны натуральные витамины и кальций.

Но что поделать, если от всего остального отказывается.

Раньше можно было уговорить хоть на кашу и творог, а теперь принцесса обижается и дуется, волком смотрит на Макса и постоянно бурчит о том, что ее папа лучше.

С одной стороны, можно понять желание ребенка жить в полной семье.

А с другой, не все в этой жизни будет по ее указке. И чем быстрее маленькая манипуляторша это поймет, тем лучше же для нее.

Сегодня на кухне колдует Максим.

Он хорошо готовит.

С неясным щемящим чувством глядя на то, как он ловко чистит картошку и маринует куриные ножки, чтобы потом выложить в форму и поставить в духовку, я сажусь за стол и говорю:

- Знаешь, мне сегодня звонила Антонина Михайловна.

- М-м-м…и что она хотела?

- Ей пока еще тяжело говорить после инсульта, но насколько я поняла - она хочет увидеть Дарину.

Мужчина, отложив нож и картошку, поворачивается ко мне и, вопросительно изогнув брови, тянет:

- И-и-и-и?

- Отвезешь нас завтра к одиннадцати? - мне под его взглядом отчего-то становится неловко.

- Ты забыла, что завтра нас Самойловы позвали на плов к часу? - в голосе его сквозят раздраженные ноки.

- Нет, конечно. Мы там побудем совсем немного, а после поедем к Самойловым.

- А мне что это время делать? Ждать точно холоп вас в машине?

Поднимаюсь, подхожу к нему, обвиваю руками со спины и прижимаюсь щекой к теплому свитеру.

- Ну, пожалуйста, - прошу тихо и заискивающе, - Мы постараемся очень быстро.

Максим какое-то время недовольно сопит, а после все же сдается:

- Хорошо. Пока вы будете у бабки я в строительный магазин смотаюсь. Хотел к утеплителю присмотреться.

Дальше разговор сворачивает в тему стройки.

Вот о чем Макс может говорить воистину бесконечно!

В духовке печется курочка, на плите варится картошка, на коленях у меня довольно урчит Фифи, рядом за столом Дарина лепит из розового пластилина пони, а мы с Максом живо обсуждаем ход строительства его дома.

Все это так живо, по-домашнему.

Словно мы самая обычная семья.

Такого в этом доме давно не было.

С тех самых пор, как умерли мои папа и мама.

И дом ожил и я, вместе с ним ожила.

- Летом ударно потружусь, а к зиме, думаю, переедем, - говорит Максим с довольным видом.

- Хм, - сдвигаю брови я, - А как же мой дом? Он опустеет?

- Ты так говоришь, будто он живой и будет страдать от недостатка внимания, - со смешком замечает Макс.